Оливия Голдсмит - Леди в наручниках

И все-таки здесь можно было смотреть на небо! Я раньше не представляла себе, что многие женщины вынуждены обходиться без этого. И не понимала, почему архитекторы, проектирующие тюрьмы, считают, что окна в камерах не нужны. Я не говорю о карцере. Как ни странно — по крайней мере, для меня, — камеры без окон считаются у нас лучшими, потому что расположены в новой части здания. Но я никогда не откажусь от своего окошка! Пусть оно крошечное и расположено под самым потолком, но в него можно увидеть кусочек неба.

Прогулка для меня — время медитации, как это называют буддисты. Я обхожу двор по периметру, с каждым кругом сокращая радиус обхода. Я делаю вдох на каждом втором шаге, и, когда мне везет, а это бывает очень редко, через полтора часа я заканчиваю прогулку ровно посередине двора. Однако очень часто мне мешают разные препятствия — это бывают другие женщины или мой собственный артрит. Но каждый раз я надеюсь. И мне жаль тратить это драгоценное время на разговоры, даже на такие важные.

На улице моросил дождик. Такую погоду, как сегодня, раньше я сочла бы серой и унылой, а теперь называю мягкой. Ее легче выдержать. Теплая обволакивающая сырость добрее, чем слепящее солнце, накаляющее кирпичные стены. А я, как и все остальные женщины здесь, больше всего нуждаюсь в доброте. Одним словом, я решила, что погода нам благоприятствует.

Я заметила Мовиту, как только вышла на улицу, но начала прогулку, как обычно. В последнее время Мовита на себя не похожа. Конечно, нам, получившим пожизненное заключение, всегда тяжело, когда кто-то выходит на свободу: ведь мы останемся здесь навсегда. И очень жестоко, что нам потом запрещают общаться с ними, а им — с нами. Но я смирилась с тем, что все проходит, и иду сквозь неизменный, но все меняющий поток времени без боли и радости. Странно, что Мовита так сильно привязалась к Шер и разлука заставила ее по-настоящему страдать. Главный урок, который усваиваешь здесь, в тюрьме: держи дистанцию, никогда ни с кем не сближайся.

Но, как бы то ни было, Мовита тосковала. Я не подошла к ней. Я никогда ни к кому не подхожу на прогулке, а заключенные — особенно женщины — очень наблюдательны и замечают любую странность. Не следовало изменять своим привычкам, если мы не хотели привлекать внимание к нашим переговорам.

Вскоре Мовита сама оказалась рядом со мной, потом к нам присоединилась Дженнифер Спенсер, и мы продолжали прогулку по кругу, а не по излюбленной мною схеме.

Мне нравится Дженнифер Спенсер. Я восхищаюсь ее энергией и любуюсь наивностью, которая скрывается за маской умной и решительной деловой женщины. Мне понятны ее мечты и надежды, ее разочарование в человеке, которого она любила. И я уважаю ее за конструктивный подход к делу.

— Итак, — сказала она уверенно, — мне удалось выяснить, что момент сейчас довольно острый.

— Мы и так знаем, что происходит, — мрачно перебила Мовита.

— Я неправильно выразилась, — объяснила Дженнифер. — Положение критическое не только у нас, но и у них. А значит, мы должны использовать эту благоприятную возможность.

Она рассказала нам о финансовом положении «ДРУ Интернэшнл». О том, что у фирмы не хватает ресурсов, и она может быть выставлена на продажу.

— И я подумала, — закончила Дженнифер, — что вместо того, чтобы попытаться повлиять на правление или предпринимать другие действия с неопределенным исходом, нам следует купить эту фирму.

Мовита раздраженно потрясла головой.

— Сейчас не время для шуток.

Но я понимала, что Дженнифер не шутит.

— Сколько это может стоить? — спросила я. Впервые с тех пор, как я прочла отчет «ДРУ Интернэшнл», в моем сердце шевельнулась надежда.

— Пока трудно сказать точно. Но они явно на грани банкротства. Две других тюрьмы, которые они приватизировали, не приносят прибыли. Я не уверена, что «Уокенхут» или другой подобный монстр захочет иметь с ними дело в такой ситуации. И, судя по тому, что я узнала, у них нет других источников финансирования.

— Сколько же это может стоить? — снова спросила я.

— Не знаю, но думаю, что мне пора познакомиться с вашими сыновьями.

Мовита смотрела на нас с ужасом.

— Вы что, взбесились? — воскликнула она. — Или вы богаче, чем я думала, или большие мошенницы, чем Шер Макиннери в ее лучшие дни! Как вы собираетесь купить целую фирму?

— Пока не знаю, — прямо ответила Дженнифер. — Я не знаю, сможем ли мы это сделать. Ясно только, что действовать придется через подставных лиц, и самое главное — получить кредит. Зато если у нас все получится, мы будем сами себе хозяева!

— Что ты имеешь в виду? — озадаченно спросила Мовита. — Вы что, сможете открыть ворота, и всех отсюда выпустить? — продолжала Мовита.

Я не выдержала и рассмеялась вслух.

— Нет, этого не может ни «ДРУ Интернэшнл», ни другая фирма, — серьезно объяснила Дженнифер. — Ни повлиять на наши приговоры, ни отменить досрочное освобождение, ни добавить срок. Фирма может управлять тюрьмой вместо администрации штата. Но если мы возьмем в свои руки управление…

— Мы сможем все здесь изменить! — не выдержала я. — Мы снова введем учебные классы. Мы выделим отдельное крыло для буйных заключенных. Улучшим условия труда, укомплектуем библиотеку…

— Остановитесь, — сказала мне Дженнифер. — Прежде всего, мы не можем позволить себе потерять деньги или выкинуть их на ветер: ведь нам придется возвращать кредит. Значит, нам нужно будет найти способ сделать тюрьму прибыльной. Но, может быть, нам это и удастся. Мэгги, вы можете пригласить сюда ваших сыновей?

— Конечно, — ответила я. — И начнем игру.

Оба моих мальчика очень привлекательны. Брюсу тридцать пять, и он разведен. Тайлеру тридцать девять, и он никогда не был женат. Они унаследовали мои мозги, обаяние своего отца и немало его коварства, но все это они используют в бизнесе и получают отличные дивиденды. Оба они богаты и своим богатством обязаны только себе самим. Кроме того, у них есть доли в трастовом фонде, который основали мои родители, и они получат от меня в наследство приличную сумму.

Женщин, с которыми они встречались, я всегда жалела. Как правило, это были умные и красивые девушки. И мои мальчики их соблазняли, а потом бросали. Однако со временем я перестала мучиться угрызениями совести по этому поводу и решила, что такое поведение передалось им по наследству от отца.

И все-таки мне стало не по себе, когда Брюс и Тайлер пришли в Дженнингс и уселись напротив меня, не сводя глаз с Дженнифер Спенсер. У нее тоже был посетитель — невзрачный молодой человек по имени Леонард Бенсон. Правда, должна признать, через некоторое время мое мнение о нем изменилось: мне стало ясно, что он отличный профессионал.