За мечту. За Веру. За любовь - Женя Онегина

Владик. – Он выдохся, не видишь?! Ему нужен отдых перед боем, Жданов! Иначе он перегорит! Нам всем нужен отдых!

Друг подошел ближе и окинул меня внимательным взглядом. Он был ниже меня почти на голову, но сейчас я ощутил себя мелким капризным мальчишкой.

– Макс? Что не так? – спросил Артур.

– Я загнался, – ответил честно. – И не вывожу.

– Не вывозишь? Нет? А я? Думаешь, я вывожу? – сквозь зубы процедил Артур. – У тебя три дня, понял? До вылета свободен!

Прямой в солнышко я заметил за мгновение до того, как тяжеленный кулак Жданова прилетел в мой пресс. Неуклюже попытался уйти в сторону и тут же согнулся, хватая ртом воздух.

– Артур! Ты что творишь! – завопил Влад.

Но тот даже не обернулся и быстрым шагом направился к машине.

Мне потребовалась пара минут, чтобы восстановить дыхание.

– Живой? – спросил Измайлов хмуро. – Это что еще за выкрутасы, Макс?

– Он психует. Как всегда, перед боем.

– И поэтому пытается покалечить тебя?

– Он пытается меня прикрыть.

– Высокие отношения, – хмыкнул Измайлов.

И я выдавил из себя улыбку.

Я ничуть не удивился, когда Audi Жданова мы на парковке не обнаружили. Владик чертыхнулся и полез за телефоном, надеясь вызвать такси.

Глупая идея. Проще было дождаться рейсового автобуса. Но на нас были легкие спортивные костюмы, а с залива дул пронизывающий осенний ветер.

– Побежали? – обреченно спросил Влад.

Я кивнул.

Но не успели мы легкой рысцой преодолеть и пары километров, как рядом с нами остановился знакомый автомобиль.

– Мужики, до города подбросить? – весело спросил Артур.

Я усмехнулся и устроился на пассажирском сидении. Измайлов же, не удостоив приятеля даже взглядом, продолжил бежать. Жданов тяжело вздохнул и крикнул ему в спину:

– Влад, извини! Это была глупая шутка.

Измайлов все-таки остановился и сел в машину. Но до города мы не проронили ни слова. Высадив Влада у клуба, Артур свернул к серпантинному спуску.

Когда мы ввалились в дом, уставшие и продрогшие, Ксюха была на кухне. Надеяться на что-то более существенное, чем индейка на пару, было глупо, но я все равно жадно потянул носом знакомый запах специй и поднял крышку сотейника.

– Паста? – уточнил я удивленно.

– Карбонара, – весело ответила Ксю и шепотом добавила: – Соизволение сверху получено. Жданов сам попросил.

– Грехи замаливает, – усмехнулся я.

– Ты там рот не разевай, – донеслось из гостиной. – Попробовал и хватит!

– У меня каникулы, – напомнил я. – Целых три дня.

– Да ладно! – Ксюха искренне удивилась. – Артур, скажи, тебе угрожают?

– Пытают, милая, – ответил подошедший Жданов и чмокнул жену в нос.

– Каждый день, – поддакнул я и рефлекторно потер грудину.

Артур в притворном ужасе поднял к потолку глаза.

После обеда, когда я помогал Ксю с посудой, она тихо спросила:

– Жданов психует?

– Еще как, – ответил я. – Но все будет хорошо. Владик только переживает с непривычки.

– А как Вера?

– Знаешь, мы почти не видимся, – признался я. – У нее ученики, у меня тренировки. Только звоним друг другу.

– У тебя есть время, чтобы это исправить, – заметила девушка.

– Спасибо за совет. Я постараюсь. А почему ты не летишь с нами в Москву?

– Я же не самоубийца, Максик! В такие моменты нужно быть подальше от Жданова.

– Хитрая ты какая, – улыбнулся я.

– Это всего лишь жизненный опыт. Иди уже, пока некоторые не передумали.

– Бегу!

Едва выйдя за ворота, я набрал номер Веры. Та ответила сразу:

– Здравствуй!

– Привет, есть минутка?

– Если только минутка. Потом у меня урок.

– А на вечер у тебя какие планы? – спросил я затаив дыхание.

– А есть предложение?

– Может, прогуляемся?

– Извини, Макс, сегодня никак, – голос ее звучал расстроенно, и я с трудом подавил зарождающуюся в груди ревность. – Но завтра у меня уроки только до обеда.

– А потом я смогу тебя украсть?

– Попробуй.

– Во сколько за тобой заехать?

– К двум, – ответила девушка быстро. – Это правда, Русланов? Ты свободен?

– Это временно, – хохотнул я и осекся.

– Я соскучилась, – тихо сказала Вера.

– И я.

И это было чистой правдой.

Я бесцельно бродил по центру Светлогорска, лениво наблюдая за туристами, когда увидел экскурсионное бюро. От нечего делать я прихватил парочку рекламных проспектов и отправился выпить кофе.

Капучино в последний момент я предусмотрительно заменил на чай, а круассан с соленой карамелью – на небольшое имбирное печенье.

Чай был горячим, печенье твердым как орехи.

И тогда план в моей голове созрел окончательно.

На побег Вера согласилась легко.

Даже здесь, в небольшом курортном Светлогорске мне не хватало моря. Свободного от волнорезов и бетона.

– Какое интересное решение для конца октября, – подивилась Вера, когда я расстелил на песке плед и расставил невысокие жаровни. – А ты, оказывается, романтик!

– Ты в этом сомневалась? – искренне возмутился я и притянул ее за руку к себе. Спросил тихо-тихо: – Ты же не против?

– Ничуть…

Ее щеки и нос были холодными, а длинный полосатый шарф до ужаса колючим.

Она звонко смеялась и позволяла себя целовать. И я сходил с ума от ее запаха, от ее вкуса, от нее самой.

– Подожди, это еще не все, – опомнился я, когда ее ледяные пальцы проникли под мой свитер и скользнули по пояснице.

– Помочь? – спросила Вера, смущенно спрятав руки в карманы куртки.

– Если хочешь, – ответил я.

От машины мы вернулись с большим креслом-мешком, корзиной для пикника и еще одним пледом.

– Русланов, ты решил меня споить? – произнесла Вера, с сомнением глядя на бутылку мартини.

– Если только совсем чуть-чуть. Я буду пить апельсиновый сок, а ты – апельсиновый сок и мартини, – ответил я и достал бокалы. – Все честно.

– Ммм… Мартини, пляж… Да, Русланов, ты умеешь удивлять.

– Основная часть программы еще впереди, но нам нужно поторопиться. – Я наполнил бокалы и протянул ей тот, где был алкоголь. – Идем.

– Куда? – спросила девушка, но я не стал ей ничего объяснять.

Когда мы поднялись на дюну, солнце уже коснулось горизонта. Низкие тучи, весь день висевшие над морем, расступились как по волшебству.

– Закат, – прошептала Вера. – Как красиво!

– За нас, – ответил я и отсалютовал ей апельсиновым соком. Девушка сделала осторожный глоток.

Алый диск плавно опускался в море. Я обнял Веру со спины, зарываясь носом в ее макушку.

Она засмеялась, сделала еще один глоток и повернулась в кольце моих рук.

На ее губах был вкус мартини. Солнце село, и на берег опустились сумерки. А я все целовал и целовал податливые девичьи губы.

– Холодно, – вдруг прошептала Вера.

Я нехотя отпустил ее.

За дюной ветра не было. В жаровнях весело потрескивал огонь. Вера осторожно устроилась в кресле, и я протянул ей вновь наполненный бокал.

– У вас завтра