Королева на всю голову - Ольга Дашкова

Я могла бы смотреть на это часами.

А потом он поворачивается.

Черт!

Отскакиваю от окна так быстро, что чуть не падаю, сердце колотится как бешеное. Он меня видел? Нет, не может быть. Я же быстро отошла. Но вдруг… вдруг он знает, что я пялилась на него, как подросток на постер с изображением любимой звезды?

Каро, ты ведешь себя как идиотка.

Но тут я слышу шаги. Тяжелые, уверенные, они направляются прямо к моему домику.

Нет, нет, нет.

Он идет сюда. Ко мне. А я… а я выгляжу как огородное чучело! Волосы торчат во все стороны, как будто меня засунули в розетку, футболка мятая, а на лице, наверное, отпечаток подушки.

Что делать? Что делать?!

Шаги все ближе, я мечусь по комнате, как белка в колесе. Расчесаться? Нечем! Переодеться? Во что? У меня только платья, а в них я буду выглядеть еще нелепее.

Спрятаться под одеялом и притвориться спящей? Но Валера уже всех разбудил своими воплями, так что это не сработает.

Стук в дверь. Легкий, почти вежливый. И от этого мне становится еще страшнее.

— Каролина? Ты там жива?

Голос — низкий, с утренней хрипотцой — доносится из-за двери, и у меня внутри все сжимается. Почему, почему его голос действует на меня, как… как заклинание?

— Да! — выпалила я и тут же понимаю, что мой голос звучит пискляво, как у мышонка. — То есть да, я жива. Просто… просто прихожу себя в порядок.

Привожу в порядок. Ха! Если это порядок, то я принцесса Монако.

— Откроешь? Или мне весь день здесь стоять?

В его голосе слышится усмешка, и я понимаю, что больше тянуть нельзя. Подхожу к двери, глубоко вдыхаю, считаю до трех и открываю.

Он стоит на пороге, высокий, широкоплечий, от него пахнет утренней свежестью и легким потом. Грудь широкая, волосы взъерошены, а глаза… глаза смеются. Надо мной, конечно.

— Ну, здравствуй, соня, — говорит, оглядывая меня с ног до головы. — Валера тебя разбудил?

— Валера? — фыркаю, скрещивая руки на груди и пытаясь выглядеть достойно, несмотря на свой внешний вид. — Твой петух — это не будильник, а орудие пыток! Он орет, как пожарная сирена! Я думала, началась война!

Богдан хмыкает, уголки его губ приподнимаются в подобии улыбки.

— Валера просто делает свою работу. Он же петух, а не декоративная собачка.

— Работу?! — возмущаюсь. — Какую работу? Сводить с ума всех в радиусе километра?

— Будить лентяек, которые думают, что день начинается в полдень, — чувствуя, как краснеют мои щеки. — Кстати, завтрак готов. Если, конечно, ты не хочешь снова устроить пожар. А это была твоя работа, кто-то говорил, что будет помогать по хозяйству.

Пожар.

В памяти всплывает вчерашняя катастрофа с мясом, и мне хочется провалиться сквозь землю. Но я не сдаюсь. Каролина Саркисян не бежит с поля боя.

— Очень смешно, — задираю подбородок. — И кстати, это была не моя вина. Твоя плита — это музейный экспонат, а не кухонное оборудование.

— Конечно, — в глазах пляшут чертики. — Плита виновата. Мясо виновато. Все виноваты, кроме городской принцессы, которая не умеет отличать соль от сахара.

— Я умею! — взрываюсь, хотя, если честно, иногда путаюсь. — И вообще, я не принцесса. Я… я королева, ты сам говорил!

— Королева? — он приподнимает бровь, и его взгляд скользит по моей фигуре. Футболка настолько короткая, что едва прикрывает все мои прелести. — Где ваша корона, ваше величество?

Открываю рот, чтобы ответить что-нибудь язвительное, но тут понимаю, что он прав. Выгляжу я не очень по-королевски. Скорее как сбежавшая из психушки. Но сдаваться я не собираюсь.

— Это временно. Скоро я вернусь к своему величественному образу.

Богдан смеется — я впервые слышу его смех, низкий, грудной, и от этого звука у меня внутри все переворачивается. Почему его смех действует на меня, как… как музыка?

— Ладно, королева, — говорит он, все еще улыбаясь. — Иди завтракать. И надень что-нибудь нормальное. У меня для тебя есть работа.

— Работа? — переспрашиваю, хотя внутри уже поднимается паника. — Какая работа?

— Узнаешь, — бросает он через плечо, уже уходя. — Только поторопись. День не резиновый.

Стою в дверях, смотрю ему вслед и чувствую, как внутри смешиваются раздражение, любопытство и что-то еще. Что-то теплое и пугающее одновременно.

Работа.

Интересно, что он придумал? Надеюсь, не разделку туш или рубку дров. Я же не лесоруб, и у меня есть маникюр. Точнее, был. До вчерашнего дня.

Закрываю дверь, оглядываю свой чемодан, стоящий в углу, как последняя надежда на цивилизацию. Что надеть? Платье? В лес? На работу, которая, скорее всего, связана с грязью и физическим трудом?

Нет, Каро. Нужно быть практичной.

Роюсь в чемодане, нахожу джинсы — единственные, которые я взяла «на всякий случай». Они дизайнерские, узкие, стоят как половина моей коллекции обуви, но это лучшее, что у меня есть для «работы».

Натягиваю их, снимаю толстовку и надеваю белую блузку в стиле «бохо», это сейчас очень модно, но хотя бы не такую вызывающую как футболка. Из обуви у меня только туфли и о чудо, нахожу кеды, они наверно остались в чемодане с прошлого семейного отпуска во Вьетнам.

Смотрю на себя в маленькое зеркальце из косметички. Волосы… ну, их хотя бы можно собрать в хвост. Чем-нибудь.

Резинка! У меня есть резинка!

Нахожу в косметичке резинку для волос — розовую, с бантиком, до безумия детскую, но выбора нет. Собираю волосы, смотрю на результат. Ну, не королева, но и не пугало.

Завтрак.

Он сказал, что завтрак готов. Интересно, что он готовит? Надеюсь, не то мясо, которое я вчера превратила в уголь. Я бы съела что-то менее калорийное и не жирное.

Выхожу из домика, направляюсь к основному дому, Валера важно прогуливается по двору, видит меня и издает какой-то презрительный звук.

— Так, пернатый, больше не орать! — говорю я ему. — Надеюсь, ты