Соперничество сердец (ЛП) - Одетт Тессония

— Согласна. Почему все персонажи в «Гувернантке и фейри» с клыками и пьют кровь? Мы действительно так выглядим в представлении жителей Бреттона?

Я сжимаюсь внутренне. Дафна права — это действительно неточность. Откуда мне было знать лучше?

— Ты разве не знала? — раздается у самого уха.

Я подпрыгиваю так резко, что душа почти покидает тело. Оборачиваюсь и нахожу за собой Уильяма Хейвуда. Загадка, как он подкрался так тихо.

— Что ты здесь делаешь? — яростно шиплю, толкая его за руку в сторону от двери. Я не хочу, чтобы Дафна и мистер Филлипс знали, что я подслушала.

— Ага. Значит, не знала, — он даже не пытается шептать.

— Не знала что? Что… фейри без клыков? Это был творческий ход, и я его не стыжусь…

— Контракт, — говорит он. И у меня перехватывает горло. — Одному из нас предложат редкий контракт, основываясь на результатах тура. Только одному.

Я хмурюсь:

— Этого не может быть. Мистер Флетчер сказал, что готов рассмотреть мои следующие книги, если они будут про фейри.

— Это не просто контракт. Это соглашение на три книги с большим авансом и масштабной рекламной кампанией на год вперед. Такого контракта еще не было, и, смею предположить, не будет, пока не проверят, насколько он эффективен. До твоего опоздания и возможного срыва тура он был твоим.

Я моргаю, желудок сжимается при мысли, что у меня почти было и что я, возможно, уже потеряла. Контракт на три книги. Маркетинг. «Флетчер-Уилсон» — главное издательство Фейрвивэя. Если они предлагают что-то столь исключительное, это действительно шанс, который выпадает раз в жизни. И, если верить услышанному, я могла бы жить здесь.

Я еще не думала, хочу ли остаться в Фейрвивэе, но учитывая, что дома меня мало что держит, я радуюсь этой возможности. К тому же мой аванс здесь в десять раз ценнее, чем в Бреттоне — проклятый курс. Я могла бы стать богатой!

И все же…

Контракт пока не у меня.

— Теперь я тоже в списке на рассмотрение, — говорит Хейвуд, озвучивая мою мысль. Подмигивает. — Надеюсь, ты не обидишься, когда я выиграю.

Возражения обжигают грудь, но я все еще в шоке. И слова выходят не такими острыми, как хотелось бы:

— Ты… ты не знаешь, что победишь.

— Еще как знаю. Мне это нужно. Я это получу.

— Так вот что ты имел в виду, говоря про конкуренцию? Ты с самого начала видел во мне соперника?

Он склоняет голову набок и смотрит на меня снисходительно:

— О, Эд, тебе придется продать куда больше книг, чтобы стать моей соперницей.

Прежде чем я успеваю что-либо ответить, он приподнимает палец, слегка тюкает меня по носу и неспешно удаляется.

Я сжимаю кулаки. Собираюсь рвануть за ним и высказать все, что думаю, как вдруг открывается дверь.

Мистер Филлипс замирает:

— А, вы здесь. Подписание уже закончилось?

Дафна выходит из подсобки:

— А ты вообще когда-нибудь смотришь на часы, или они у тебя просто для красоты?

Публицист усмехается, демонстрируя ямочку на щеке:

— Что ж. Как насчет выпить и поужинать за счет бюджета тура «Флетчер-Уилсон»?

ГЛАВА 5

Последнее, чего бы мне хотелось, — это ужинать со своим новым врагом. Но я не уверена, что у меня есть альтернатива, если откажусь. Все до сих пор слишком ново для меня. Никогда раньше не была в книжном туре и не работала с публицистом. Кажется, мистер Филлипс исполняет также и роль менеджера тура. Если он отвечает за жилье, питание и бюджет на еду, то, пожалуй, мне стоит держаться рядом. По крайней мере, пока не почувствую себя достаточно уверенно, чтобы отправиться в свободное плавание.

По крайней мере, у меня есть свои деньги благодаря щедрому авансу за «Гувернантку и фейри». Одиннадцать мешочков с одиннадцатью разными валютами — по одной для каждого двора фейри — упакованы в мой саквояж.

Но... бюджет тура. Надо бы этим воспользоваться, правда?

Ужин оказывается просто чудесным: нам его подают в общем зале уютного постоялого двора, где мы и остановимся. Я уже видела свою скромную спальню и убедилась, что весь багаж на месте. А значит, я снова в обуви. Я так и не узнала, что мистер Хейвуд сделал с той парой, что натерла мне ноги, и слава богам.

Вот бы и от него можно было избавиться так же просто. Каждый раз, когда наши взгляды случайно встречаются через стол, я сверлю его глазами, но он, как назло, остается невозмутимым. Не обращает на меня ни малейшего внимания, разве что одаривает своей раздражающей ухмылкой. По крайней мере, разговаривать с ним не нужно. За нашим столом полно других, кто может занять его внимание. Как только «Полет фантазии» закрылся на вечер, мистер Филлипс пригласил за ужин хозяйку лавки Арвен, и та пришла с двумя подругами, работающими в соседних магазинах.

У меня не так много опыта общения с рабочим классом, разве что в местной пивной, где я люблю писать за кружкой эля. Остальное — редкие визиты в поместье родителей. Моя семья не принадлежит к аристократии, но богата. Будь иначе, вряд ли они с такой готовностью приняли бы мое писательство. Я средняя из семи детей, и все мои братья и сестры либо удачно вышли замуж, либо построили карьеру. Я — достаточно «лишняя», чтобы мне позволили некоторые вольности. Живу в тесной квартирке над лавкой мясника. Пока я сама себя обеспечиваю и не сижу на шее у семьи, меня не торопят выходить замуж. Но если бы я вернулась в родовое поместье — меня бы точно выдали. В Бреттоне женщин и во взрослом возрасте считают собственностью — родителей, братьев, мужей. Разве что у них есть профессия, как у меня, но это все еще редкость. Но мне, как «запасной» дочери, позволено посвятить себя писательству.

И все же, несмотря на всю эту свободу, это путешествие открывает мне глаза на то, насколько тесным был мой мир. Не только потому, что я родом из Бреттона или что никогда не встречала фейри и говорящих существ, но и потому, что упускала самые обычные вещи: поужинать с владельцами лавок или переночевать в трактире. От волнения во мне все закипает. Я точно знаю: все это сделает мои книги живее.

После ужина зал заполняется, атмосфера становится непринужденной и веселой. Еда отходит на второй план, уступая место выпивке. Воздух насыщен запахами дыма и алкоголя, перемешанными со смехом и болтовней. Остальные уже смешались с толпой, завязывая разговоры с незнакомцами, а я остаюсь за нашим столом, потягивая второй бокал эля. Он отличается от того, что я пью дома, но вкус чудесный — легкий, свежий, и с каждым глотком наполняет меня спокойной легкостью.

То, что нужно, чтобы не утонуть в тревожных мыслях. Контракт. Шанс на славу. Престиж, к которому я стремилась всю карьеру. И мысль о том, что я, возможно, уже потеряла свою возможность. Мистер Хейвуд явно опережает меня по продажам. Дафна сама сказала: у него фора. Даже Монти признал, что, скорее всего, к концу тура он продаст больше, несмотря на всю уверенность во мне. Если я не найду способа обойти его по продажам...

Я выталкиваю из головы эти мысли и глубже оседаю в кресле, радуясь, что никто не обращает внимания на мою «недостойную» позу.

Передо мной лежит блокнот, открытый на страничке с моим шуточным списком: «14 способов умереть в Фейрвивэе: иллюстрированное руководство». Я дорабатываю набросок блуждающего огонька, чтобы пункт номер семь выглядел правдоподобнее, когда на страницу падает тень. В помещении и без того полумрак: темные дубовые стены, немного светильников. Сжав челюсть, поднимаю глаза, и, конечно же, передо мной Уильям Хейвуд с бокалом фиолетового вина в руке.

— Мило, — говорит он ровно, поднимая бровь и глядя на рисунок.

Захлопываю блокнот.

— Тебе и правда так нравится меня донимать, что ты не удержался и пришел снова?

Он фыркает.

— Я здесь не из-за тебя, Эд.

Щеки вспыхивают.

— Не зови меня Эд.

— Вини, может, тогда?

Я резко поворачиваюсь. Голос дрожит от усилия не закричать.