Однажды ты станешь моей - Морган Бриджес

слова. – Я не та, кто тебе нужен по-настоящему. И это нормально, но я бы предпочла, чтобы ты узнал об этом раньше, прежде чем я…

Влюблюсь в тебя.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы замолчать. Ради всего святого, признаться в этом подобно катастрофе. Я бы хотела винить во всем алкоголь, но сомневаюсь, что он действует на меня так же сильно, как присутствие Хейдена рядом. А уж когда они вместе, я точно ляпну какую-то глупость.

– Что я тебе говорил о прикусывании губы? – Он кладет большой палец мне на нижнюю губу, нежно оттягивая ее. – Я хочу продолжить разговор, но ты усложняешь задачу. Теперь все, что я хочу сделать, – это трахнуть тебя в твой милый ротик.

Он проводит пальцем по моим губам, и я тут же приоткрываю рот. Призывно. Он просовывает палец внутрь, задевает подушечкой кончик моего языка и проскальзывает по зубам. По его телу пробегает дрожь, и он закрывает глаза, как будто пытается держаться из последних сил. Когда он снова смотрит на меня, голубой цвет его глаз темнеет от вожделения.

– Ты делаешь мне больно, Кэлли. Таким способом, о котором я и не подозревал.

– Ты сделал со мной то же самое.

Я прижимаюсь ладонями к его груди, до конца не уверенная, хватит ли мне стойкости, чтобы оттолкнуть этого мужчину. Из-за животного желания, которое отражается на его красивом лице, меня начинает трясти от вожделения. И от страха.

– Мне кажется, что нам лучше не целоваться и не делать ничего другого, пока ты не раскроешь убийство моего отца и не изучишь всю информацию, которую я тебе предоставлю. – По его лицу пробегает тень, и я спешу объясниться: – Если то, что происходит между нами, неизбежно, то небольшая пауза сейчас будет только на пользу в долгосрочной перспективе.

– Может, и так, но это не значит, что я согласен страдать все это время, – говорит Хейден. Он отпускает меня и отступает назад. Желание в его глазах не меркнет, но на его лице появляется отчужденность. – Я соглашусь, но только на моих условиях.

– На каких?

Не хочу, чтобы между нами было расстояние, но оно крайне необходимо, если я собираюсь вести переговоры с Хейденом. Когда тепло его тела больше не проникает в меня, мне становится прохладно, и я обхватываю себя руками за талию. Или, может быть, я так готовлюсь к тому, что он сейчас скажет.

– Во-первых, ты переедешь ко мне. – Я фыркаю, и он поднимает руку. – Ты сказала, у тебя появился сталкер, а значит, ты в опасности. Я не смогу делать то, что нужно, чтобы раскрыть убийство твоего отца, если буду все время волноваться за тебя. Если ты переедешь сюда, я буду уверен, что ты в безопасности.

– Ты сейчас серьезно? Сколько мы знакомы? Гребаную минуту? А моя работа? – Я вытягиваю руки и чуть не хлопаю ими от волнения. – Есть преследователь или нет его, я не могу просто торчать здесь и ничего не делать.

– Не выражайся, – говорит он предостерегающим тоном. – Если ты хочешь замарать свой рот, я знаю множество способов сделать это, не произнося ни слова. Что касается работы, я буду провожать тебя туда и обратно и приставлю к тебе личного телохранителя на то время, когда мы не будем вместе.

– Хейден, ты с ума сошел. Я не могу на это согласиться.

– Можешь и согласишься. – Я свирепо смотрю на него, а он продолжает, будто мой гнев – это какая-то мелочь. – Во-вторых, ты дашь слово, что сообщишь мне немедленно, если кто-то хоть как-то будет угрожать тебе. Будь то случайный незнакомец или твой бывший, который зашел в «Сахарный кубик». И наконец, когда я найду убийцу твоего отца, ты отдашься мне. Полностью и безоговорочно.

Я ошарашенно смотрю на него. Потому что мне ничего больше не остается делать, разве что кричать от ужаса или потерять сознание от шока. Я бы очень хотела утверждать, что Хейден просто морочит мне голову в какой-то дикой попытке затащить меня в постель, но решительность на его лице говорит о том, что речь идет не только о сексуальном вознаграждении.

Хейден Беннетт хочет, чтобы я принадлежала ему, черт возьми.

Я опускаю глаза, не в силах выдержать его пристальный взгляд. Потому что, когда я смотрю ему в глаза, все, что я вижу, – это решимость в их глубине. А еще потребность во мне.

Я прикусываю губу и тут же отпускаю ее от рыка, вырвавшегося из Хейдена. Не обращая внимания на вспышку вожделения, мелькнувшую в его взгляде, я скрещиваю руки на груди и думаю над его условиями. Как бы меня ни раздражали эти ограничения, безопасность – как физическая, так и финансовая, – которую он мне предлагает, слишком заманчива, чтобы отказываться от нее. Если бы не преследователь, рыскающий у меня в квартире и нарушающий границы моего личного пространства, у меня было бы больше смелости сказать Хейдену, чтобы он катился к черту. Но на кону моя жизнь, поэтому я не так категорична насчет его требований, если благодаря им я продолжу дышать.

– Если я соглашусь, – говорю я, – тебе придется пообещать уважать мои решения и не пытаться диктовать мне, что делать и куда ходить. Я хочу свободно проводить время с Харпер, ходить на работу и просто жить свою гребаную жизнь без твоего вмешательства. Ты же в состоянии это понять?

Он смотрит на меня непонимающим взглядом, и к моим щекам приливает жар. Как он может вызывать во мне столько эмоций одним взглядом? Уму непостижимо.

– Я не буду возражать, если в дело не вмешается другой мужчина, – говорит он. – Если только ты не хочешь, чтобы я угрожал его жизни. Может, твое тело и не принадлежит мне, но я лучше сдохну, чем позволю кому-нибудь прикоснуться к тебе.

У меня едва получается сделать вдох, и все равно его недостаточно, чтобы насытить легкие кислородом. Я опускаю взгляд и делаю несколько глубоких вдохов, смирившись с тем, что не получается замедлить мой учащенный пульс. Если из-за слов Хейдена у меня случится сердечный приступ, значит, так тому и быть.

Он поднимает мне подбородок указательным пальцем.

– Когда я раскрою убийство, у тебя больше не найдется отговорок, тебе будет некуда бежать. Сейчас единственное препятствие на моем пути – это ты, но ты еще и единственная женщина, которую я хочу. Как бы ты себя ни убеждала, это никогда не изменится.

– Я тебе не верю, но даже если бы верила, что тебе нужно от меня? Секс? Отношения? Любовь? – Я дергаю