Бабочка огня - Маша Ловыгина

просто сделай так, как я говорю! Я твой должник! Как доберусь до Зыблово, сразу позвоню! Давай, на связи!

Положив трубку, Илья дошел до двери в отделение, но она оказалась заперта. Тогда он вернулся в палату и посмотрел в окно. Внизу в потемках разглядел больничный парк. Этаж третий, не меньше, промелькнула шальная мысль.

На нем все еще были брюки и рубашка. Один рукав был закатан, на месте иглы красовался пластырь. Верхняя одежда, скорее всего, осталась в гардеробе. Но документы, ключи от мотоцикла и портмоне лежали в тумбочке.

– Мужики, мне бы такси вызвать, а?

– Не вариант, – откликнулся мужик в клетчатой пижаме. – Не выпустят.

– А если я очень попрошу?

– Не, сегодня Тамара на посту. Она точно не выпустит.

– А во сколько она сменится?

– В шесть, – сонно ответил лежавший у двери дедок и почесал кудлатую бороденку. – Спать ложись! Утро вечера мудренее!

– И то верно, – зевнула «клетчатая пижама».

Илья скрипнул зубами и упрямо направился обратно на пост.

Глава 56

Рита

Я оказалась в ловушке. Даже не знаю, чего боялась больше: оказаться обвиненной в убийстве или быть должницей Кречетова. Второе рисовалось в тусклых и гадких красках дешевых криминально-любовных романов – вот я вынуждена стать молчаливой подстилкой криминального авторитета, попутно использующего меня в своих целях, а вот – выброшена на улицу, сломленная и больная, как отслужившая свое собака.

Все эти дни в доме Кречетова я пыталась достичь покоя, но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. И половина этого пути уже пройдена.

Я сидела в ожидании неизвестно чего, нервно теребя стрелку на своем чулке. Мне бы хотелось думать об Илье, о том, что он выполнил свое обещание и будет на нашем месте уже завтра. Но смогу ли я вырваться к нему?

Кречетов стоял у окна, привычно заложив руки за спину. Наверное, многие были бы счастливы стать его любовницей. Но то, что я видела, доказывало лишь его неспособность любить. А без любви все остальное становится бессмысленным. Деньги, власть радуют только до того момента, когда понимаешь, что в твоем сердце пустота. И рядом нет никого, кто бы мог ее заполнить.

За дверью раздались шаги. Не удержавшись, я повернула голову. Вошел Дмитрий. В его руках были мои туфли. За ним следовали двое: высокая женщина с гладко зачесанными темными волосами, в бордовом костюме и с папкой в руках, и невысокий, невзрачный мужчина с портфелем.

Пока я надевала туфли, не могла удержаться, чтобы не рассматривать их. Мне стало чуть спокойнее, когда я увидела женщину. Но о причине их появления я не догадывалась. Она бросила на меня быстрый взгляд и тут же отвернулась. Приняв серьезно-торжественный вид, встала у стола и раскрыла папку.

– Ну-с, я так понимаю, все готовы? – Мужчина вытащил из нагрудного кармашка пиджака платок и промокнул им лоб и подбородок. – Начнем?

Я уставилась на Кречетова. Он усмехнулся, глядя на мой испорченный чулок, стрелка на котором стала еще шире.

– Чего кота за яйца тянуть, – хмыкнул он и протянул мне руку. – Иди сюда, Рита.

– Зачем? – Все еще ничего не понимая, спросила я.

– Сюда иди! – Повторил Кречетов и схватил меня за запястье так же, как совсем недавно.

– Именем российской Федерации... – Зычно начала женщина, и тут меня будто ошпарило кипятком.

– Что происходит? – Обратилась я к каждому в отдельности и ко всем сразу.

Кречетов притянул меня за руку, и я ткнулась своим плечом в его плечо. Попыталась вывернуться, но он так сильно сжал мое запястье, что я скривилась от боли. Женщина запнулась и заметно побледнела. Ее взгляд стал судорожно метаться между мной и Кречетовым.

– Продолжайте уже! – Рявкнул он, а потом повернулся ко мне: – Рот откроешь, когда тебя спросят!

– Именем Российской Федерации...

Слова разносились по кабинету, но словно не достигали моих ушей. Я смотрела на выкрашенные красной помадой женские губы и пыталась осознать, что они говорят.

– Маргарита Анатольевна Дымова... Михаил Айвазович Кречетов... В этот знаменательный день...

– Дальше! – Раздался голос Кречетова.

– Маргарита Анатольевна, согласны ли вы взять в мужья Кречетова Михаила Айвазовича?

– Что? – Растерялась я. – К-куда взять?!

Судя по всему, женщина была растеряна не меньше меня. Руки ее подрагивали, когда она протягивала мне ручку.

– Распишитесь вот здесь, пожалуйста.

Я замерла и посмотрела в сторону двери. Там стоял Дмитрий. Затем перевела взгляд на женщину, но она опустила глаза.

– Рита, я жду, – сказал Кречетов.

Какой смысл устраивать скандал перед людьми, которые все равно уйдут из этого дома и тут же забудут обо мне? Между ними и Кречетовым договоренность, скрепленная не только деньгами, но и страхом. И, если незнакомый мужчина чувствует себя вполне комфортно, то женщина явно не в своей тарелке. Женщины всегда уязвимее мужчин. Наверняка у нее дети или внуки, за которых она переживает...

Под пристальным взглядом Кречетова я поставила подпись, затем отбросила ручку и сложила руки на груди, всем своим видом выказывая презрение к происходящему. Это далось мне с трудом, потому что, на самом деле, я ощущала себя уничтоженной. Сжимая губы, давила в себе болезненную горечь всех своих утрат, включая свое настоящее и будущее. У меня не было никаких гарантий. Ни касательно сестры, ни вообще каких-либо прав. С этой минуты Кречетов мог делать со мной все, что хочет, на правах законного мужа.

– Михаил Айвазович, теперь вы, – пролепетала женщина.

Кречетов уверенно расписался.

– Ваши паспорта уже готовы, – кивнула она. – Я могу идти?

– Да, вас отвезут.

Женщина захлопнула папку и быстро зашагала к выходу. Дмитрий вышел за ней.

– Так, теперь моя очередь, – деловито объявил второй мужчина. – Я составил договор и учел все ваши пожелания, Михаил Айвазович. Зачитать вслух?

– Не надо, – отмахнулся Кречетов. – Я ей потом сам все объясню.

Я дернулась, когда он произнес «ей», будто меня в кабинете и не было. Несколько скрепленных листков с печатями перекочевали в руки Кречетова. Он просмотрел их, затем поставил подписи.

– Поздравляю, всего доброго и спокойной ночи, – торопливо пробормотал мужчина и тоже вышел из кабинета.

Меня охватила такая слабость, что, нащупав спинку стула, я сползла на сидение и опустила голову.

– Рита, – обратился ко мне