Карбоновое сердце - Марьяна Куприянова

по красоте небо плыло над головой: румяное, воздушное, матовое. Несмотря на пустую дорогу, я все равно ехала у обочины. На загородной трассе совсем другой скоростной режим, и рисковать не хотелось.

В непривычной гармонии с собой я крутила педали и наслаждалась ощущением, которое дарит встречный ветер, воображая, будто Гектор скоро сдастся и заговорит со мной. Но идиллию спугнул автомобиль, несущийся мимо на слишком высокой скорости. Мне показалось, он чуть меня не задел. Я насторожилась, приподнявшись на педалях и глядя вслед синему седану, который стремительно уменьшался, отдаляясь по странной траектории.

Я не видела, что конкретно произошло, но услышала громкий хлопок, будто лопнул под прессом большой резиновый пакет. Машина заюлила, снесла несколько оградительных столбиков и вылетела за пределы дороги. Там она по инерции перевернулась несколько раз, с пугающим скрежетом подпрыгивая, покачнулась, стоя на боку, и опрокинулась днищем вверх. Не веря своим глазам, я как можно сильнее утопила педали, но расстояние все еще было огромным. На такой скорости они успели далеко уехать, а я выбивалась из сил, преодолевая нужное расстояние.

Я не вполне осознавала, что происходящее реально. Мне не было страшно ровно до того момента, как легкий дымок взвился на фоне спокойного нежно-розового неба. Совершенно не к месту, как это часто у меня бывает в стрессовой ситуации, я вспомнила, как в одной из серий «Разрушителей мифов»[10] пытались опровергнуть, что машина взрывается после аварии. Но парни на Гранж Пул Драйв рассказывали о случаях, когда возгорание все-таки может произойти, и переворот, которому я только что стала свидетелем, как раз один из них. Это значит, что в автомобиле разорваны топливные магистрали, а бак потерял герметичность. Достаточно случайной искры от перебитых проводов, и бензиновая лужа превратится в хорошенький костер.

Я заклинала всех известных богов, чтобы кто-нибудь, кроме меня, проезжал мимо, но никого рядом не было. Подъезжая, я не могла оторвать глаз от последствий аварии. Ноги со вспухшими венами подкашивались, и я упала с велосипеда с мыслью, что теперь вряд ли смогу ходить, только ползать. Но сейчас были проблемы посерьезнее.

Автомобиль, а точнее то, во что он превратился, уже пылал. Огню не нужно много времени: я слышала, как он плотоядно потрескивает в салоне. Превозмогая боль, я поднялась с земли и из последних сил швырнула ослабшее тело к машине. Ноги и руки слушались плохо, я никогда не была в подобной ситуации и просто не знала, что делать. Еще больше я паниковала от мысли, что никто не может мне помочь.

Как я справлюсь с этим сама?

За побелевшими от трещин стеклами с трудом опознавались несколько окровавленных лиц – женщина за рулем и двое детей сзади. Находясь без сознания, они в неестественных позах распластались по потолку, оказавшемуся теперь внизу. Хуже всех выглядела женщина. Ее лицо напоминало кровавую кашу, должно быть, из-за удара головой о руль. Неужели подушки безопасности не сработали? Или их просто не было?

– Черт бы тебя…

От страха, беспомощности и вида крови я сама не заметила, как заплакала. Дверцы не поддавались, ни одна не могла открыться, их просто заклинило из-за деформации корпуса.

– Сука! Давай же! Ну, давай!

Я взвыла сквозь зубы. Огонь занимался все ярче, все задорнее – он обжигал руки, нагревая металл так, что ногти быстро стали черными, а ладони побагровели. Языки пламени облизывали одежду пострадавших, и я с ужасом ожидала, что вот-вот услышу сладковатый запах подпаленного мяса, но пока что лишь едкие пары бензина щипали мне глаза и слизистую носа, вызывая кашель и еще больший поток слез. Огонь мерно потрескивал, дым валил из мелких трещин в окнах, а мне оставалось гнать подальше мысль, что автомобиль может взлететь на воздух в любую секунду.

В полном отчаянии я била ногой по стеклу снова и снова. Осколки осыпались не только внутрь, но и на землю, устранить их полностью было невозможно, да и некогда. Остатки стекла торчали из оконной рамы, напоминая короткие кинжалы. Тащить наружу тело через них было чревато глубокими ранами. Я сбросила с себя ветровку и постелила на раму, по пояс влезла в салон, схватила женщину за безвольную руку и потащила на себя.

Почему люди без сознания становятся в десять раз тяжелее? Черт!

– Очнись, пожалуйста, очнись и помоги мне!

Внезапно лицо обдало таким жаром, что я моментально почувствовала, как ресницы и брови скрутились и почернели, а губы потрескались. Я словно заглянула в огромную духовку, нагретую до предела.

Но медлить было нельзя, поэтому, не жалея себя и не отвлекаясь на болевые ощущения, я кое-как выволокла тело женщины наружу и оттащила ближе к обочине. Оно было таким тяжелым, будто весило центнер, и безвольным как мешок с зерном. Не проверяя пульса, я бросилась обратно, заметив, что выпачкалась в крови. Своя она была или чужая, я не задумывалась. Как и о куртке, которая уже скукожилась от огня.

С детьми оказалось проще: девочка и мальчик были худенькими, к тому же не пристегнутыми. На вид не больше десяти лет. Схватив сразу обоих, я оттащила их чуть дальше, чем предполагаемую мать, затушила тлеющий огонь на их одежде и с ужасом осмотрела черные трясущиеся руки.

Неужели все? Я справилась?

На самом деле уже на тот момент я с трудом понимала, что происходит, действовала больше на автомате, чем осознанно, и мозг воспринимал лишь самые базовые вещи, игнорируя детали. Я знала, что плохо буду помнить этот кусок жизни в будущем.

Самое опасное было позади. Тела не подавали признаков жизни, но, проверив сонную артерию у каждого, я убедилась в наличии пульса и выдохнула. В горле першило от гари, меня крупно трясло. Едва я убедилась, что пострадавшие живы, волна адреналина схлынула, позволив боли от повреждений овладеть моим телом. Оставалось сделать еще одну важную вещь, и я кинулась к велосипеду, чтобы достать из пищевой корзины телефон и набрать 911.

Пальцы не слушались, без толку скребли по сенсорному экрану, который не срабатывал и не снимал блокировку. Сотовый выпал из рук в траву, и мне захотелось растоптать его, но тут, прищурившись из-за пелены в глазах, я увидела неподалеку несущийся к нам автомобиль. Облегченно подумала – «подмога» – повалилась на землю, как требовало того охваченное жжением и судорогами тело, и сухо закашлялась в позе эмбриона.

Пустая груда металла не спешила взрываться, и я, осторожно перевернувшись с бока на спину, осознала, как быстро и слаженно сработала, почти на автопилоте. Будто такое со мной каждый день, будто я