Нора Робертс - Поцелуй смерти

– Дело не только в этом. Ты ведь не помнишь ее по академии, верно?

– Не помню.

– Зато можешь не сомневаться, что Бауэрс тебя от­лично помнит. Она была со мной на одном курсе – мы уже заканчивали академию, когда ты там появилась. Ты сразу продемонстрировала блестящие результаты – в клас­сах, на тренажере, во время тестов на выносливость и за­нятий по боевой подготовке. Инструкторы утверждали, что лучшей студентки у них никогда не было. О тебе все говорили! – Уэбстер улыбнулся, когда она удивленно подняла брови. – Разумеется, ты этого не слышала, пото­му что никогда не прислушивалась. Ты сосредоточилась только на одном – получить значок. Ну а я уже тогда дер­жал ухо востро и многое замечал. Бауэрс все время гово­рила о тебе гадости. Твердила, что ты наверняка спишь с половиной инструкторов, чтобы получать отличные оценки.

– Я совсем ее не помню, – пожала плечами Ева, хотя ей стало не по себе при мысли, что она служила предме­том сплетен.

– Да, но ручаюсь, что она тебя не забыла. Предупреж­даю снова: остерегайся Бауэрс. Она строчит жалобы бы­стрее, чем регулировщик выписывает штрафные квитан­ции. Большинство ее кляуз отправляют в корзину, но она находит все новые и новые поводы испортить карьеру ка­кому-нибудь копу. Не давай ей поводов, Даллас.

– И что же, черт возьми, я должна делать? – осведомилась Ева. – Она схалтурила, я ее упрекнула – вот и все. Я не могу все время беспокоиться из-за того, что Бауэрс хочет испортить мне жизнь. Сейчас я охочусь за убийцей, который разрезает людей и ворует их органы. Он будет продолжать этим заниматься, если я его не найду, а я не смогу его найти, если мне будут мешать работать.

– Тогда давай поскорее с этим покончим. – Он вынул из кармана диктофон и поставил его на стол. – Сейчас мы проведем формальную беседу и забудем об этом. Поверь, никто в БВД не хочет, чтобы у тебя были неприятности. Мы все прекрасно знаем Бауэрс.

– Тогда почему вы не займетесь ей? Должна же быть от крысиной команды хоть какая-то польза!

Ева поджала губы, когда Уэбстер многозначительно улыбнулся.

Ева ощущала гнев и досаду, но постаралась убедить себя, что теперь дело закрыто, и о Бауэрс можно больше не беспокоиться. Она позвонила в Париж и после обычной волокиты связалась через Интернет с детективом Мари Дюбуа, которая расследовала происшедшее там аналогич­ное преступление.

Так как собеседница Евы почти не понимала по-английски, а она сама и вовсе не говорила по-французски, они разговаривали через компьютерных переводчиков. Проблемы начались, когда компьютер Евы вдруг задал Дюбуа вопрос по-голландски.

– Подождите минуту – я позову помощницу, – по­просила Ева.

Ответ Дюбуа заставил ее недоуменно заморгать:

– Почему вас интересует, что я ем на завтрак? – пере­вел компьютер.

Ева в отчаянии развела руками. Очевидно, ее расте­рянность передалась Мари на расстоянии, потому что она, не дождавшись ответа, задала новый вопрос:

– У вас барахлит оборудование?

– Да. Пожалуйста, подождите… – Ева вызвала Пибоди, потом снова попробовала обратиться к Мари. – Про­шу прощения. С моим оборудованием постоянные про­блемы.

– Незачем извиняться. Такие проблемы у всех поли­цейских в мире. Вас интересует дело Леклерка?

– Да, очень. У меня два похожих преступления. Ваши данные по этому делу были бы весьма полезны.

Следующая реплика Мари поступила после паузы:

– Компьютер утверждает, что вы хотели бы переспать со мной. Вряд ли это правильно.

– Черт! – Ева стукнула кулаком по аппарату, и как раз в этот момент в кабинет вошла Пибоди. – Этот кусок дерьма только что сделал непристойное предложение фран­цузскому детективу! Что-то не так с программой перевода.

– Сейчас посмотрим. – Пибоди обошла вокруг стола и начала возиться с компьютером, глядя на монитор. – Может быть, она очень привлекательна, и не стоит упре­кать компьютер за эту попытку?

– Ха-ха! Лучше отрегулируй этого засранца.

Пибоди отдала распоряжение проверить и очистить программу перевода.

– Это займет около минуты. Я немного говорю по-французски, так что попробую объяснить. – Она призва­ла на помощь свой школьный французский и очень веж­ливо извинилась перед Мари. – Ничего страшного, Дал­лас. Эта милая женщина говорит, что все понимает.

На мониторе возникла надпись: «Программа перевода очищена».

– Попробуй еще раз, – предложила Пибоди. – Кто знает, насколько его хватит?

– О'кей. У меня два похожих преступления, – начала Ева и быстро описала ситуацию.

– Я пошлю вам копии моих файлов, как только освобожусь, – согласилась Мари. – Надеюсь, вы поймете, почему, учитывая состояние трупа, мы не сочли необычным исчезновение органа. Над ним поработали кошки.

Ева подумала о Галахаде и о его волчьем аппетите.

– Полагаю, ваша жертва нам подойдет. Вы проверили его медицинские данные?

– В этом не было необходимости. Боюсь, дело Леклерка для нас не являлось приоритетным – улик почти не осталось. Но теперь я бы хотела взглянуть на ваши данные, касающиеся аналогичных преступлений.

– Хорошо. Не могли бы вы предоставить мне перечень лечебных и исследовательских медцентров в Париже, особенно тех, которые занимаются пересадкой органов?

Компьютер на этот раз работал без перебоев, Мари и Ева отлично понимали друг друга.

– Значит, вот куда ведет ваше расследование?

– Да. Уверена, что вы сможете выяснить, где Леклерк в последний раз проходил медосмотр. Мне нужно знать, в каком состоянии была его печень, прежде чем он ее ли­шился.

– Постараюсь, лейтенант Даллас. Надеюсь, мне удаст­ся быстро получить все, что нам нужно. Считалось, что убийство Леклерка – одиночное, а не серийное преступ­ление. Если это не так, дело может стать приоритетным.

– Думаю, вы сами этого захотите, сравнив снимки трупов. Спасибо. Как только выясните что-нибудь, не­медленно сообщите мне.

– По-твоему, этот парень ездит в поисках образцов по всему миру? – спросила Пибоди, когда Ева отключила связь.

– Во всяком случае, все на удивление сходится. Спе­цифические районы, специфические жертвы, специфи­ческие образцы… Очевидно, он весьма педантичен. Те­перь давай позвоним в Чикаго.

Несмотря на то, что для разговора с Чикаго не требо­вался перевод, он доставил Еве куда больше хлопот, чем предыдущий. Офицер, который вел дело, ушел в отставку менее чем через месяц после начала расследования. Когда Ева попросила к телефону сменившего его детектива, ей пришлось выслушать идиотскую рекламу благотворитель­ного приема в пользу чикагского полицейского департа­мента.

Ева чувствовала, что ее голова готова лопнуть, когда в трубке наконец раздался голос детектива Кимики.