Под тенью твоих чувств - Нетта Хайд

в его глаза, но не вижу там больше ни капли хорошего.

– Мне не сложно целоваться с тобой. Мне даже льстит, что ты тащишься от этих ощущений, – говорю я, склоняя голову набок. – Но если рассчитываешь на что-то большее, то засунь свое деликатное внимание себе в задницу. Мои ноги раздвинутся для тебя только в том случае, если на счет моего баланса поступит приличная сумма. Так что выбор за тобой, – выпаливаю я, зная, что это – финальная сцена сегодняшнего вечера. – Трахнешь меня за деньги, Теодор Каттанео?

И вот теперь я, кажется, вправду задела его. Или его самолюбие. Или его правду. Потому что он, стискивая зубы, наклоняется к моему уху и произносит:

– Воспользуюсь услугами проверенных девушек.

– Прекрасно, – толкаю его от себя и отворачиваюсь к двери.

– Скарлетт, – говорит он, будоража мои нервы, – научись разговаривать с тем, от кого зависит твое финансовое благополучие.

– В свои выходные я буду говорить с тобой так, как ты этого заслуживаешь, бурундучок.

Только когда я оказываюсь на улице, меня бросает в дрожь от осознания, что там только что произошло.

Переспать с ним за деньги. Гениально, правда?

Это, кажется, единственная блокировка любых его действий по отношению ко мне – напоминать ему, кто я такая.

Если бы все было так просто…

Но я лучше умру с мыслью, что во мне был всего один особенный для меня человек, чем буду жить, зная, что меня поимел какой-то богатенький бизнесмен.

Глава 13

ТЕОДОР КАТТАНЕО

Чувствую, что я становлюсь неадекватным…

Если задать самому себе максимально простой вопрос и попытаться как-то логично объяснить, что вообще за хрень происходит со мной, то… я не буду этого делать. Не потому, что не хочу, а потому что не могу.

Я был уверен, что меня скоро отбросит на заводские настройки – не просто ублюдка, которым я являюсь по факту существования, а равнодушного ублюдка, которому очень глубоко плевать на ВСЕ!

Но как тогда трактовать то, что я делаю, когда рыжеволосая змея находится рядом?! Это «равнодушие»? Это, черт возьми, равнодушие?!

Идиоту будет понятно, что это влечение! При чем проявляется в таком масштабе, что меня мало ударить по роже за такое влечение…

Я не знаю, как она терпит меня. Не знаю, почему мое лицо за все это время было украшено лишь одним синяком – на носу. Мне казалось, она уже готова выколоть мне пальцами глазные яблоки, прокрутить их в мясорубке и запихать обратно… ногой.

Тяжело ли мне себя сдерживать? Да я уже не держу себя! Пускаю все на самотек. Откуда во мне столько дерьма внутри, которое я ей так вкусно преподношу словами, – я не знаю. Но какое это блаженное наслаждение – видеть ее, чувствовать ее, заряжаться ее энергией и обжигаться каждой искрой до парализации.

Я. Влип. По. Полной.

Настолько, что у меня бурлит во всем теле – и я не про ту часть, которая реагирует на ее внешность и ее формы. Я сейчас совсем про другое говорю.

Опасно ли это? Чертовски сильно опасно. И проявляется эта опасность в том, что я рискую увязнуть в еще большем дерьме.

Я пытался рационализировать свои ощущения, предполагал, что это просто распарывание прошлого, никчемный всплеск эмоций с моей стороны, который вскоре пройдет.

Прошел? Ага… я прошел мимо каждой попытки быть адекватным.

Ее эмоции начали цеплять те места, где хранятся эти тупые отговорки и пустые оправдания. В результате я оказался в состоянии, где моя мудацкая холодность стала слишком невыносимой.

Самое неприятное во всем этом – я начинаю терять контроль. Мои цели, мои желания достигаются, но при этом тянут меня на сторону, которую я не планировал принимать. И вот в этот момент я пришел к одной простой истине – бывшими становятся только те, кто готов дальше идти своей дорогой.

Готов ли я? Был. До встречи с ней точно был готов.

Готова ли она? Да, но я не позволяю. Не потому, что я плохой (хотя для нее я должен быть именно таким), а потому что не могу дать ей покой.

Я чувствую себя гребаным Хайдом, когда она находится в поле моего зрения. Внутри поднимается вулкан – смесь жажды и злости. Хочу расшатать ее границы: довести до предела, почувствовать дыхание, вцепиться, сжимать, жечь своими прикосновениями. И в этот же момент я все нахрен разрушаю, выплевывая резкие и жесткие слова, которые напрочь отличаются от того, что я делаю по отношению к ней.

Она – мой внутренний взрыв, катастрофа.

Секунда, и я уже не Я.

Еще секунда, и я становлюсь таким, от кого хочется бежать. Но она остается.

Иногда мне кажется, что единственный выход – бросится в воображаемую кислоту, что сожжет лишнее, слижет оболочку, оставит лишь спокойную, уравновешенную часть меня, которая умеет держать себя в руках.

Но вместо этого я продолжаю гореть.

В ту ночь, когда я заявился к ней с платьем, я не просто планировал сдержать данное себе же слово – подарить ей какую-то шмотку – я хотел сделать ей приятное – в своем стиле, так, как я умею, по-идиотски. Естественно, никакого влиятельного человека не существует. Точнее существует – я. И я хотел увидеть ее в нем.

Я потратил несколько часов на то, чтобы найти это чертово платье, которое идеально подходило бы оттенку ее глаз. И когда ни один магазин не мог мне помочь, я обратился к дизайнеру, который готовил под заказ это блестящее совершенство для нее около недели.

Удалось ли мне впечатлить этим Скай? Нет.

Удалось впечатлиться только мне… всем, что происходило в ту ночь. Начиная от вида ее тела, заканчивая тем, что очередная наша встреча завершилась горизонтальным положением с выплевыванием в лица друг друга порцию отменного вранья, который и ласкал слух, и заставлял сожалеть о каждом произнесенном слове.

Я не могу стереть из головы ту сцену, когда ей стало плохо. Я ощутил беспокойство в тот момент. Но если бы мое лицо и рот выдали немного больше, чем я им позволил, это было бы яркой демонстрацией того, что мне не все равно на нее. А она должна быть уверена в том, что я такой, каким она меня видит. С пьяными насекомыми в своей голове, которые пляшут вразнобой, я как-то самостоятельно разберусь.

Поцелуй. Они случаются по вспыльчивой инерции. Она заводит, выводит и уводит каждый мой нерв своими вспышками и потоками