Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - Элеонора Бостан

конфликт между упрямым убеждением и реальными событиями разрывал, отнимал слишком много сил, а они нужны были ему для дела. Он всегда презирал всех этих глупых, ограниченный людей, пускающих свои жизни под откос ради векового вранья, его мать была такой, бредущей в вечной темноте, но твердо уверенной, что идет к свету. А отец вообще точно знал, что никакого света и нет, все мы – слепые черви, барахтающиеся в большой навозной яме. А вот он получился настоящим миксом не только двух наборов ген, но и двух диаметрально противоположных мировоззрений. Пророк не отрицал Бога, только религию, и не считал Его высшим существом. С годами он пришел к тому, что человечество, вполне вероятно – всего лишь школьный проект какого-то более развитого существа, даже не взрослого и не самого умного. Всё это, все мы – просто задание в школе для сущностей другой ступени развития, сделанное, как получилось, с ошибками и помарками.

И что нам остается? Только сохранять достоинство, принимая то, что мы понять не в силах… и надеяться, что ученик, расстроившись, не выбросит нас на свалку, чтобы начать новый проект с учетом всех ошибок.

Сходя с трапа самолета, он подумал о том, что прилетел в будущее, в какой-то степени так и было, разница во времени превратила 8 дней в 9. Сводки он уже не проверял, выходя из здания аэропорта, он раздумывал, куда поехать для начала: к парню домой? Или поджидать его возле работы и проследить? В итоге он оказался на набережной, вокруг были просто чудовищные толпы, еще в аэропорту он поразился, как много здесь людей, явно гораздо больше, чем привыкли принимать в этих местах, и их количество всё прибывает и прибывает. Тучи журналистов всех мастей, блогеры, охотники за НЛО, мошенники, ночные бабочки, привлеченные яркостью события и множеством потенциальных клиентов, и это не говоря о людях в погонах, наводнивших это злачное место… Садом и Гоморра.

Тревога усилилась, он потерял больше недели, если этот художник нарисовал Фатиму, да еще если у него хватило ума рассказать, где и когда он увидел девушку со своей картины… могло случиться всё, что угодно. А у этого дурня ума бы хватило, обыватели просто шокирующе беспечны. Может, от скудной осведомленности или просто от скудного ума. Я тоже явно не гений, подумал Пророк, приперся в самый эпицентр урагана, чтобы спасти то, что, возможно, этот ураган уже унес.

Но он шел вперед сквозь толпы зевак и журналистов, прокладывая себе путь к ответам. Глаза за темными очками внимательно осматривали каждый стенд с картинами, каждое лицо, выхваченное из людского потока. Однообразные морские пейзажи, вазы с фруктами, кошки и собаки, выполненные на бархате из кусочков настоящего меха… ничего, что могло бы хоть как-то приблизить его к цели. В самом начале набережной, откуда обычно начинали свой маршрут горожане и немногочисленные в обычное время туристы, группы журналистов стояли чуть ли не на каждом метре, операторы с камерами, угрюмые техники и хорошенькие – или не очень – корреспондентки, хмурящиеся, огрызающиеся и подправляющие макияж, чтобы уже через минуту ослепительно улыбнуться в камеру и выглядеть как ангел для простых смертных. Пророк скользил по ним равнодушным взглядом, все они вещали об одном и том же. Его Ада и ее гребаный остров нисколько не интересовали, поэтому он побыстрее скользнул в толпу, ища художников, ища ту самую картину… или даже не одну, если этот любитель молитв и браслетов поймал кураж.

Ближе к центру среди гомона толпы он всё чаще стал слышать слова «взрыв», «пожар» и «трагедия», с островом этот как-то не вязалось, поэтому он стал прислушиваться, не переставая шарить глазами по непримечательным картинам. Он вполне может быть здесь, думал Пророк, когда еще выпадет шанс показать свою мазню такому количеству людей? Да и работа у него со свободным графиком – вряд ли художники-дизайнеры в рекламном агентстве высиживают положенные 8 часов. Нет, наверное, он здесь, перед десятками камер и сотнями журналистов, это же шанс быть замеченным, не говоря уж о том, что из такого количества людей кто-то обязательно купит хоть что-нибудь…

Его внимание привлекла отнюдь не миловидная репортерша, возле балюстрады с облупившейся белой краской перед камерой стоял полный лысоватый корреспондент, явно из местного ТВ, очень уж бросались в глаза его манеры и внешний вид, да и говор явно не тянул на работника Первого канала.

– … в доме покойного хранилось множество картин и материалов для создания картин, – вещал пухляк, противно причмокивая между словами, – причиной возгорания полиция сочла утечку газа. По предварительным версиям…

Внезапно что-то тяжелое сдавило грудь. В доме покойного хранилось много картин и всякой ерунды для создания картин?? Понимание больно кольнуло в сердце, но он отказывался верить. Нет, так просто не бывает, это фантастика… как выход из тела и полет над берегом в другой части материка.

С гулко бьющимся где-то в висках сердцем Пророк стал подходить ближе, стараясь не привлекать внимания, в конце концов, многие с любопытством смотрели на работу телевизионных гуру, и хотя этот смешной толстяк в огромных коричневых туфлях на шнуровке и красной рубашке в клетку на гуру явно не тянул, даже в местных масштабах, возле него тоже затормозили несколько человек, к ним Пророк и присоединился.

–… его коллега Максим Заболоцкий, – опять противное причмокивание. – Коллеги и друзья погибших утверждают, что они общались не только на работе и были давними друзьями. Полиция не исключает, что пожар мог начаться из-за распития спиртных напитков, кто-то из молодых людей забыл выключить газ, а потом оба уже были слишком пьяны, чтобы проснуться и хотя бы выбраться из дома.

– В любом случае, – чмяк-чмок, – это ужасная трагедия, унесшая две жизни и оставившая еще десятки раненых и потерявших жилье людей. Анатолий Евлеев был не только нашим земляком, но и подающим надежды художником, работы которого…

В глазах потемнело. Имя! Его имя. Он мертв.

Случайность? Тот самый несчастный случай? Или Фатима? Чувствуя подкатывающую к горлу тошноту от спазма сосудов, Пророк двинулся прочь. Вода, мне нужна вода – вот единственная мысль, которая билась в голове, а воздух как будто отказывался поступать в легкие. Художник мертв, и Матвей готов был поспорить на всё свое состояние, что это был не несчастный случай. А вот кто за этим стоял, Фатима или…? Кто?

– Мороженое! Холодная вода, квас, соки, газировка! – Грубый хрипловатый голос врезался в его сознание.

Вода, вот что ему нужно. Облизывая пересохшие губы, он повернулся и пошел к источнику звука. Недалеко от группы с местного ТВ под пестрым зонтом стояла полная женщина, как будто сошедшая с