Саманта Янг - На улице нашей любви

Ознакомительный фрагмент

Его пиджак был перекинут через ручку кресла, на столике стояла недопитая чашка кофе, рядом валялась газета. Пока я отмокала в ванной, наглец расположился здесь, как дома.

Я обернулась, чтобы метнуть в него сердитый взгляд. Взгляд, который он отбил открытой мальчишеской улыбкой, пронзившей мне грудь. Я поискала глазами, где бы сесть, и притулилась на подлокотнике дивана. Брэден без церемоний плюхнулся в кресло. Он по-прежнему улыбался, но теперь улыбка была вовсе не мальчишеской. То была ухмылка мужчины, который вспомнил неприличную шутку. Или представил голую женщину. Например, меня.

Очаровывать этого типа не входило в мои планы. Но то, что воспоминание о моей наготе вызывает у него насмешливую ухмылку, меня совершенно не устраивало.

— Значит, вы Джоселин Батлер.

— Джосс, — автоматически поправила я.

Он кивнул и откинулся на спинку кресла, расслабленно свесив руки. Руки у него были что надо. Изящные, но в то же время мужские. Крупные. Сильные. Против воли я представила, как руки эти гладят мои бедра.

Этого еще не хватало.

Я оторвала взгляд от его рук и перевела на лицо. Судя по выражению этого лица, его владелец не ведал, что такое смущение. В любой ситуации ощущал себя на высоте. Внезапно до меня дошло, что этот тот самый Брэден, о котором Элли мне все уши прожужжала. Брэден, взваливший на себя груз ответственности за отцовскую компанию. Брэден, у которого куча денег, вульгарная, алчная подружка и младшая сестра, которой он покровительствует.

— Вы очень понравились Элли.

Элли меня совсем не знает, мысленно сказала я, а вслух произнесла:

— Элли мне тоже понравилась. Не уверена, что могу сказать то же самое про ее брата. Не люблю хамоватых парней, а он, кажется, принадлежит к их числу.

Брэден улыбнулся, сверкнув белыми, слегка неровными зубами:

— Честно говоря, брат Элли тоже от вас не в восторге.

Его глаза говорили о другом.

— Вот как?

— Мне не очень-то нравится, что моя маленькая сестричка живет в одной квартире с эксгибиционисткой.

Мне ужасно хотелось показать ему язык, но я сдержалась и вместо этого состроила гримасу. Почему-то рядом с ним я ощущала себя девчонкой, школьницей, а не выпускницей университета.

— Эксгибиционисты разгуливают в чем мать родила на публике, — заявила я. — А я и думать не думала, что вы проникли в квартиру. В ванной не оказалось полотенца, и я…

— Господи, благодарю Тебя за то, что Ты иногда посылаешь мне маленькие радости, — возвел очи к небу Брэден.

Он снова принялся за свое. Поедал меня взглядом… Он что, не понимает, что это неприлично?

— Если говорить серьезно, — продолжал он, пялясь на мою грудь, — вам следовало бы разгуливать нагишом все время.

Дерзкий комплимент мне польстил, и я ничего не могла с этим поделать. Губы мои против воли тронула улыбка. Но я укоризненно покачала головой, словно передо мной стоял обнаглевший школьник.

Брэден, довольный произведенным эффектом, негромко рассмеялся. От этого смеха в животе у меня началось что-то вроде щекотки, удивительно приятной. Но я понимала: притяжение, внезапно возникшее между нами, необходимо порвать. Никогда прежде со мной ничего подобного не происходило. И мне это не нужно.

— Я сразу поняла, что вы законченный хам, — заявила я.

Брэден выпрямился в кресле и фыркнул.

— Обычно женщины упрекают меня в хамстве после того, как я вызываю им такси. Предварительно хорошенько оттрахав.

Услышав это слово, я растерянно заморгала. Такого я не ожидала даже от него. Мы едва знакомы, а он уже позволяет себе подобные вольности!

Он заметил мою растерянность.

— Только не говорите, что слово «трахать» вас шокирует.

Нет, просто такие слова надо употреблять в подходящий момент, мысленно возразила я, а вслух сказала:

— По-моему, мы с вами недостаточно близко знакомы, чтобы обсуждать вашу сексуальную жизнь.

Получай. Будешь знать, как распускать язык.

В глазах Брэдена вспыхнули искорки беззвучного смеха.

— А я и не знал, что мы обсуждаем мою сексуальную жизнь.

Лучше свернуть с этой скользкой дорожки, решила я и резко сменила тему:

— Если вы пришли к Элли, то она в университете.

— На самом деле я пришел, чтобы познакомится с вами. Я ведь не знал, что мы уже знакомы. Бывают же совпадения! Я часто вспоминал о вас после нашей совместной поездки в такси.

— Во время свиданий со своей подружкой вы тоже вспоминали обо мне? — съехидничала я.

Когда я разговаривала с этим парнем, мне казалось, будто я плыву против течения. Течения, которое сносило меня в опасный сексуальный водоворот. А мне хотелось плыть в потоке спокойного дружеского разговора с братом моей соседки.

— Холли на этой неделе уехала к родителям, — невозмутимо ответил Брэден. — Она из Саутгемптона.

Похоже, я снова ляпнула что-то не то.

— Понятно. Что ж… — Я поднялась, рассчитывая показать ему, что визит закончен. — Мне следовало бы сказать — приятно было познакомиться. Но когда во время знакомства предстаешь перед человеком нагишом, честно говоря, это не особенно приятно. Простите, но у меня куча дел. Я непременно скажу Элли, что вы заходили.

Брэден усмехнулся, встал и взял с ручки кресла свой пиджак.

— А вам, как я погляжу, палец в рот не клади.

Ну, если он это понял, значит я держалась так, как надо.

— Вас это не должно волновать. Класть себе в рот пальцы я вам не позволю. Никогда.

Он коротко рассмеялся и подошел ко мне вплотную, заставив опуститься на диван.

— Скажите, Джоселин… почему в ваших устах любая фраза приобретает похабный подтекст?

Челюсть у меня снова отвисла, на этот раз от ярости. Он повернулся и был таков… оставив последнее слово за собой.

Я его ненавидела.

Самым отчаянным образом.

Жаль, что мое тело не разделяло этого чувства.

ГЛАВА 3

«Клуб 39» мало походил на клуб. Скорее, это был обычный бар с небольшим квадратным танцполом и нишей в глубине. Располагался он в полуподвальном этаже на Джордж-стрит. Все здесь было низким: и потолки, и круглые диваны, и четырехугольные банкетки, служившие сиденьями. Для того чтобы оказаться у барной стойки, надо было спуститься на три ступеньки, что порой служило серьезным препятствием для подвыпивших посетителей. По-моему, архитектор, позволивший себе этот маленький каприз, сам изрядно набрался. Или накурился какой-нибудь дури.

По четвергам бар обычно до отказа забит студентами. Но сейчас в Шотландии лето, следовательно, в университете каникулы, и потому вечер выдался безлюдным. Желающих танцевать не оказалось, и музыка звучала едва слышно.