Мария Ветрова - Верни мне любовь. Журналистка

— Садись, детка, — сказал он. — Мы тут подводим кое-какие печальные итоги. И успели прийти к выводу, что вот это пока (он кивнул на кассету) единственная наша ниточка, не попавшая в руки следствия… Одновременно оба мы думаем, что отдавать им ее пока рано… У Коли Потехина при таком количестве непосредственных участников попойки, они же подозреваемые, да еще если учесть «шоу», устроенное вашими сотрудниками, до нее пока просто руки не дойдут…

Я кивнула и посмотрела на часы. Если рвануть в университет прямо сейчас, можно еще успеть до конца лекций. Перехватив мой взгляд, Корнет удовлетворенно кивнул:

— Правильно мыслишь!

А Григ внес свою лепту:

— Бери, Малыш, разгонную машину, так будет быстрее, чем на метро и троллейбусе… Скажешь водителю, чтобы подождал.

— А заодно, чтобы парковался подальше от факультета! — напомнил Корнет. — И давай-ка на всякий случай повтори свою легенду, вдруг ты по пьяни все позабыла?

И он, с моей точки зрения весьма подленько, ухмыльнулся.

— Ничего я не забыла! — обиделась я. — Пришла искать преподавателя Крымову по рекомендации Карины… Нет, лучше ее муженька… Ежели что — Катиной маме до него, наверное, будет труднее дозвониться, чтобы проверить, вру я или нет…

— Детка, объясняю еще раз: проверять тебя никто не будет! С какой стати, подумай сама? Это мы знаем, что ты вруша, а какому нормальному человеку придет в голову, что такая красивая девушка в столь убийственном прикиде — лгунья?.. И с какой стати в подобной, абсолютно ничем не примечательной ситуации кто-либо станет лепить горбатого, как выражаются наши друзья менты?.. Единственное, что требуется от тебя, — играть свою роль убедительно! Это ты точно сможешь.

— Почему ты так думаешь? — слегка польщенная Корнетовым мнением о моей персоне, задала я из чистого кокетства свой вопрос.

— Потому, милая, что работа журналиста и работа актера — почти одно и то же… В том смысле, что обе профессии выдвигают к человекам одно общее требование!

— Да? — удивилась я неожиданному повороту его мысли. — И какое же, если не секрет?

— Артистизм! — заявил Оболенский. — Чтобы убедительно и интересно написать статью, особенно если речь идет о какой-нибудь неинтересной тебе белиберде, необходимо войти в роль! Вначале вообразить, что вся эта чушь тебя интересует не меньше, чем смысл жизни. Затем — что именно она его и составляет. Наконец, что от качества конечного продукта твоего пера зависят судьбы мира… Мне продолжать, или ты, наконец, двинешь к цели?..

— Двинет — и немедленно… Хватит выпендриваться друг перед другом, — довольно сварливо заявил Григ, очевидно так до конца и не отделавшийся от своих диких предположений по поводу того, как именно мы с Корнетом провели предыдущую ночь.

Должна сказать, что это предположение существенно улучшило мое настроение, и кабинет Григория я покинула действительно в полной боевой готовности. Как и рекомендовал Корнет — с ощущением, что от предстоящей мне акции зависят если не судьбы мира, то уж судьбы двух дорогих моему сердцу глупцов — точно!

20

Правильно говорят: человек предполагает, а Бог располагает. Мой визит в университет оказался еще одним подтверждением этой истины.

За годы учебы в университете на романо-германское отделение я не заходила ни разу. Поэтому никакого риска быть узнанной кем-то из старых знакомых надо мной не маячило.

В старом здании сталинской застройки, мрачноватом и запутанном, деканат я нашла с трудом. А спустя совсем небольшое время по сравнению с тем, которое потратила на поиски, стало ясно, что мы вытянули пустую карту…

Если мне и повезло хоть в чем-то — так это в том, что в приемной декана за компьютером сидел начинающий лысеть блондин в возрасте за сорок — вместо традиционной девицы. До сих пор не знаю, кем он был на самом деле — преподавателем или референтом. Главное — лысеющий тип относился к тому разряду представителей сильного пола, которые неизменно западают на брюнеток… Этот, например, окинув меня с ног до головы наметанным взглядом профессионального обольстителя, немедленно просиял приветливой улыбкой и даже счел возможным вскочить со своего кресла, прежде чем поинтересоваться, чем он может быть мне полезен.

— О, благодарю вас… — томно подыграла я ему. — Вы действительно можете быть мне полезны, если поможете связаться с одной дамой, вашей преподавательницей французского!..

— Нет ничего проще! Особенно если у вашей знакомой на сегодня назначены консультации… У нас, как вы понимаете, сессия заочников в разгаре, так что… Как зовут вашу знакомую?

— Все дело в том, — я бросила на своего собеседника кокетливо-жалобный взгляд, — что я с ней пока не знакома, но жажду познакомиться всей душой… Ее фамилия Крымова.

Улыбка на физиономии лысоватого начала медленно линять, уступая место выражению некоторой растерянности.

— Крымова?.. А вы уверены, что эта дама работает именно у нас?

— Ну конечно!

— Но… Я готов поклясться, что преподавателя французского с такой фамилией на факультете нет!.. Как ее зовут? Я имею в виду имя-отчество?..

Я прикусила язык и сделала вид, что напряженно припоминаю это самое имя-отчество, лихорадочно соображая, что делать дальше: такой поворот событий Корнетовой легендой предусмотрен, увы, не был… Неужели Карина что-то перепутала, сказав, что Катина мама родила дочь для себя, то есть не будучи замужем?.. Нет, вряд ли… Но тогда у обеих просто обязана быть одна и та же фамилия!.. А вдруг эта женщина за прошедшие три года вышла замуж?.. Единственный вариант, который я могла проверить, — это не уволилась ли мать Кати сразу после гибели дочки…

— Господи, простите меня, — сказала я вслух, мгновенно войдя в роль легкомысленной, беспамятной бабенки. (Прав оказался Корнет насчет артистизма нашего брата!) — Бывает же такое… Не могу вспомнить… Всю дорогу твердила ее «имя-отчество», а тут вдруг раз — и вылетело из головы… Но она точно была Крымовой еще три года назад… Может, вышла замуж?..

Намек мой собеседник понял сразу, но какое-то время еще колебался, стоит ли ради случайной визитерши, даже выряженной в мини-стрейч, лезть в компьютер… Я, недолго думая, шагнула к его столу и, присев на очень удачно выдвинутый кем-то чуть ли не на середину приемной стул, закинула ногу на ногу…

— Ну ладно, — сдался он. — Ради такой очаровательной девушки чего не сделаешь… Говорите, три года назад? Я тогда еще здесь не работал… Придется заглянуть в архив!

И, поудобнее устроившись в своем кресле, он защелкал мышкой с такой скоростью, что я рот открыла от удивления. Буквально через пару минут он, по-видимому, проник в святая святых — архив университетского отдела кадров… Больше всего на свете мне хотелось самой взглянуть на экран монитора, но пришлось умерить свой пыл, дабы не загубить дело на корню.