Владыка воронов - Лана Александровна Ременцова

на балконе, всё же последовав за ней, но услышав её вопрос, решил ответить, так как малыш ещё почти не говорил. Она обняла дитя и прилегла вздремнуть. Грег постоял несколько минут, наблюдая за ними через стекло, и улетел. «Госпожа, возможно, вы останетесь здесь навсегда. Я никогда больше к вам не прикоснусь. Вы непрекосновенны – мать наследника».

Сакура лежала с закрытыми глазами и вспоминала ворона. «Роланд, ты уже знаешь, что я не изменяла тебе. Вернёшься ли ты за мной. Я люблю своих детей, но без тебя мне жизни нет».

Прошёл месяц.

Орлёнок оперился и уже летал во дворе монастыря. Сакура не смогла кормить его, молоко перегорело от стресса. Кормилица была очень кстати, её сынок играл с всё ещё безымянным орлёнком. Его должен был назвать Грег как отец, таковы древние законы, но он этого ещё не сделал, появлялся редко и не раздражал своим присутствием, укреплял границу с остальными орлами и постоянно тренировался со своим войском. Орлица сильно страдала, тоскуя за вороном, винила себя, что тогда пошла на такой шаг, взяв член Грега и тем самым, вызвав в нём мысль соития с ней для зачатия наследника. «Может, можно было как-то по-другому вымолить его о спасении сына ворона, но… он же был неумолим. У меня не было другого выхода. Я увидела только в таком шаге спасение. Прости меня, мой свирепый ворон». В один солнечный день Сакура позеленела и слегла. Кормилица, которая ещё с момента прилёта госпожи находилась с детьми в других покоях, зашла, чтобы рассказать, как орлёнок сегодня сделал первые шаги и, увидев её состояние, разволновалась.

– Госпожа, что с вами? Очнитесь, госпожа, – но орлица не отвечала, тогда кормилица стремглав полетела за главнокомандующим.

Он тренировался с войском на залитом полуденным солнцем зелёном плато во дворе монастыре. Она, запыхавшись, остановилась за раскидистым деревом с изогнутым стволом, невольно наблюдая за статными орлами в золотых доспехах, блестящих на солнце, как драгоценные камни. Их руки бугрились мышцами, а мечами махали, как в настоящем бою, разрезая пространство со свистом и звонкими стальными ударами. Орлица даже вздрогнула, схватившись за сердце, когда Грег молниеносно провёл в воздухе дугу мечом, чуть не отрубив голову одному из воинов.

Он почувствовал шестым чувством её и, остановив боевую тренировку, подлетел.

– Что ты здесь делаешь? – суровый голос не показался дружелюбным.

– Простите, главнокомандующий, но у нас беда, – она склонила голову, теребя белоснежный фартук.

Грег напрягся, выставил на ствол массивную руку в широких золотых браслетах, взгляд потемнел.

– Госпожа Сакура заболела, не ест, не пьёт и уже даже не двигается. Лежит, как мёртвая, и еле – еле дышит.

– Все свободны! – внезапно отдал приказ и взлетел, тяжело взмахивая крыльями, направившись в покои госпожи. Суровый воин переживал так, что донёсся до балкона за считанные минуты. Черты заострились, волнение нарисовалось на лице, будто кистью бога орлов, ворвался внутрь, забыв о приличиях и, подлетев к постели, аккуратно присел рядом.

– Госпожа, что с вами? – взял холодную руку и ужаснулся, насколько низкая температура её тела. – Сакура! – сорвался на крик. – Сакура, очнись, – взял за плечи, приподнял, но она упала обратно, густые огненные волосы рассыпались по подушке. Он оглянулся в поисках спасения, схватил графин с водой и плеснул ей в лицо. Длинные ресницы дрогнули, и она медленно открыла глаза, сразу полыхнувшие цветом утренней травы, покрытые росой.

– Роланд… – слабый голос позвал Его. Орёл напряг желваки, кулаки сжались до хруста. «Она зовёт поганого ворона. Это из-за него госпожа заболела», – в ярости опять вскочил, сорвал скатерть со стола и разорвал на две части, бросив на пол.

– Госпожа… – снова бросился к ней и бережно убрал влажные волосы с лица.

– Грег, – прошептали пересохшие губы.

– Что с вами? Я позову лекаря.

– Не надо, я сама целитель и знаю что со мной.

– Вы – целитель? Но как?

– Это у меня от мамы перешло по роду.

– Так исцелите себя, – прокричал.

– Я люблю его и… умираю без любви. Без его прощения.

– Госпожа, я бы никогда не позволил себе взглянуть на вас как на женщину. Это недопустимо, но у меня не было другого выхода. Простите меня. Ваш сын станет нашим генералом.

– Знаю, – она впервые смягчилась, глядя на него, неожиданно подняв руку, погладила по щеке. Грег вздрогнул. Нет, он не любил её, но уважал и ценил, как мать наследника, однако это, казалось бы, наивное прикосновение, что-то затронуло в его суровой душе и он, перехватив руку, поцеловал кончики пальцев.

– Сакура, я не люблю вас и не желаю, но готов дать вам плотскую любовь, если вам так сильно это нужно. Ради вас.

Её губы тронула кривая улыбка.

– Ты не понял, мне нужна плотская любовь только с ним. Воспитай нашего сына сильным и могучим орлом, а сейчас уходи, дай мне отойти в мир иной.

– Нет! Вы не смеете умирать! Я… я полечу к нему, объясню ему всё. Приведу его. Это моя вина. Это всё моя вина. Сакура, только дождитесь. Прошу. Дождитесь, я сейчас же лечу в государство воронов.

– Этого нельзя делать. Тебя убьют там. Казнят – страшными варками.

– Кто такие варки?

– Это… хищники, они сжирают все внутренности, а потом и душу, так погиб Вар, там, в плену у ворона. Я видела, как они пожирали его плоть.

– Твари! Поганые вороны! Ненавижу! – он ударил кулаком в подушку, лежащую рядом, нежная ткань разорвалась, и вверх полетели изящные перья.

– Грег, я люблю его, да, поганого ворона, жестокого насильника и убийцу.

Он отвернулся, чтобы она не увидела, как на глаза могучего воина, навернулись слёзы.

– Сакура, дождитесь, – вышел, не оглядываясь, расправил крылья и полетел к границе. На подлёте на миг завис у охраны.

– Я лечу за владыкой воронов. Тщетно охраняйте государство, пока меня не будет. Найдите лекаря и приведите к госпоже.

Орлы распахнули глаза от изумления.

– Главнокомандующий, вы не можете за ним лететь.

– Она… умирает. У меня нет другого выхода.

Они молча кивнули, зная, что перечить ему не стоит.

Грег летел без остановки, забыв о голоде и усталости. «Сакура, только дождись. Я приведу поганого ворона, разрешу ему влететь в наш монастырь, позволю ему остаться в твоих покоях и любить тебя, если только в этом твоё спасение. И пусть бог орлов обрушит на меня всю кару, но ты должна жить. Пусть не для государства орлов, но для твоих сыновей».

Небо потемнело, налилось хмурыми тучами, прогремел гром, и молния расколола его напополам. Дождь хлынул как водопад. Под крупными струями лететь очень тяжело, перья намокли и стали тяжёлыми как свинец. Грег летел уже из последних сил, подлетая к границе воронов. Они, завидев его, переполошились, и один из