Под предлогом ненависти - Нетта Хайд

из-за чего произошло то, что произошло. Я пыталась исправить это сама, честно, но, видимо, не слишком сообразительная, чтобы додуматься перекрыть воду, – говорю я, складывая руки под грудью.

– Ты понимаешь, что это даже звучит неправдоподобно?

– Это правда! – возмущаюсь я, решив все-таки сделать шаг к нему. – Все, что произошло это чистая…

– Случайность? – перебивает он, дополняя мое предложение. –  Твоя рука на моем члене в аудитории тоже случайность? – говорит он, продолжая наступать на меня. – Царапина в форме сердца на двери моей машины? Странные взгляды с намеками на раздражение, а потом наигранно милое общение? Всему этому тоже есть какое-то логичное объяснение? – интересуется он, прищурившись.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь!

Тео ухмыляется, переводит взгляд в сторону всего на какую-то незначительную долю секунды, а затем слишком резко хватает меня за бедра и усаживает на край раковины. Я машинально вцепляюсь пальцами в его плечи, слегка шокируясь такому неожиданному повороту сюжета, который не должен был произойти по этому дурацкому плану. Максимум, что могло бы быть – привычное беспристрастие, или… не знаю, все что-угодно, но не это!

Он, не отрываясь, смотрит в мои глаза. Я слежу за тем, как плавно зрачок заполняет изумрудную радужку. Его дыхание проникает за пределы моего воспаленного сознания, пока я сдерживаю свое на непозволительно долгое время. Как будто, если пропущу этот наэлектризованный воздух в легкие, – умру.

Его ладони смещаются вперед, пальцы скользят по моим голым бедрам, слишком медленно, слишком ощутимо, слишком… приятно? И останавливаются только тогда, когда полностью скрываются под юбкой – не достигают запретного места, но заставляют мышцы напрячься.

Его прикосновения в совокупности с абсолютным спокойствием в действиях и взгляде жестко играют на контрасте с моим возбужденным состоянием и нервозностью, которая плещется под кожей, покрытой мурашками.

Он подается вперед, склоняет голову в сторону и смотрит на меня так пристально, что мне становится страшно, что моя игра могла привести к чему-то опасному. А затем он подставляет свой рот к моему уху и, обжигая ушные перепонки хрипотцой, говорит:

– Если это такие своеобразные попытки погрузить в себя мой член, то вынужден тебя расстроить. Я не трахаю милых и лживых девочек вроде тебя.

Что. Он. Только. Что. Вывалил. Из. Своего. Бурундучьего. Рта?

– Хотя, признаюсь, играешь ты отменно, мышь, – улыбается он, выпрямляясь и опуская взгляд с моего лица немного ниже. – Мокрый топ, довольно-таки красивая грудь и отсутствие белья. Заманчиво, но… – он цокает языком, снова возвращаясь к моим глазам, – не впечатляет.

Скарлетт Скай, сделай лицо попроще. Перестань выслушивать ахинею, которую он генерирует своим недоразвитым мозгом.

– Тео, отпусти меня, пожалуйста, – прошу его, опуская ладони на его обнаженную грудную клетку и отмечая ее упругость под своими пальцами. – Ты все неправильно понял, – пытаюсь объясниться я, соскабливая со стенок внутри своего черепа правдоподобные доводы всему, в чем он только что меня обвинил, пусть и обосновано. – Ничего из перечисленного тобой – я не хочу. Я не имею никакого отношения к какой-то царапине. Понятия не имею о каких прикосновениях ты сейчас говоришь. И уж тем более… – сделав паузу, я подбираю дальнейшие слова, которые могут подействовать на него: – моя милость и желание общаться с тобой – искренние намерения. Ты – единственный здесь человек, которого я знаю, поэтому я хотела подружиться с тобой, но, как оказалось, тебе это не нужно.

– Ты права, мне это не нужно, – подтверждает он, продолжая держать руки на моих бедрах, слишком близко к запрещенному месту. – Я не умею дружить с девушками, у которых слишком прогрессивная форма диссоциативного расстройства.

Что?! Он охренел?! Так, держи себя в руках. Сейчас не время… Пусть говорит, что хочет.

– Ладно. Прости, что ты так обо мне подумал, – произношу я, надев на лицо маску сожаления. – Теперь ты можешь…

Дверь уборной распахивается, и мы одновременно переводим взгляд на вошедшего… охранника.

– Что здесь происходит?! – громко спрашивает он, грозно уставившись на нас.

Мы оба молчим. Переглядываемся друг с другом, и я, представив, что он мог подумать, обнаружив мокрых полуголых людей в уборной вечером, начинаю лить поток слишком короткой, но очередной лжи:

– Мне стало плохо… а здесь негде было присесть.

– Выметайтесь отсюда! – кричит он, из-за чего я невольно вздрагиваю.

Тео делает шаг назад и протягивает мне ладонь, благодаря которой я спускаюсь, чувствуя странную дрожь в ногах. Он поднимает мой рюкзак и устремляется к выходу.

– Одеться не хочешь? – спрашивает охранник, смотря на верхнюю часть тела Тео.

– Боб, мне до машины идти не так далеко, а надевать мокрую футболку не сильно хочется. Тем более, у меня ее теперь нет, – говорит Тео, улыбаясь, как делал это сотни раз до этого. Он достает из кармана джинсов несколько зеленых купюр и, взяв охранника за руку, вкладывает их. – Спасибо за понимание. И да, здесь нужен ремонт. Кран сломался. Случайно.

Охранник молчит и, отойдя в сторону, пропускает нас.

Когда мы оказываемся на улице, Тео протягивает мне рюкзак и задает вполне уместный вопрос:

– Ты там камни носишь?

Тео, ты, наверное, никогда не был так близок к истине, как в этот момент.

– Только полезные знания, – произношу я с улыбкой и неосознанно вздрагиваю, ощутив теплый воздух на холодной коже.

Тео переводит взгляд с моего лица на мое плечо и уходит к своей машине. Я уже успеваю отправить запрос на мысль о том, какой он невоспитанный болван, что в этот раз даже не удосужился сказать мне «пока-пока», но отменяю его, когда вижу его действия.

Он открывает багажник, достает оттуда что-то и идет обратно ко мне. В его руках белая толстовка. Его толстовка. И да, я напомню, если вдруг забыли, – он все еще без футболки.

– А ты?

– Не первый раз голым по городу ездить, – произносит он, вкладывая свою вещь в мои руки, а я напрягаюсь, услышав эту (не) шутку. – Я тороплюсь. Поэтому подвезти не предлагаю. Думаю, ты найдешь способ добраться домой сама. Пока, Скарлетт Скай. И да, не приближайся больше ко мне, у меня аллергия на рыжий цвет и повышенный интерес к моей персоне.

Не удивил и удивил одновременно.

Не удивил своим фирменным «я тороплюсь», а удивил тем, что проявил ко мне подозрительный интерес. Это ведь хорошо, да?

Он задерживает взгляд на моем лице, словно чего-то ожидает, а затем, дернув уголком губы, разворачивается, садится за руль и уезжает.

И что это было? Вопрос, который на повторе звучит в моей голове почти на каждую ситуацию, произошедшую за последние полчаса.

Получилось так, что