За мечту. За Веру. За любовь - Женя Онегина

боя, как к горлу подкатывала тошнота. Я больше не умела ждать.

Я досмотрела поединок до конца.

А потому видела, как Макс рухнул на ковер, теряя сознание, когда рефери уже объявил о его победе.

Я видела, как в октагон вошли медики. Двое крупных суровых мужчин с оранжевым пластиковым чемоданом в руках.

Я видела, как сквозь зубы ругался Артур, выговаривая за что-то Владу, а брат стоял молча и не мог отвести взгляда от Русланова.

А еще я знала, что к Максу меня сейчас не пустят. И потому я просто стояла и смотрела, как приводят в чувство моего любимого.

Слезы редкими крупными каплями катились по щекам. Время от времени я смахивала их рукавом толстовки. Я до боли стиснула челюсти, чтобы не закричать. Потому что мне снова было страшно. Только вместо страха маленькой испуганной девчонки пришла беспросветная взрослая безысходность. Но самым ужасным было другое. Где-то глубоко внутри какая-то часть меня надеялась, что этот бой заставит Русланова отступить и не ввязываться в поединок за титул.

Тем временем Макс пришел в себя. Я видела, как он с помощью Артура осторожно встает на ноги и покидает октагон. Лучшее, что я сейчас могла сделать, это не попадаться им на глаза. А потому я юркнула в дверь с табличкой "Служебный выход" и оказалась в пустом, тускло освещенном коридоре. Теперь, чтобы попасть на первый этаж, нужно было найти лестницу. Следуя подсвеченным изнутри указателям, я, наконец, нашла узкий тамбур, в котором скрывался лифт, и нажала кнопку вызова. Ждать пришлось долго, и я потянулась за телефоном, чтобы написать Владику. Лишних проблем создавать не хотелось, я уже поняла, что повела себя глупо, и теперь отчаянно боялась попасться на глаза Жданову.

Но связи не было.

Наконец лифт пришел, и двери медленно поползли в стороны. Я уже сделала шаг вперед, когда за моей спиной хлопнула дверь и раздались мягкие шаги.

– Ух ты, кого я нашел! – раздался за спиной голос, от которого сбилось дыхание. – Вера, детка! А я думал, что обознался! Сколько лет не виделись, и где встретились – в Питере!

Я судорожно сглотнула и медленно развернулась. Богдан Соломатин стоял, прислонившись к стене и скрестив на груди руки, и улыбался. Он ничуть не изменился, та же смазливая физиономия. Только взгляд серых глаз стал жестче.

Тем временем лифт начал медленно закрываться, и тогда я рванула внутрь, надеясь, что мужчина не успеет зайти следом за мной. Но ему это и не потребовалось. Он просто выставил вперед ногу, и двери остановились.

– Возьмешь меня с собой, детка? – усмехнулся Богдан.

Я рефлекторно отступила к противоположной стене и тут же почувствовала себя в ловушке.

– Прокатимся? – хохотнул Соломатин и нажал на первый этаж.

Стоило дверям сомкнуться, как он оказался рядом. Навалился всем телом, вжимая меня в стену кабины, и ухватил рукой за скулы. Я дернулась и попыталась закричать. Не вышло. Он зажал мне рот ладонью, надавил, отлично зная, что причиняет боль. И наклонился так близко, что я почувствовала его дыхание, и прошептал:

– Так что же ты здесь делаешь, Вера?

Свободной рукой он задрал мне свитер, по-хозяйски забрался под край спортивного топа и больно ущипнул за сосок. Я дернулась, почти теряя сознание от подступающей паники.

Лифт замер, бесстрастный голос проговорил:

– Первый этаж.

Соломатин моментально отпустил меня и развернулся к дверям.

Я попыталась взять себя в руки, но вышло не очень. Тело сотрясала мелкая дрожь, и я обняла себя за плечи, словно защищаясь от всего мира.

Соломатин как ни в чем не бывало вышел.

А я подняла глаза и увидела Артура.

Глаза его метали молнии. Он схватил меня за локоть и практически выволок из лифта.

Встряхнул и явно собирался бросить что-то язвительное, но посмотрел на меня и осекся. Спросил глухо:

– Что с твоим лицом? – и уже громче добавил: – Кто это сделал, Вера?

Под его внимательным взглядом я поправила свитер и глядя в пол проговорила:

– Соломатин. Он шел за мной, Артур!

– А какого черта ты сбежала, Вера? – прошипел Жданов. – Почему я ищу тебя по всей арене, ты можешь мне сказать? И почему твой брат не знает, где ты?

– Что с Максом? – вместо ответа спросила я.

– А что может быть с твоим Максом? – пробормотал Артур и устало потер переносицу. – Забрали в травму, подозрение на сотряс. Плюс рассечение возможно придется шить.

– В травму?.. – переспросила я растерянно. – Он же…

– Вер, – Жданов обнял меня за плечи. – Так будет всем спокойнее. Ночь побудет под наблюдением, а там посмотрим. Владик поехал с ним.

– А ты?

– А я тебя искал! Чем же мне еще было заняться! Вера, как ты вообще здесь оказалась?

Я пожала плечами, надеясь уйти от ответа.

– Будешь молчать? – догадался Артур. – Ну как знаешь. Идем, нам давно пора домой. А то Влад нас потеряет.

Он взял меня за руку и потащил куда-то, к выходу, наверное. И я послушно шла за ним. Толпа заметно поредела, но у входа и на парковке было довольно людно. С залива дул пронизывающий ветер, и я подставила лицо ему навстречу. Морозило. Я зябко поежилась. Жданов одной рукой крепко сжимал мою ладонь, а второй пытался вызвать такси. На нем было темно-серое пальто нараспашку, из-под которого виднелась темная рубашка с распущенным воротом.

– Идем, – сказал он и нетерпеливо дернул меня за руку. – Нам туда.

Влад позвонил, когда мы уже были в такси. Позвонил Артуру, чем вызвал мое молчаливое негодование. Возмущаться, а тем более – спорить, не имело никакого смысла. Мы все слишком устали, чтобы тратить последние силы на глупые обиды. Но для меня этот звонок стал последней каплей. Шлюз открылся. И я разрыдалась от страха, боли и безысходности.

Артур молча протянул мне платок. Я благодарно кивнула.

– С ним все в порядке, – произнес он. – Можешь больше не рыдать. Никакого сотряса, просто ушиб. Можно вылетать через пару дней. Морду тоже зашили, до свадьбы зажи…

– Заживет, – согласилась я сипло, всхлипнула и улыбнулась. – Значит, завтра отпустят?

– Отпустят, – подтвердил Артур. – Знаешь что, Вер? Давай-ка приведем и твою физиономию в порядок и поедем погуляем. Хоть Питер посмотрим. А то одни разбитые рожи перед глазами. Не могу больше!

– А Влад как же? – пробормотала я.

– А он пусть отсыпается. Ему завтра болезного забирать.

– Я тоже хочу!

– Ну мало ли, хочет она! – усмехнулся Жданов. – Завтра получишь убогого и тогда сама с ним разбирайся. А до тех пор – отдыхать! Морально и физически.

В зеркале заднего вида я поймала заинтересованный взгляд