Бабочка огня - Маша Ловыгина

и принял контрастный душ. Отфыркиваясь, быстро обтерся и надел спортивный костюм. Услышав звонок, вздрогнул и посмотрел на себя в зеркало. Затем неслышно подошел к входной двери и включил уличную видеосвязь. Разглядев того, кто стоял за калиткой, удивленно присвистнул.

– Говоришь, гора не идет к Магомету? Очень даже идет...

Глава 22

Илья

– А я думаю, дай зайду! – Василиса Семеновна поправила платок и кокетливо склонила голову к плечу. – А то ведь знаю я вас, мужиков, наобещаете с три короба а потом...

– Что потом? – Улыбнулся Илья и потер предплечья под короткими рукавами футболки. Не месяц май, однако!

– Осталось вон у меня молоко и сметана, – ткнула она пальцем в тележку. – Банкир с семейством на отдых подались, а я и не знала. Сторож сказал. Даже не вышел, в переговорное устройство меня послал, – обиженно добавила женщина.

– Ну и гад! – Сочувственно ответил Илья.

Глаза Василисы Семеновны загорелись.

– Вот и я говорю: неужто нельзя по-человечески? Я со всей душой, понимаешь, а тут... Ну, что, возьмешь молоко, мил человек?

– Ильей меня зовут.

– Илюшенька, значит! – Она заглянула за его плечо, рассматривая дом, и вздохнула.

– Хоромы! Я Гагариных-то знаю. Они у меня летом по два десятка яиц берут на неделю. И молоко, и сметану... Летом у нас тут вообще жизнь, а в остальное время... – Махнув рукой, Василиса Семеновна снова вздохнула. – Я бы к этим-то и не ходила, но жить как-то надо. Пенсия маленькая, сам понимаешь.

– А что же там, – кивнул он в сторону коттеджного поселка, – плохо берут?

– Да берут хорошо, только всю душу вытрясут перед этим. И все, понимаешь норовят втридешева взять. Мол, разрешения на торговлю нет, санэпидемстанция тоже не отметилась. А у меня курятник, знаешь какой?

– Какой?

– С пола есть можно, не отравишься!

Илья не выдержал и хохотнул, представив эту картину.

– И козочки мои, девочки, по дому ходят чистенькие! Вот что ты смеешься?

– Я верю, верю, Василиса Семеновна! Вы, кстати, зайти не желаете? А то я, честно говоря, только что душ принял...

– Ой, – всплеснула руками она. – Если уж и душ принял, то как же женщине отказаться?

– Тогда милости просим! Там я с вами и рассчитаюсь.

Василиса Семеновна втащила тележку и закрыла за собой калитку.

– Вы свое быстроходное средство здесь оставьте, а банки я сразу возьму, – предложил Илья. – Не утащат, наверное?

– Да что ты такое говоришь! Отродясь у нас здесь воров не было.

– Это очень хорошо, но, наверное, скучно, – подмигнул Илья, прижимая к себе холодные банки.

– За весельем это не к нам, тут ты прав! Это к соседям!

– Да что вы говорите? – округлил глаза Илья.

– Ой, да ты никак мне не веришь? Да я тебе такого порасскажу, ни в одном телевизоре не увидишь!

– Что-то я сомневаюсь, – подкинул масла в огонь Илья, старательно скрывая ухмылку.

– Пойдем в дом, – деловито засеменила вперед него женщина… продрогла. Есть у тебя чем погреться?

– А мои объятия вас не устроят?

– Тю, артист! – Захихикала женщина, хитро поглядывая на Илью. – Я тебе завтра яичек принесу. Пяток у меня есть. Летом у меня кур поболее, несутся хорошо, а зимой разве что под заказ.

У порога Василиса Семеновна тщательно вытерла ноги, а когда вошла, огляделась.

– Проходите на кухню. Я сейчас чайник поставлю!

Илья поставил банки и сдернул с вешалки свою куртку. Достал портмоне и обернулся:

– Сколько я вам должен, Василиса Семеновна?

– Литр молока и полкило сметаны. За все триста пятьдесят рубликов.

– Отлично! Вот, пожалуйста!

Он положил перед ней деньги на стол и включил чайник.

– Один, значит, живешь.

– Один.

– А чего так, Илюша?

– Развелся.

– Ну надо же... загулял, что ли? Или... – Василиса Семеновна ахнула. – Или она загуляла?

– Да нет, просто не сошлись характерами.

– Вона как... А я со своим Кузьмичом сорок лет характерами бодалась, пока не помер, – она перекрестилась. – Все нервы мне истрепал, зараза... пожил бы еще чуток, тошно без него. Только вот животиной и спасаюсь. Детки разлетелись, кто куда. Приезжают, конечно, но только летом, когда у внуков каникулы. Тогда уж не до тоски, как сраный веник с утра до вечера ношусь.

– Деньгами помогают вам дети?

– А чего это им мне помогать? Я что, немощная какая? У меня ж хозяйство! И не дай бог, разболеюсь, не дай бог! Может, думаешь, я деньги в кубышку складываю? И складываю, только не себе. Мне самой на том свете ничего не надо будет. А внукам образование нужно. Сейчас разве что бесплатно есть? Вот то-то же.

– А вы в поселке, получается, всех знаете, если давно торгуете? – Илья достал чашки и поставил на стол коробку с чайными пакетиками.

Василиса Семеновна достала один и покрутила его в руках.

– Угостить мне вас нечем, – с сожалением произнес Илья, заглядывая в холодильник. – Я обычно в городе готовое что-нибудь покупаю. Есть колбаса и кефир, вот.

– Колбасу не надо, а кефир доставай. И мука у тебя, случайно, не завалялась?

– У хозяев что-то есть, да.

Илья открыл кухонный шкаф и достал банку с мукой.

– И соду, соду глянь! – Приказала Василиса Семеновна, скидывая полушубок и развязывая платок.

Сода тоже нашлась. Женщина налила кефир в миску и снова села.

– Пущай немного погреется, – сказала она. – А ты чего это интересуешься, кого я знаю?

– Нет, я не то что интересуюсь всеми подряд... – Осторожно заметил Илья.

Глядя на Василису Семеновну, он сделал паузу. Не стоило расспрашивать ее вот так сразу, прямо в лоб. Да и что спросить? Про Кречетова? Нет, тут следовало действовать осторожно.

– Понимаете, я встретил девушку.

– Полумесяцем бровь? – Хмыкнула женщина.

– Типа того. Невысокая, стройная, с темными волосами. Она заплетает их в косу.

Василиса Семеновна пожала плечами.

– Не припомню таких... Блондинок много. Все как под копирку: с губищами. А чтобы с косой...

– Мне кажется, она живет в одном из домов.

– А звать-то ее как?

– Не знаю, – развел руками Илья.

– Ох, ну и мужик