Глянцевая женщина - Людмила Павленко

такими горе-свидетелями?! И почему они так испугались? Впрочем, это понятно. Тучкова была явной фавориткой Миры Степановны, ей завидовали и ее не любили. Кроме того, она, наверное, «стучала» руководству на коллег, коль скоро Аркадий Серафимович обмолвился, что эта тихушница любила гадить за спиной, да еще и наслаждалась при этом своей тайной властью над окружающими… Вот никто и не хочет свидетельствовать ни за, ни против версии об умышленном убийстве. Многие, может, даже радуются в душе такому исходу, видят в этом перст Божий.

«Не дай Бог до такого дойти!» — вздохнула Инга про себя.

Ей вдруг так жалко стало этих забитых и озлобленных людей — они зависимы настолько, что даже и не в состоянии оценить объективно всю степень своего унижения. Работают буквально за копейки, и работают на износ. Театр маленький, ему нужны дотации, которых явно не хватает, поэтому труппа, вероятно, разъезжает по сельским гастролям на плохоньком автобусе, играют по два спектакля в день, а перед Новым годом — и по три, когда идут детские сказки.

И постоянно репетиции, все новые и новые постановки, потому что немногочисленные жители города за какой-нибудь месяц-другой успевают отсмотреть весь текущий репертуар. Да и много ли среди них театралов?

«Нет, нет, надо бежать отсюда, — содрогнулась Инга, — и чем скорее, тем лучше».

— Что, деточка, бежать отсюда хочется? — послышался рядом с ней негромкий голос.

Инга вздрогнула и обернулась. Рядом стояла та самая актриса, которая — единственная из всей труппы — ободряюще ей улыбалась.

— Вы прочитали мои мысли, — искренне ответила Инга.

— Это было нетрудно, — усмехнулась актриса, — у вас все на лице написано. На мой взгляд, это признак таланта. Многие считают, что актер должен уметь прекрасно лгать, а я придерживаюсь противоположной точки зрения. Как бы виртуозно ни умел лгать любой из нас, все равно зритель чувствует фальшь и не верит. Надо не лгать на сцене, а так вжиться в предлагаемые обстоятельства, чтобы искренне чувствовать то, что и должен чувствовать герой. И обладать при этом столь выразительной физиономией, чтобы на ней все эти чувства отразились. — Актриса засмеялась и затем, спохватившись, представилась: — Меня зовут Лариса Родионовна.

— А я — Инга, — ответила Инга.

— Очень приятно, Инга. Вы понравились мне в сериале. Вы очень искренняя девушка.

— За что и пострадала, — вздохнула Инга.

— Не переживайте. Ведь вы еще так молоды. И поверьте, вы не проиграете в жизни. Быть может, вы чего-то недополучите — каких-то званий, премий и так далее, всего того, что нашей актерской братии перепадает зачастую не всегда за подлинные заслуги, а частенько за преданность и лояльность. Но существует и везение, когда даже колючим ежикам, таким как вы, удача светит. Я желаю, чтобы вам повезло. — Она немного помолчала. — Я тоже ежик. Только мне не повезло.

Она еще раз улыбнулась и отошла. Инга немного растерялась — эта женщина явно была белой вороной в стае, так же как и сама Инга. Ну что ж, прекрасно. Две белые вороны — это уже коллектив. Надо было бы расспросить Ларису Родионовну о Тучковой, но момент был упущен, а специально подойти не получилось.

Актеры не напрасно собрались в этот день. Вскоре из кабинета главного режиссера вышел Аркадий Серафимович и объявил о срочном сборе всего творческого состава в малом зале. Мира Степановна вошла туда в черном костюме, строгая и даже несколько агрессивная.

— Я не считаю произошедшее несчастным случаем, — заговорила она резко, — это было убийство, я в этом уверена. Вера Васильевна Тучкова была талантливой актрисой, а у талантливых людей всегда найдутся грязные завистники.

Тут она вдруг сделала паузу и в упор посмотрела на Ингу. Сидевшие впереди актеры один за другим стали также поворачивать головы в ее сторону. Пауза длилась и длилась, и главный режиссер продолжала сверлить ее взглядом. Наконец Мира Степановна тряхнула коротко стриженной головой и гневно выкрикнула:

— Но я убеждена — подлый убийца будет найден и понесет заслуженное наказание!

Она повернулась и вышла из зала. Никто из актеров не шелохнулся. Инга медленно поднялась.

— Вы что, — обратилась она к присутствующим, — вы тоже думаете, что я замешана в этом убийстве?! — Она оглядывала равнодушные в большинстве своем лица с тревогой и недоумением. — Сами подумайте — когда бы я смогла замыслить и осуществить задуманное преступление? Даже если предположить, что я — способный на убийство монстр, то я должна была заранее спланировать это убийство! Но у меня не было никакого мотива! Я эту женщину впервые в жизни здесь увидела!

— А роль? — спросил ехидно Павел Николаевич Козлов. Спросил он вроде бы шутя, но взгляд его оставался холодным и каким-то вызывающе циничным.

— При чем тут роль?! — воскликнула Инга. — О том, ' что роль дали Тучковой, я узнала, лишь подойдя к распределению. И меня тут же вызвали в кабинет Миры Степановны. Именно там я и была, когда произошла трагедия.

— Алиби у вас, конечно, железное, — с издевкой проговорил Козлов, — но кое-где с налетом ржавчины. — Он встал и обратился к залу: — Я тут вот думал-думал, да и понял, что не все так просто в этом деле. — Он посмотрел на Ингу. — Ведь вас в театре долго не было. Вспомните, — снова обратился он к напряженно внимавшим собратьям по сцене, — после сбора труппы эту девушку позвала к себе Мира Степановна. Она оставила ее в своем кабинете наедине с начальником комитета по культуре. И о чем у них шел разговор — мы не знаем. Но выскочила оттуда девушка очень и очень сердитая, чуть ли не со слезами на глазах. Спрашивается — почему? А может статься, Еремишин ей как раз и объяснил, что не подходит она на роль Анны Карениной и что назначат на эту роль Тучкову. Вот после этого она и выскочила как ошпаренная из кабинета и вообще из театра. Тогда, мадам, вы и могли позвонить сообщнику и спланировать вместе с ним это убийство.

— Уверена, что так оно и было! — В зал снова вошла Мира Степановна. На ее губах играла кривая усмешка. — Виктор Сергеевич Еремишин все подтвердит. Я не могла сама сказать актрисе, что не увидела ее в роли Карениной — слишком она проста, никакой утонченности. Я пожалела, что обещала этой, простите, пустышке столь значительную роль. И попросила нашего начальника комитета по культуре как-нибудь деликатно сообщить ей об этом. И представьте — она надерзила ему! Молодая актриса, всего три дня в этом театре — и уже показала свой скверный характер. Обиделась, что ей не дали роль,