Енё Рейто - Циклон «Блондинка»

Во дворе, кроме них, не было ни души.

— Сударь, я знаю, кто вы. Ваше подлинное имя — Брэндс, вы служили в чине лейтенанта…

— Вот как? — промолвил Брэндс без тени заинтересованности, можно сказать учтиво, но Эвелин чуть не расплакалась.

— Ваша трагедия мне известна, и даже лучше, чем вам самому.

— В самом деле? — Опять тот же безжизненный тон, словно два раза подряд ударили по одной и той же клавише рояля.

— Прежде всего вы должны знать, что брат ваш ни в чем не виновен.

Что это? Лицо собеседника дрогнуло. Значит, на этот раз ее слова вызвали ответную реакцию… Брови лейтенанта Брэндса нахмурились, изобразив греческую букву «дельта».

— Кто вы такая?

— Человек, который знает всю правду и разыскал вас, чтобы вернуть вам честь. Ваш брат так же невиновен, как и вы. Преступление совершил ваш зять Вильмингтон.

И Эвелин посвятила Брэндса во все хитросплетения зловещей интриги, начиная с танцовщицы, заманившей Холма в свои сети, и кончая прощальной запиской, которой так ловко воспользовался Вильмингтон, после того как похитил карту. Легионер опустился на скамью, ладонью непроизвольно потрогав бок, словно незарубцевавшаяся рана еще пульсировала болью.

— Да, — задумчиво проговорил он, — вполне возможно, что все происходило именно так… Не знаю, откуда вам известны эти факты, но я верю вам. Зато мне, расскажи я подобное, не поверила бы ни одна живая душа, да, впрочем, теперь это и неважно…

— Скажите, а если бы вы вернули исчезнувшую карту в пакете с нетронутыми печатями, это спасло бы вашу честь?

— Дорогая мисс, ту карту давным-давно переправили в такое место, где знают ей цену, так что и печати давно вскрыты, и документы прочитаны.

— Прошу вас ответить на мой вопрос: что, если достоверность этой истории подтвердит надежный свидетель и возвратит вам пакет в нетронутом виде?

— В таком случае… — В глазах Брэндса появился живой блеск, а на щеках проступил румянец. — Тогда не только моя невиновность была бы доказана, но я сумел бы оказать родине громаднейшую услугу…

— Извольте, — Эвелин протянула ему пакет. Брэндс смотрел на пакет не отрываясь, и глаза его как-то странно блестели… Затем крупная слеза прочертила след по щеке и упала на отворот мундира.

— Кто же вы? — хрипло спросил он, и пакет дрогнул в его руке.

— Меня зовут Эвелин Вестон. Объявлена к розыску живой или мертвой. Награда за мою голову — сто тысяч франков, — и она протянула легионеру газету, которую хранила в сумочке вместе с пакетом.

Брэндс пробежал глазами статью и надолго замолк, погруженный в думы.

— Не понимаю, почему вы так жаждали вернуть мне доброе имя, но за то, что вы для меня сделали…

— Вы тоже могли бы кое-что сделать для меня. Я разыскиваю шкатулку, крышка которой украшена статуэткой Будды. Вы приобрели ее пятнадцать лет назад у фирмы «Лонгсон и Норт».

— Будда… Будда… подождите… Ну да, конечно же, вспомнил! Я купил ее в подарок старшему брату ко дню рождения. Прекрасно помню: эмалевая шкатулка, а сверху на крышке фигурка Будды. Брат любит подобные вещицы…

— А кто ваш брат?

— Лорд Баннистер… Эй, капрал, воды!.. Да побыстрей, барышне дурно!..

Смеркалось, когда Эвелин и легионер пришли в гостиницу. У входа сидел на корточках полоумный владелец и непрестанно тянул нараспев все те же три с половиной ноты. После долгих расспросов удалось выяснить, что лорд не выходил из номера.

Когда они поднялись по лестнице, у двери Эвелин удержала Брэндса:

— Лучше будет сначала подготовить его.

Девушка постучала. Ответа не последовало, и она, приоткрыв дверь, заглянула в комнату. Его лордство одетый лежал на циновке и спал сном праведника, не обращая внимания на неугомонных насекомых. Вид у него был несколько измученный.

Эвелин осторожно коснулась его рукой, но лорд не просыпался. Тогда она с силой встряхнула его за плечи, и Баннистер испуганно открыл глаза. В тот же миг, правильно оценив ситуацию, он покорно, без удивления, поднялся на ноги.

— Едем дальше? — спросил он, направляясь к окну. — Лестница уже приставлена?

— Никуда мы не едем!

— Значит, надо прятаться? — уточнил лорд упавшим голосом, но по-прежнему безропотно.

— Милорд, — несвойственным ей прочувствованным тоном начала Эвелин, что лорд расценил как умиление его небритым видом. — Вам предстоит приятная встреча.

— Газетчик Холлер? Я так и знал! — ужаснулся лорд.

— Здесь находится человек, с которым вас давно разлучила судьба… — Лицо лорда помрачнело, и он испытующе взглянул на девушку. — Человек, которого вы очень любите. И он же тот самый человек, которому мы вернули честь ценою стольких смертельно опасных испытаний…

Она распахнула дверь, и в комнату шагнул Брэндс.

Лишь герои старинных пьес в аналогичных ситуациях долго гадают вслух, чудится ли им, или зрение не обманывает их. Герои нашего романа не занимаются подобными глупостями и не бросаются друг к другу с воплем «брат мой!», поскольку свою степень родства они уяснили с детства. Они молча обнимают друг друга, а потом так же молча долго жмут друг другу руки. На иные проявления чувств они и не способны.

Лишь позднее, по прошествии долгих минут, братья обрели дар речи.

Лорд Баннистер, будучи старшим в роду, унаследовал от дяди титул и сопутствующее титулу имя, отличающее его от прочих членов семьи. По британским законам, лорд имеет право носить лишь дарованное королевской милостью имя — в данном случае «Баннистер» — и лишается права пользоваться своей родовой фамилией. Поэтому Эвелин и в голову не могло прийти, что она путешествовала на пароходе вместе с братом несчастного лейтенанта, на поиски которого она устремилась, и что Баннистер — всего лишь унаследованное вместе с титулом имя Генри Брэндса. Постоянная занятость лорда помешала Эвелин ввести его в подробности истории с наследством. Правда, уже в Марокко, когда конверт находился в руках лорда Баннистера, дело едва не дошло до откровенного объяснения, однако профессор в последний момент передумал, не желая «впутываться в историю».

— Что ты намерен предпринять? — поинтересовался Баннистер. — Ведь больше ни минуты нельзя сносить клеймо изменника родины и бесчестного человека!

— Как легионер, я обязан доложить о происшедшем главному штабу в Марокко. А поскольку карта затрагивает общие интересы Британии и Франции, надеюсь, дело будет улажено без всякой официальной волокиты.

— Мисс Вестон… — смущенно обратился профессор к девушке и погладил заросший щетиной подбородок, — я должен… мне нужно…