Энн Стюарт - Надменный любовник

Джесс начала расстегивать на нем почерневшую от крови рубашку. Она была так занята своим пациентом, что не сразу заметила, что в комнате стало светлее.

«Он слишком молод, чтобы ослабеть до такой степени. Слишком молод, чтобы умереть», — думала Джессамин. Она обернулась и увидела Никодемуса с куском ткани в руках.

— Его надо перевязать, — угрюмо произнес он. — Протрите ему рану, а я пока разведу огонь. А потом я уеду, даже если вы останетесь здесь. Мне надоело вас уговаривать.

Джессамин ласково улыбнулась ему:

— Храни вас Бог, Никодемус! Мы спасем его.

— Я не в счет. Я забочусь только о своей шкуре.

— Да, да, конечно. — Джессамин поцеловала его смуглую щеку и снова вернулась к Алистэйру.

Шли часы. Джессамин потеряла счет времени. Она была искусным лекарем — когда-то Марилла передала ей свои лекарские знания, а девушка оказалась и здесь способной ученицей. Кое-что из того, чему она обучилась, граничило с медицинской ересью. Прежде всего рана и руки, которые ухаживают за ней, должны быть абсолютно чистыми. Когда Джессамин смыла кровь с раны Алистэйра, то обнаружила, что все не так страшно, как ей показалось вначале. Пуля попала в плечо и прошла насквозь, но главное, что она не застряла в теле и ее не надо было вынимать. Кроме того, все кости были целы. Она промыла рану, и ей стало казаться, что ему уже намного легче.

— Давайте поменяем ему постель, — раздался голос у нее над ухом. Джесс подскочила от неожиданности. Она обернулась и только тут сообразила, что в комнате стало тепло от камина, и заметила, что солнце уже взошло.

— Разве вам не пора ехать? — Джессамин устало откинула волосы с лица.

— Нам обоим уже давно пора ехать, — проворчал Никодемус, расправляя свежую простыню. — Вам не следовало оставаться здесь и, конечно, не следует находиться здесь сейчас. Мне остается только надеяться, что он умрет от своих ран. Иначе он убьет меня, когда увидит, что я не отвез вас обратно.

— Никодемус…

— Теперь идите, мисс. Идите вниз, приготовьте себе горячего чаю, если, конечно, в этом доме есть чай, а я пока надену на него что-нибудь поприличнее. Ведь это никуда не годится, чтобы молодая особа сидела рядом с голым мужчиной. — Возмущение Никодемуса не знало предела.

— Разве он голый? Я так была занята его ранами, что даже не заметила этого. — Никодемус загораживал Алистэйра, и Джессамин попыталась выглянуть из-за его плеча.

— Как вам не стыдно, мисс! — Он бесцеремонно оттолкнул ее.

Она устало улыбнулась:

— Вы лишаете меня возможности пополнить мое образование.

— Это не то, что вам нужно знать, мисс.

— Пойду посмотрю, есть ли в этом доме чай. — Джессамин направилась к двери. — Вам приготовить чашечку?

— Бог с вами, мисс, я лучше поищу бренди для его светлости. Я думаю, что нам всем троим это подойдет больше.

— Чай, Никодемус, — строго сказала Джессамин. — Сейчас еще слишком рано для бренди.

Дом Алистэйра был небольшой и довольно опрятный, не считая кровавых полос, отмечающих их путь в спальню этой ночью. Холодная и темная кухня была внизу. Найти там свечи и развести огонь было для Джессамин нелегкой задачей. Скоро она отыскала чай, но никакой еды в этом доме, похоже, не было. Джесс вдруг почувствовала, что жутко проголодалась.

Она уже принялась за вторую чашку, когда в кухню вошел Никодемус.

— Все в порядке, он спит, — проворчал он, наливая себе чаю. — Если бы он не упал, то даже не лишился бы сознания. Рука его не так уж плоха, хотя он и потерял много крови. Так что волноваться нечего.

— Я и не знала, что вы волновались.

— Я ведь не уехал, правда? — самодовольно заметил Никодемус. — Хотя, если бы я не придумал, что делать с этим чертовым экипажем, мы все попали бы как куры в ощип. Кстати говоря, есть в этом доме какая-нибудь еда?

— Нет.

— Ах, ну да, вы, наверное, не умеете готовить, — фыркнул Никодемус.

— Если вы думаете, что я просто хилая аристократка, вы ошибаетесь, — спокойно возразила Джессамин.

— Это точно. Если бы вы были аристократкой, вы не погнались бы за Котом. Ну может быть, вы все-таки поедете со мной? Если мы поторопимся, то успеем выехать из города так, что никто не заметит экипажа. Вы скажете, что ночью ходили гулять, заблудились и только что нашли дорогу обратно.

— Вы полагаете, этому кто-нибудь поверит? Особенно когда узнают, что Глэншил не вернулся?

— Какое вам дело, поверят или нет! Никто не сможет ничего доказать.

— Я не еду, Никодемус, — сказала она. — Я знаю, что уже слишком поздно заботиться о моей репутации. Вот чего я не понимала раньше, так это того, что я погублю также и свою семью. — Она устало откинулась на спинку стула, закрывая глаза. — Думаю, бесполезно просить вас отвезти мою сестренку домой в Лондон? Боюсь, ей там приходится не очень сладко. Я знаю Эрминтруд.

С минуту в-комнате царило молчание, потом Никодемус заговорил. В его грубом голосе слышалась нежность.

— Я позабочусь о ней, мисс. А вы посмотрите за его милостью? Он, конечно, мерзавец, но все-таки не заслуживает смерти.

— Он останется жить, даже если мне потребуется ради этого умереть. — Джессамин слабо улыбнулась. Открыв глаза, она увидела, что Никодемус стоит у двери и как-то странно смотрит на нее.

— Я отвезу вашу сестру обратно в Спиталфилдз, а затем ваша мама присмотрит за ней, — произнес он. — Я старше вас, мисс, и лучше знаю жизнь. Не отчаивайтесь раньше времени. Мы выберемся из этой передряги.

— Я надеюсь, — сказала Джессамин. — Я очень надеюсь.

— Мисс Мэйтланд, ваша сестра — шлюха.

Флер выронила вышивание из рук. Она ждала подобного заявления все утро, но это было уже слишком. Весь день она просидела в спальне, и никто не потрудился побеспокоиться о ней. Даже прислуга не зашла, чтобы развести огонь или приготовить утренний шоколад. Никто не вспомнил о ней.

Но сейчас в дверях стояла Салли Блэйн собственной персоной, указывая на нее дрожащим от ярости пальцем, а рядом с ней, самодовольно улыбаясь, стояла Эрминтруд. В коридоре толпились еще какие-то люди. Флер пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы спокойно поднять вышивание.

— Что вы имеете в виду, Салли? — Она изо всех сил старалась говорить спокойно.

— Для вас я миссис Блэйн, — прошипела Салли, ее вычурная прическа затряслась от негодования. — Ваша сестра сбежала с графом Глэншилом, и вы можете быть уверены, что благополучно это не кончится. Она пренебрегла моим гостеприимством и не посчиталась с моим благородством, и вы, видимо, не намного лучше, чем она. Я хочу, чтобы вы покинули мой дом. Немедленно!

«Бреннан предупреждал меня», — подумала Флер, увидев, как Джоссайя Клэгг одновременно почтительно и развязно пробирается сквозь толпу. И где же Роберт Бреннан в тот момент, когда он ей так нужен?