Нора Робертс - Возмездие

– Это кто сказал?

Рорк рассмеялся, обнял ее за талию и повел к лифту.

– Дорогая Ева, думаю, ты и в аду будешь с чертями спорить.

– Наверное. – Она зевнула и прислонилась к нему. – Машину, которую он оставил у отеля, увезли на экспертизу, – сообщила Ева, выходя из лифта. – Она взята в аренду и, кстати, оплачена со счета Соммерсета.

– Я изменил все номера своих счетов, – ска­зал Рорк, когда они улеглись. – Утром сделаю то же со счетами Соммерсета. Теперь ему будет не­легко до них добраться.

– Пока что ничего существенного не обнару­жено. Перчатки, несколько волосков, ворсинки с ковра… Сейчас их проверяют.

– Отлично. – Он погладил ее по голове. – А теперь отключайся.

– Боюсь, что он изменит цель, поскольку се­годня промахнулся. – Голос Евы стал тише, глуше, и Рорк прижал ее к себе. – Скоро – новый раунд…

Рорк подумал, что она права. Но сейчас – не до этого. Пусть как следует выспится.

Патрик Мюррей был пьянее обычного. Он ни­когда не считал себя поборником трезвости, но до свинского состояния старался не напиваться. Од­нако сегодня, когда клуб «Русалочка» в три часа ночи закрылся, он был именно в таком состоянии.

Жена ушла от него. Снова ушла…

Лоретту он любил со всей страстью – правда, порой бутылочку «Джемисона» любил не меньше. Свою драгоценную он повстречал в этом самом клубе пять лет назад. Она участвовала в новом аквашоу – ныряла, обнаженная, как рыбка, в огромный стеклянный аквариум. Для Пата это была любовь с первого взгляда.

Он думал об этом, пытаясь поставить стул ножками вверх на стол. Но сегодня он выпил слишком много виски, в глазах темнело, руки не слушались, и проклятый стул все время соскальзывал на пол. А надо было еще вымыть заплеван­ный и залитый виски пол, отскрести туалеты, на­чистить унитазы и раковины, проветрить отдель­ные кабинеты…

Патрик нанялся уборщиком в клуб «Русалоч­ка» пять лет и два месяца назад, а потом его прон­зила стрела Купидона, когда он увидел, как Ло­ретта делает пируэты в воде. Ее кожа, нежно-золотистого, как у выдержанного виски, оттенка, тускло поблескивала, роскошные черные кудри плыли по голубой воде аквариума, глаза за защит­ными линзами казались фиалковыми.

Пат выпрямился, поставил-таки стул и полез в карман за маленькой бутылочкой виски. Осушив ее одним глотком, он аккуратно положил бутылку в урну.

Ему было двадцать семь, когда он впервые увидел несравненную Лоретту. Это произошло на второй день его пребывания в Америке. Пат был вынужден покинуть Ирландию в спешке – из-за некоторых неприятностей с законом и с невыпла­ченными карточными долгами, – но зато в Нью-Йорке он повстречал свою судьбу.

Пять лет спустя он скреб все тот же пол, совал в карман мелочь, которую ему оставляли посети­тели, и оплакивал утрату своей Лоретты.

Приходилось признать, что не у всякого хва­тит терпения на человека, поглощавшего виски литрами…

У Лоретты был размер XXL. При росте пять футов десять дюймов она весила двести фунтов и казалась раза в два крупнее Патрика Мюррея. Он был человеком миниатюрным, даже собирался когда-то стать жокеем, но по причине частого по­хмелья обычно пропускал утренние тренировки. Волосы у него были ярко-рыжие, цвета спелой моркови, лицо усеяно веснушками. Лоретта часто говорила ему, что он покорил ее сердце взглядом мальчишечьих ярко-синих глаз.

Первый раз он, естественно, заплатил ей за ночь – ведь этим она зарабатывала на жизнь. Во второй раз тоже заплатил, зато предложил ей по­ужинать вместе. Лоретта заставила его заплатить и за эти два часа, но он не возражал. На третий раз Пат принес ей двухфунтовую коробку шоко­ладных конфет, и она отдалась ему бесплатно.

Через несколько недель они поженились. Три месяца он почти не пил, потом сорвался, и Лорет­та его послала. Впрочем, она скоро вернулась, по­скольку по-своему была привязана к своему жо­кею.

Так это тянулось пять лет. Два дня назад Пат обещал ей, что ляжет в клинику. Он так и соби­рался сделать, но немного выпил и отправился на ипподром – он все еще любил лошадей…

Теперь Лоретта требовала развода, и сердце его было разбито. Пат стоял, опершись о швабру, и грустно смотрел на пустой аквариум.

Лоретта сегодня выступала дважды. Она цени­ла свою работу, и он уважал ее за это. Он даже стерпел то, что она продолжала использовать свою лицензию профессиональной проститутки. За секс платили лучше, чем за мытье полов или за участие в шоу, а они так мечтали о домишке где-нибудь в пригороде…

Сегодня вечером Лоретта отказалась с ним разговаривать. После шоу она вылезла из аква­риума, накинула на себя полосатый халат – его подарок ко дню рождения – и вместе с другими русалками удалилась.

Она отказывалась пускать его в квартиру, в свою жизнь и – об этом он боялся думать – в свое сердце.

У черного входа зазвонили.

– И куда бежит время? – грустно покачал го­ловой Пат. – Уже утро…

Он, пошатываясь, побрел по коридору, трясу­щимися руками набрал код, открыл стальную дверь. Перед ним стоял некто в длинном черном пальто и улыбался.

– Еще ночь, что ли? – спросил Пат.

– Говорят, перед рассветом всегда темнее. – Человек шагнул внутрь и протянул руку в перчат­ке. – Ты меня помнишь, Падди?

– Я вас знаю? Вы из дома? – Пат пожал про­тянутую руку.

Укола он даже не почувствовал – просто по­шатнулся и упал.

– Да, Падди, из дома. И тебя туда сейчас от­правлю. – Он повернулся и аккуратно запер за собой дверь.

Такого небольшого человека, как Пат, было нетрудно перетащить в зал. Там убийца поставил чемоданчик на стол, достал все необходимое, потом проверил лазерный пистолет, – выстрелил в потолок – и довольно улыбнулся.

Тихо напевая себе под нос, он нажал на кноп­ку – слить воду из аквариума. Это было похоже на то, как если бы спустили воду в огромном туа­лете, и убийца снова улыбнулся. Подойдя к Пату, он ткнул его ногой под ребра.

Ни стона, ни вздоха.

Убийца наклонился над лежащим, нащупал пульс и нахмурился. «Да этот тип смертельно пьян, – понял он. – И доза оказалась для него велика». Раздосадованный этим просчетом, он достал шприц с амфетамином, сделал укол в ру­ку – никакой реакции. Убийца рассвирепел.

– Просыпайся, ублюдок!

Он с размаху ударил Пата по лицу – пусть придет в себя, пусть знает, что происходит, – но пощечины не помогли. Тогда он стал лупить его кулаками, пока не хлынула кровь, прямо на пер­чатки. Голова Пата моталась, как у тряпичной куклы, однако в сознание он так и не пришел.

Убийца тяжело дышал, в глазах стояли слезы. Господи, у него только два часа! Разве можно все предвидеть? Неужели господь оставил его? Если бы не Даллас, он бы уже разобрался с этой сви­ньей Брайаном, а Пат подождал бы денек-другой. Он бы присмотрелся к его привычкам, сделал бы все с толком, не спеша…