Я. Тебя. Сломаю - Ольга Дашкова

Хотела ударить его, вцепиться в его рубашку, выплеснуть всю ярость, что кипела во мне, но в то же время, я не могла игнорировать тепло его тела, так близко, что оно обжигало.

– Ты не понимаешь, Элиф, – голос Амира стал тише, но от этого не менее опасным. – Этот дом, этот город, эта жизнь – МОИ. И я устанавливаю правила. Первое: ты не бродишь по дому, как воровка, заглядывая в каждый угол. Второе: ты не смей говорить с моей матерью за моей спиной. Она не твой союзник. Никто здесь не твой союзник, кроме меня. И третье: ты не уйдешь. Никогда. Ты моя, хочешь ты этого или нет. И если придется, я привяжу тебя к этому дому, чтобы ты поняла свое место.

Я рассмеялась – резко, почти истерично, но в этом смехе не было веселья, только вызов.

– Твое место? – шагнула еще ближе, так что наши лица оказались в опасной близости. – Ты думаешь, что можешь запереть меня, как птицу в клетке? Я не Лейла, Амир. Я не буду улыбаться и кивать, пока ты ломаешь мне крылья. Если ты выбрал меня в жены, готовься – я сделаю твою жизнь адом. Ты еще не знаешь, на что я способна.

Его улыбка стала шире, но в ней не было тепла – только холодная, хищная уверенность, от которой у меня мурашки побежали по спине. Амир наклонился ближе, почувствовала его дыхание на своей щеке, теплое, с легкой ноткой мяты.

Мое тело предательски дрогнуло, и я ненавидела себя за это. Хотела оттолкнуть его, ударить, но вместо этого пальцы сжались в кулаки, а в груди разгоралось что-то, что я не могла контролировать.

– Ты думаешь, что можешь бороться со мной? Ты ошибаешься, Элиф. Я не просто выбрал тебя. Я увидел в тебе силу и огонь, который никто другой не осмелился бы тронуть. Но этот огонь будет гореть для меня. И только для меня. Ты можешь брыкаться, кричать, ненавидеть, но ты не уйдешь. Потому что я не отпускаю то, что МОЕ.

– Я не твоя! – выпалила, голос сорвался на крик, но я не отступила. – Ты можешь держать меня здесь, можешь угрожать, но я никогда не стану твоей! Ты хочешь сломать меня? Попробуй. Но я обещаю – ты пожалеешь, что вообще посмотрел в мою сторону.

Амир смотрел на меня, и в его глазах мелькнула искра – не гнев, не угроза, а что-то другое, что заставило мое сердце пропустить удар. Желание? Любопытство? Или просто игра хищника, который наслаждается погоней?

Он поднял руку, и я вздрогнула, ожидая удара, но вместо этого его пальцы коснулись моей щеки, легко, почти нежно, как крыло бабочки. Этот жест был таким неожиданным, что я замерла, чувствуя, как кожа горит под его прикосновением.

– Ты красива, когда злишься, – голос был как бархат, но с острыми краями. – Но не испытывай мое терпение, милая Элиф. Я могу быть зверем, как ты говоришь, но я также могу быть тем, кто даст тебе все – защиту, власть, жизнь, о которой ты даже не мечтала. Перестань бороться, и, может быть, ты увидишь, что я не враг.

Отшатнулась, вырывая свое лицо из-под его руки.

Мое дыхание было неровным, а в груди боролись ярость и что-то, чему я не хотела давать имени. Я хотела ударить, вцепиться в его лицо, но в то же время – черт, черт, черт – я не могла отрицать, что его близость будила во мне что-то темное, запретное.

Его прикосновение было как искра, которая могла поджечь все, что я так тщательно строила – мою решимость, мою ненависть, мою свободу.

– Ты не даешь, Амир, ты берешь. Ты отбираешь жизни, свободу, все. И если ты думаешь, что я стану твоей игрушкой, ты не знаешь меня. Я скорее сожгу этот дом дотла, чем стану твоей куклой.

Он рассмеялся – тихо, но этот смех был как раскат грома, от которого стены задрожали. Сделал шаг, теперь между нами не осталось пространства. Его грудь почти касалась моей, я чувствовала жар его тела, дыхание, власть.

Мое тело предало меня, сердце билось так громко, что я боялась, он услышит. Я хотела оттолкнуть его, но руки замерли, словно скованные невидимыми оковами.

– Сожги, я буду этого ждать, я хочу этого огня, – голос был как вызов, как приглашение к игре, который я не могла выиграть. – Но знай, Элиф, я буду тем, кто разожжет этот огонь. И мы оба сгорим в нем. И поверь, совсем скоро ты будешь кричать и стонать подо мной, а потом, придет время, когда ты будешь готова отдать свою жизнь за меня.

Что? Что он такое говорит? Он совсем спятил?

Амир наклонился, и на миг я подумала, что он поцелует меня. Напряглась, готовое к борьбе, но в то же время, я… я… хотела этого. Хотела почувствовать его губы, силу, его ярость. Но он остановился, его лицо было так близко, что я видела каждую черточку в его глазах, каждую искру, которая обещала разрушение.

– Не испытывай меня, Элиф, – дыхание обожгло мою кожу. – Потому что я всегда получаю то, что хочу.

Отступил, воздух вернулся в легкие, но ноги дрожали. Я ненавидела его. Ненавидела за то, что он делал со мной, за то, что его слова, прикосновения будили во мне что-то, что я не могла контролировать.

– Мы еще не закончили, – сказал, поворачиваясь к двери. – Но запомни мои правила. Нарушишь их – и узнаешь, что такое настоящий зверь.

Амир вышел, оставив меня в кабинете, где запах кедра и виски все еще висел в воздухе, как напоминание о его власти. Я опустилась в кресло, чувствуя, как дрожат руки.

Моя попытка заручиться поддержкой Хадидже была ошибкой – она предала меня, как я должна была предвидеть. Амир был не просто человеком, он был центром этого мира, и все – даже его мать – подчинялись ему.

Нужно найти Юсуфа, я уверена, он знает тайны этого дома.

Амир думает, что он царь и бог, но я покажу ему, что даже боги падают, если найти их слабость.

Глава 20

Здание на берегу Босфора, сверкало стеклом и мрамором, как алмаз, ограненный для того, чтобы ослеплять. Люстры из хрусталя отбрасывали мягкие блики на стены, украшенные тонкой резьбой, напоминающей узоры османских дворцов, но с налетом европейской сдержанности.

Столы были накрыты белоснежными скатертями, на