Нора Робертс - Глубоко под кожей

— Квин? Молчи, ничего не говори. — Она снова закрыла глаза. — Просто подойди ко мне.

Но тут она услышала знакомую музыку, и сердце ее бешено застучало.

Это была тихая, приятная мелодия, которую вызванивали колокольчики, — такое звучание бывает только в самых лучших музыкальных шкатулках. Небо в окне стало почти черным, когда звуки «Лунной сонаты» слились с бурлением воды.

— Квин, — произнесла Шантел, хотя уже знала, что это не он. Дрожащей рукой она отключила гидромассаж. В наступившей тишине были слышны только звуки музыки.

Опершись на руки, Шантел приподнялась в ванне.

— Я так давно ждал этого момента…

Когда она услышала этот шепот, у нее перехватило дыхание. «Надо вздохнуть поглубже, — убеждала она себя. Если я хочу добраться до двери, надо восстановить нормальное дыхание — ведь дверь так далеко». Но тут погас свет, и ее тело сковал ужас.

— Ты такая красивая. Невероятно красивая. Ничего подобного я не мог придумать или создать. Сегодня мы наконец-то остались вдвоем.

Он стоял в тени у задней двери. Шантел заставила себя посмотреть туда, но в полумраке не могла разглядеть, кто это.

— За стенами находятся охранники. — Она сжала руку в кулак, чтобы ее голос не дрожал. — Я сейчас закричу.

— Остался лишь один охранник у ворот, а он далеко. Я вырубил всех остальных. Когда любишь, приходится порой быть жестоким.

Шантел оценила расстояние до передней двери.

— Как ты прошел сюда?

— Я перелез через стену теннисных кортов. Ты не пользовалась ими. Я наблюдал за тобой.

— А сигнализация…

— Я отключил ее. Я разбираюсь в этом. Я знаменит тем, что всегда все тщательно изучаю. — Из тени вышел Брюстер — в руках он держал музыкальную шкатулку.

— Джеймс! — В банном домике было душно, но Шантел окатила волна от холода.

— Зачем ты это сделал?

— Я тебя люблю. — Когда он подошел поближе, она увидела его остекленевший взгляд, в котором не отражалось никаких чувств. — Когда ты впервые возникла в моем сознании, я понял, что должен заполучить тебя. Потом ты появилась во плоти. Настоящая. И я заказал ее для тебя.

Он протянул ей музыкальную шкатулку, но Шантел отступила назад.

— Не бойся меня, Хейли.

— Я — Шантел, Джеймс, Шантел.

— Ах да, конечно. Он улыбнулся ей и поставил шкатулку на маленький столик рядом с ванной. Затейливая вещица продолжала играть романтическую и приятную мелодию. — Шантел О’Харли, женщина с совершенным лицом! Я уже много месяцев мечтаю о тебе. Я не могу писать. Моя жена думает, что мне не дает покоя моя новая книга. Но никакой книги нет. И никогда не будет. Шантел, почему ты приказывала выбрасывать мои цветы?

— Извини меня.

Квин скоро вернется, сказала она себе, и кошмар закончится. Ей было неловко оставаться в бикини, и она взяла свой халат, стараясь двигаться небрежно, хотя сердце ее оглушительно стучало.

— Потому что мне было страшно, Джеймс.

— Я не хотел пугать тебя, Хейли…

— Шантел, — поправила она, и в ее голосе послышалась паника. — Я Шантел, Джеймс. Я думаю, нам надо пройти в дом и поговорить.

— Шантел? — изумленно произнес он. — Нет, нет, я хочу остаться с тобой наедине. Я этого слишком долго ждал. Сегодня — замечательная ночь, полнолуние. И эта песня…

— Он посмотрел на музыкальную шкатулку. — Она была написана для тебя.

— Почему ты не подошел и не объяснил мне все?

— Ты бы меня отвергла. Отвергла! — повторил он, повышая голос. — Ты что, думаешь, я дурак? Я видел тебя со всеми этими молодыми мужчинами, у которых накачанные мускулы и гладкие лица. Но ни один из них не любит тебя так, как я. Я чуть было не сошел с ума от ожидания. Ты была помешана на Брэде. Везде этот Брэд.

— Нет никакого Брэда! — взорвалась Шантел. — Он — персонаж фильма. И нет никакой Хейли. Это ты их придумал. Они — не настоящие люди.

— Но ты-то настоящая. И я видел тебя с ним. Я видел, как ты на него смотришь, как разрешаешь дотронуться до себя. А ведь на его месте должен был быть я. Но я терпелив. Сегодня вечером… — Он двинулся к ней. — Я так ждал сегодняшнего вечера…

Шантел побежала ко входной двери, зная, что если она опередит его, то у нее появится шанс на спасение. Схватившись за ручку, она дернула, но дверь не открылась.

— Я запер ее снаружи, — спокойно объяснил Брюстер. — Я знал, что ты попытаешься убежать. Я знал, что ты бросишь мою любовь под ноги.

Шантел развернулась и прижалась спиной к двери.

— Ты любишь не меня. Ты все перепутал — я актриса, а не Хейли.

Он сморщился, как от боли, и вскинул руки к лицу.

— У меня голова раскалывается от боли, — прошептал он. — Не уходи, прошу тебя, — закричал он, когда она направилась к задней двери. Он преградил ей путь, потом сделал шаг в тень и что-то поднял. — Теперь уже нам не убежать, Хейли.

— Я не…

— Слишком поздно, — злобно произнес он. — Слишком поздно. Я всегда знал это. Я ненавижу тебя за то, что ты со мной сделала. — Он стиснул виски, глаза его увлажнились. — Но, бог мне свидетель, я не могу отдать тебя другому мужчине. Ты — моя. С самого первого момента — моя. Если бы ты могла это понять!

— Джеймс. — Ей было страшно дотрагиваться до него, но она сделала маленький шажок вперед. — Прошу тебя, пойдем со мной в дом. Я… я замерзла, быстро произнесла она. — Я — мокрая, мне надо переодеться. А потом мы можем сесть и поговорить.

Он посмотрел на нее, но увидел только то, что хотел видеть.

— Ты не можешь мне лгать. Это я тебя создал. Ты надеешься спастись, ты хочешь увидеть, как меня увезут в психушку. Мой врач хотел упечь меня туда, но я знаю, что мне надо делать. Ради нас обоих. Все закончится здесь, Хейли.

Он поднял канистру, и Шантел почувствовала запах бензина.

— О боже, только не это!

— Ты должна была умереть в огне еще раньше, но я не смог тогда сделать это. А теперь сделаю.

Когда он перевернул канистру, Шантел бросилась на него. Канистра стукнулась об пол и пролетела по нему несколько метров. Все это время бензин лился на деревянный пол. Шантел пыталась отбросить Брюстера со своего пути. Она услышала, как он всхлипнул, а следом получила сильный удар, сбивший с ног. Падая, она ударилась головой об стол. Из глаз посыпались искры.

— Шантел откроет бутылку шампанского.

— Я думаю, нам всем не помешает выпить, — заметил Мэт, входя в дом. — Квин, я буду очень тебе признателен, если ты разрешишь мне самому ей все рассказать.

— Ты должен был… — Квин оглядел прохладный, тихий холл, — ты должен был хорошенько врезать мне.

— Но ты же крупнее меня, — легко признался Мэт.