Однажды на реалити-шоу (СИ) - Салах Алайна

-- Разве карьера профессионального спортсмена – недостаточное поощрение?

-- Это моя работа и мое призвание. А порой хочется легкомысленных радостей. Без них жизнь становится слишком серьезной.

-- Интересно. Я никогда про такое не думала.

-- А ты разве не поэтому так много язвишь? – Котов поворачивает голову, глядя на меня с любопытством. -- Думал, это твой способ сделать свою реальность ярче.

Я шутливо морщусь.

-- Слишком глубокомысленное начало для заранее спродюсированного свидания. Я так-то поесть пришла.

-- Есть хорошие новости. Местный шеф-повар исполнит любой твой каприз. Я, кстати, после тренировки и тоже голодный.

-- Артем! – раздается откуда-то сбоку оклик оператора. – Инга просит следовать сценарию.

Вздохнув, Котов растягивает рот в пластмассовой улыбке.

-- Как тебе ресторан, Есения?

Я оглядываюсь.

Нормальный ресторан, симпатичный. В стиле французской провинции: приглушенный свет, винтажные лампы на цепях, деревянные столы, свечи и та самая терраса с обещанным видом на озеро.

-- Очень романтично, Артем, -- отвечаю я в тон. – Пожалуй, даже слишком для первого свидания.

-- Будем рассчитывать, что стая голодных комаров немного снизит градус.

Я смотрю на его смеющееся лицо в неверии. Хромоножка умеет шутить?

А через пару минут наступает новое испытание, еще заковыристее, чем прошагать пятьдесят метров в этих туфлях. Заглянуть в меню и сделать заказ.

-- Трюфельный переполох? – растерянно переспрашиваю я, отрывая взгляд от страниц. – Креветки в смокинге? Маркетолог этого заведения слишком упорно хочет доказать, что не зря ест свой хлеб.

-- Предлагаю просто заказать побольше блюд. Что-нибудь из принесенного точно можно будет съесть.

-- Это, наверное, дорого, -- с недоверием замечаю я.

-- Дорого – это минута рекламного времени в «Звездном холостяке». Если пришли – надо поесть нормально.

-- Заказывай. -- я делаю взмах пораженческий взмах рукой. -- Если что, свалю все на тебя.

-- Камера все записывает, так что шикуй. – Взгляд звезды мирового футбола искрит озорством. -- Какое, кстати, твое любимое блюдо?

-- Щи с фрикадельками, - не раздумывая, отвечаю я. – Но так как мама их никто не может готовить.

-- Твоя мама хорошо готовит?

-- Шеф повар этой таверны умолял бы ее дать кулинарный мастер-класс.

-- Круто. Я пробовал щи всего пару раз в жизни.

От удивления я чуть не давлюсь собственным языком.

-- Как это возможно? Тебя воспитывало африканское племя?

-- Нет, моя мама работала, сколько я себя помню. На готовку времени не оставалось.

В этот момент Котов выглядит настолько понятным и человечным, что я невольно напрягаюсь.

-- Это тот момент, когда нужно делиться на камеру драматичными эпизодами из жизни, чтобы зрители тобой прониклись?

-- А в чем драма? – Словно забыв о присутствии съемочной бригады, он откупоривает стоящую на столе бутылку с водой и отхлебывает прямо из горлышка. – В том, что в моей жизни было мало домашней еды? Зато я сейчас могу нанять личного повара и лопать щи хоть каждый день.

-- И это все равно не будет домашней едой, -- комментирую я, как и всегда, не сумев вовремя прикусить язык.

-- Давай лучше о тебе поговорим, -- Тон звездного жениха меняется, становясь чересчур доброжелательным и вместе с тем сухим. – Какой твой любимый фильм?

Поняв, что искренность покинула чат, сделав админом показуху, я машинально отодвигаюсь назад.

-- Челюсти. Три дня назад стартовали съемки пятого эпизода, ты в курсе?

Лицо Котова пересекает кривая усмешка.

-- Это метафора?

-- Скорее, аллегория, -- парирую я, ощущая, как недавняя легкость между нами стремительно улетучивается. – Улавливаешь разницу между айкью в сто двадцать один и сто двадцать пять?

Смерив меня заледеневшим взглядом, Котов вскидывает руку.

-- И добавьте в заказ устрицы!

13

-- Что это? – я с отвращением разглядываю тарелку с ракушками, наполненных серой слизью.

-- Победительница школьных олимпиад никогда не ела устриц? – насмешливо замечает Котов, пока с видом заправского шеф-повара поливает лимонным соком уродливых моллюсков. – Самое время попробовать.

-- На это даже смотреть страшно, не то что засовывать в рот.

-- Многие так говорят поначалу, -- он самодовольно подмигивает. -- Зато потом за волосы не оттащишь.

-- Ты таскаешь женщин за волосы?

-- Бывает иногда. -- Котов довольно скалится. -- Тебя бы оттаскал с особым удовольствием.

-- Вы все это слышали? – я возмущенно кручу головой. – Наша футбольная звездочка практикует рукоприкладство.

Вместо того, чтобы выразить коллективное возмущение, операторы начинают ржать.

-- Ты серьезно не догоняешь? – Котов оглядывает меня с плохо скрываемым удивлением. -- Или притворяешься?

-- Притворяюсь конечно, - вру я, просто потому что терпеть не могу ощущать себя глупее остальных.

-- Ладно, давай перейдем к делу. – Звездный жених с торжественным видом извлекает изо льда ракушку и тянет ее ко мне.

На его лице играет довольная улыбка, будто говнюк наслаждается каждым мгновением.

-- Даже не думай, -- предупреждаю я, чувствуя себя айсбергом, в который вот-вот въедет Титаник.

— Расслабься, отличница, — Голос у Котова ленивый, но цепкий, словно лассо. — За нами следят минимум четыре камеры, значит ничего плохого с тобой не произойдет.

— Посмотрим, как ты заговоришь, когда меня вырвет на скатерть, -- бормочу я, отчего-то начиная сильно нервничать. – Возможно и твоему смокингу достанется.

Проигнорировав мою угрозу, Котов чуть подается вперед и его колено касается моего.

— Просто открой рот, -- Его голос становится ниже и приглушеннее, будто слова предназначены лишь для моих ушей. -- Всё будет в порядке.

— Звучишь так, будто уговариваешь ребёнка проглотить брокколи, — огрызаюсь я.

Края ракушки дотрагиваются моих губ одновременно с теплым касанием пальцев. Очевидно, что Котов этого не планировал, потому что его улыбка меркнет, а взгляд становится тяжелым.

— Ну, — хрипло выговаривает он. — Открывай уже. Обещаю не делать тебе больно.

Стараясь не обращать внимания на направленные на нас камеры, я распахиваю рот.

— Вот умница, — доносится его удовлетворенный шепот, от которого пульс странно ускоряется.

Сделав над собой усилие, я проглатываю моллюска. Вкус оказывается неожиданным: соленое море, лимон и что-то обжигающе свежее. Не могу сказать, что это ужасно, хотя щи с фрикадельками однозначно вкуснее.

— Ну как? — спрашивает Артем, не сводя с меня взгляда.

— Сойдет, — небрежно отвечаю я, предпочитая смотреть на лацканы его смокинга.

— И все? Ты явно не прониклась. Повторим, чтобы закрепить результат.

— Нет уж, спасибо, — пытаюсь отмахнуться я, но говнюк уже вовсю сдабривает витамином С очередного моллюска.

— Второй раз всегда лучше. Можешь со мной не спорить.

Я пытаюсь возразить, но в этот момент на нас наезжает камера, и протест бесславно погибает в горле.

Котов снова подносит раковину к моему рту, но на этот раз его пальцы припечатываются к моим губам намеренно.

Я поднимаю глаза в возмущении.

— Ты же специально так делаешь!

— Думаешь? — Кадык на его шее еле заметно дергается.

Он неторопливо наклоняет раковину, следя, как я проглатываю ее содержимое. Напряжение в воздухе становится настолько ощутимым, что мне хочется трусливо сбежать.

-- Подожди. – Артем протягивает ко мне руку, давая возможность понять, что собирается сделать.

Его большой палец касается уголка моих губ, стирая вытекший сок. Прикосновение медленное, но по-хозяйски настойчивое. Мои щеки вспыхивают еще сильнее, если такое возможно. Артем не торопится отнять руку, а я не могу заставить себя отвести взгляд.