На горизонте – твоя любовь - Нетта Хайд

ему ни было все равно на нее, я знаю, что это не так. Я знаю, кто он такой. И то, что он рассмеялся, не значит, что его действительно забавляет эта новость. Именно по этой причине, мне нужно всеми возможными способами вернуть доверие своей Дейенерис и не позволить ей попасть под руку моего отца.

Мне нужно сделать так, чтобы она, в случае опасности, поверила меня и исчезла. Она должна знать, что на меня можно положиться. Знать, что я – тот, кто всегда будет на ее стороне, даже если место «рядом» с ней занимает этот Эван. Пока что занимает.

Подъехав к дому Эвелин, я откидываюсь на сиденье и дожидаюсь Тею, периодически бросая взгляд на наручные часы.

Когда я ей позвонил, она сообщила мне, что сейчас находится у своей тети, и если я вздумаю зайти в ее дом, то наша сделка теряет свою актуальность. Она сказала, что ей нужно завести своего кота, Себастьяна, чтобы ее тетя ухаживала за ним в эти выходные, пока ее не будет в стране.

В голове невольно всплывает наша совместная ночь, каждое ее прикосновение, поцелуи и та фраза… Как бы я ни старался отключаться от этого, все равно мои мысли были на семьдесят три процента заняты ею.

А если бы я не приехал? Если бы я тогда остался валяться в своей постели – ничего бы не было. Возможно, между нами все было бы таким же тяжелым, как было до этого. А возможно, что-то бы сдвинулось с места. Не знаю. И не хочу знать.

Жалею ли я? Ни капли. Если бы у меня была возможность вернуть время вспять, я бы все равно сел за руль, в каком бы состоянии я не был, и приехал бы к ней. Даже если сейчас она по-прежнему испытывает ко мне исключительно отрицательные эмоции, я могу прокручивать в голове то, что было между нами в ту ночь.

Стук по стеклу возвращает меня в реальность. Я оборачиваюсь на звук и вижу, как Тея стоит на улице, постукивая пальцем по окну. Я тут же выхожу из машины, поднимаю ее чемодан и направляюсь к багажнику.

– А твои вещи где? – спрашивает она, замечая отсутствие моего чемодана в багажнике.

– Они уже там.

Ее глаза чуть прищуриваются, а в уголках губ мелькает коварная усмешка.

– Ах да, как я могла забыть… Ты ведь там частенько бываешь.

– Именно так, – киваю, открывая перед ней дверь. – Садись.

Она не двигается с места, просто стоит и смотрит на меня с тем выражением, которое может значить что угодно.

– Что-то не так? – спрашиваю я, нахмурившись.

– Да, – отвечает с хладнокровным спокойствием.

– Что?

– Я хочу за руль, – говорит она, склонив голову набок.

– Тебе понравилась прошлая поездка?

– Мне нужно настроиться на полет, поэтому дай сюда ключи, заткнись и садись на пассажирское сиденье.

– Вежливости тебе не отнять. Попроси получше, Тея.

Она подходит ближе, ее глаза смотрят прямо в мои, и кажется, что сейчас она сделает это: попросит меня вежливо, но, это была бы не моя Дейенерис.

– Дай ключи, —говорит она тихо, почти шепотом. Ее взгляд смещается с моих глаз на мои губы. – Иначе я не поеду никуда.

– Это не вежливость, а шантаж, – объясняю ей, наклоняясь к ее лицу.

– Это вежливый шантаж, Хантер, – произносит она с мягкой усмешкой, проводя кончиком языка по верхней губе, как бы наслаждаясь своей властью над ситуацией. – Так что, даешь? – спрашивает, протягивая ладонь вперед.

Я сдаюсь, считывая в ее глазах ту крошечную искру триумфа, и кладу ключи от Ferrari в ее ладонь. Улыбка расплывается на ее лице, она отступает, и пока я осознаю, что только что произошло, она уже садится за руль.

– Она все такая же быстрая? – интересуется Тея, когда я сажусь на пассажирское сиденье.

– Запускай двигатель и проверь, – отвечаю, не отводя взгляда от ее рук, которые уверенно ложатся на руль.

Каждое ее движение словно нарисовано точными, продуманными мазками. Я невольно улыбаюсь: ее уверенность и упрямство заставляют меня восхищаться ею, даже когда она доводит меня до предела.

У нее было одно, но настойчивое требование – лететь рейсовым самолетом, которое я не мог проигнорировать. Возможно, среди незнакомых людей ей будет легче. Я не знал точно, но хотел верить, что так ей проще справляться с тревогой, чем если бы она была только со мной и бортпроводниками, в интимной, почти изолированной атмосфере частного самолета.

Подъехав к аэропорту, мы выходим из машины, обмениваясь лишь короткими взглядами. Процесс регистрации проходит быстро, и вскоре мы уже на борту. Четырнадцать часов в воздухе – четырнадцать долгих часов, где мы будем сидеть рядом. Это меня ничуть не беспокоит. Что действительно волнует – это ее состояние. Я надеюсь, что все пройдет без панической атаки.

Мы подходим к нашим местам. Я инстинктивно пропускаю Тею к окну, но она останавливается, качая головой.

– Там садишься ты, – говорит она, как будто это важное условие для ее спокойствия.

Я не задаю вопросов. Просто киваю и, следуя ее просьбе, занимаю место у окна. Она садится рядом с проходом, словно это ее личная зона безопасности, и закрывает глаза, а я наблюдаю за ней: ее дыхание медленно становится ровным, спокойным. Она достает из сумки наушники, погружая их в свои уши.

В голове мелькают два противоречивых варианта: либо музыка действительно помогает ей расслабиться, и она сможет пройти через этот полет без мучительных моментов паники, либо она просто отгородилась от меня, решив не говорить все время, которое нам предстоит провести рядом.

Я откидываюсь на спинку сиденья, стараясь отвлечь себя от этих размышлений, и закрываю глаза. Может быть, время пролетит незаметно, и мы быстро окажемся в пункте назначения.

Половина полета проходит относительно спокойно. Тея кажется вполне уравновешенной, и я чувствую облегчение от этого. Но когда я решаю встать по нужде, ее рука неожиданно хватает меня за ладонь.

– Ты куда? – настороженно спрашивает она, вынув наушник и устремив на меня сосредоточенный взгляд.

– Туалет, Тея, – отвечаю, смотря на нее. – Хочешь со мной уединиться?

– Еще чего, – с долей облегчения в голосе отвечает она, ослабляя хватку и снова откидываясь на спинку сиденья. Но я чувствую в ее ответе некое напряжение, а в ее движениях беспокойство, поэтому решаю предложить ей пойти со мной:

– Пойдем.

После короткой паузы, измеренной долями секунды, она соглашается, встает и идет первой, направляясь в сторону туалета. Я следую за ней по узкому проходу, чувствуя что-то странное.

Пока она находится в уборной, я смотрю