Путь отмщения - Боумен Эрин

— В Прескотте? — лепечу я. — А что там такое?

— Да нет, ничего. — Роуз как ни в чем не бывало выдвигает обязательную ставку; сосед справа следует его примеру. Билл заканчивает раздачу, и я беру со стола свои карты.

Делаю глубокий вдох и заставляю себя сосредоточиться.

Билл сдал мне отличный набор: два туза, два короля и тройка. Если все вышло как надо, у Уэйлана сейчас на руках тоже две пули[5].

Я чешу ключицу левой рукой — это наш условный знак, — и Джесси отходит от стойки бара.

Все делают ставки, и когда очередь доходит до меня, я поднимаю на кругленькую сумму. Билл сбрасывает карты. Роуз пристально глядит на меня, как и приказчик из «Хэнкокса», и мой сосед справа.

Придвигаю тройку к Биллу рубашкой вверх. Уэйлан тоже обменивает одну карту. На остальных я даже не смотрю: это уже неважно.

Билл сдает нам обмен. Моя тройка превратилась в четверку.

И это тоже неважно, поскольку Джесси уже подошел к нам.

— Ну ладно, с тебя хватит, — заявляет он, нависая над столом.

— Но у меня хорошие карты.

— А хоть бы и флеш-рояль, мне плевать, — возражает Джесси. — Идем отсюда. Тут человека застрелили. Кто знает, чего еще можно дождаться. Я разрешил тебе поиграть, а ты только просадила мои денежки.

— Я выиграла один круг.

— Да какая разница. Теперь моя очередь веселиться. — Он хватает меня за руку, в которой я держу карты, вздергивает на ноги и резко притягивает к себе. Мы оказываемся в тесных объятиях, а рука с картами зажата между нашими телами. Лицо Джесси так близко, что я чувствую запах табака в его дыхании.

— Не устраивай сцен, — говорю я, вырывая руку. Пока мы делаем вид, что боремся, он вытряхивает из рукава карту и заменяет ею четверку. Мы заранее договорились, что ненужная карта будет первой справа. Теперь у меня расклад лучше, чем у Роуза, однако мой противник не сомневается в выигрыше и не собирается пасовать.

— Я бы не устраивал сцен, если бы ты сразу пошла со мной, как обещала, — злобно ворчит Джесси и тянет меня за собой.

— Никуда я не пойду! Эту раздачу я точно выиграю.

— Послушай, я заплатил тебе вперед и сыт по горло ожиданием. Если ты немедленно не пойдешь со мной, богом клянусь, я тебе…

Щелкает затвор.

Джесси делает шаг назад, и мы оба оглядываемся на Роуза. Тот сидит с прежним невозмутимым видом, поставив локти на стол, и держит Джесси на прицеле.

— Дамочка уже сделала ставку и должна сыграть. Отпусти ее.

Джесси с отвращением отбрасывает мою руку. Я демонстративно поправляю шаль и корчу недовольную мину.

Роуз машет револьвером в сторону бара:

— Отправляйся обратно к стойке.

— Позже ты за это заплатишь, — заявляет мне Джесси, тыча пальцем, и уходит с надутым видом.

Револьвер Роуза по-прежнему направлен ему в спину.

— Хочешь, пристрелю его? — любезно предлагает он.

— Нет! — вырывается у меня с большей горячностью, чем следовало бы.

Роуз пожимает плечами и убирает револьвер в кобуру:

— Что ж, сама себя хоронишь.

Я еле сдерживаю улыбку. Он купился! Поверил нашему представлению.

— Ва-банк. — Роуз выдвигает все свои фишки вперед. — Вообще-то, я даже собираюсь подсластить сделку. Вот это стоит всего банка, а то и намного больше. — Он сует руку под сюртук, достает что-то из-за пояса штанов сзади и кидает на стол. Толстая тетрадь глухо шлепается о столешницу, рассыпая фишки. Кровь застывает у меня в жилах. Корсет платья Эвелин внезапно становится тесен и врезается в ребра. Это дневник. Роуз убил па именно ради него, как я и подозревала.

Я не могу отвести от него взгляд. Он в точности такой, каким я его помню: мягкий, в потертой кожаной обложке. Посередине туго перетянут тесемкой; выгнутые страницы топорщатся. Неровно обрезанные бумажные края обтрепаны и сглажены временем. На обложке выцарапаны инициалы па.

— Тетрадь? — говорю я, старательно изображая разочарование. — Которая стоит дороже банка? Это каким же образом?

— Боюсь, придется поверить мне на слово.

— Хорошо, — соглашаюсь я, после того как якобы обдумываю предложение. — Ва-банк. — И придвигаю свои жалкие несколько фишек.

Роуз открывает карты. У него снова фулл-хаус. Два туза и три дамы.

Но у меня благодаря Джесси целых три туза. Сейчас я сорву банк, верну себе папин дневник и после этого влеплю пулю в лоб проклятому ублюдку.

— Интересно, сэр, — произношу я самым любезным тоном, — как это у вас оказалось два туза? — Я выкладываю карты на стол. — Ведь у меня их три.

Все замирают.

Девчонка-апачи, которая несла нам поднос с напитками, останавливается так резко, что стаканы съезжают на пол. Они разбиваются с жутким звоном, а игроки за нашим столом дружно вскакивают с мест и хватаются за оружие. Оба парня, сидевших справа, не вполне уверены, кто из нас шулер, но им, в общем-то, и наплевать, из-за кого они оказались в проигрыше. Билл притворяется, будто он в бешенстве. Револьвер Роуза нацелен на меня.

— Обыщите ее, — приказывает он, и двое его молодчиков отходят от стены. Я стою ни жива ни мертва и стараюсь не морщиться, пока чужие руки шарят по телу и хлопают по ногам. Бандиты неприлично долго задерживаются на груди, но я молчу, закусив губу. Они не находят ничего, кроме револьвера, заткнутого за подвязку на бедре, но женщины сомнительного поведения часто носят оружие для самообороны, тут нет ничего особенного. Их интересуют только карты.

— Возможно, мошенник здесь вы, — говорю я, пока с меня стаскивают ботинки, переворачивают и трясут их.

— Мне ни к чему мошенничать, — фыркает Роуз.

— Тогда вы не станете возражать, если мы и вас попросим вывернуть карманы, — говорит мой сосед справа. Ему сегодня не везло, он уже проиграл Роузу несколько кругов подряд и остался на мели.

Вздыхая, Роуз кладет револьвер, встряхивает сюртук и выворачивает карманы.

— Обувь тоже, — приказывает Билл.

Роуз снимает ботинки, по очереди переворачивает их.

Из правого вылетает одинокая карта и ложится на стол рубашкой вверх. Роуз смотрит на нее в недоумении.

Билл неуверенно, словно в замешательстве, протягивает к ней руку, хотя сам же ее и подбросил. Переворачивает картинкой вверх и открывает еще одного туза, бубнового. Второй такой же был у меня на руках.

Роуз резко меняется в лице, и мгновенно превращается в совсем другого человека. Голубые глаза больше не напоминают летнее небо. Они холодны как лед, тверды как сталь и сверкают дьявольской злобой. Ему-то известно, что он не мошенничал в игре. Ему известно, но остальным нет. Роуз жаждет крови, жаждет вырезать розу на лбу наглеца, который оставил его с носом.

— Я хочу получить обратно все деньги, что вы у меня выиграли, — говорит ему мой сосед справа. — И немедленно.

— Я не собираюсь ничего отдавать, — отвечает Роуз. — Меня подставили.

— Вы сами нас облапошили, — возражает приказчик из «Хэнкокса».

— Это она! — тыкает в меня пальцем Роуз. — Да если бы я знал, что у меня в ботинке туз, я бы использовал его в этой сдаче, у меня был бы фулл-хаус с тремя пулями вместо двух. Это она смошенничала!

— Мы тоже сидели за столом, — напоминает Билл. — Она только и делала, что без конца проигрывала, а в этот раз ей повезло, да и то случайно. Но вот вы… Два фулл-хауса в двух сдачах подряд? А если считать за вечер, то и все четыре! Да разве бывают такие совпадения?

— Вот именно, каковы шансы? — поддерживает его мой сосед справа. — По-моему, вам лучше вернуть деньги.

— А иначе?

— А иначе я застрелю вас и заберу их сам.

— Только если я не достану тебя первым.

Роуз хватает со стола револьвер и стреляет обидчику в грудь. И тут же поворачивается ко мне. Я ныряю вниз и в сторону, краем глаза замечая вспышку выстрела, и еще не успеваю коснуться пола, как тишину в салуне взрывает беспорядочная пальба.

Глава двенадцатая

Прикрыв голову руками, я отползаю в укрытие под ближайший стол.