Джоди Эллен Малпас - Одна обещанная ночь (ЛП)

Она смеется:

– Он был мужчиной с принципами и твердо стоял на своем. Не понимал потребность женщин приукрашать свое лицо макияжем, отчего ему было еще сложнее общаться с твоей… – она замолкает и начинает быстро закручивать крышку флакончика с лаком.

– Все нормально, – я кладу руку поверх ее и слегка сжимаю ее. – Я помню. – Может я и была всего лишь маленьким ребенком, но хорошо помню скандалы, хлопанье дверьми и дедушку, хватающегося руками за голову в большинстве случаев. Я не понимала всего в то время, но все это снова и снова происходило дома, делая картину болезненно ясной. И дневник, который я нашла.

– Она была слишком красивой и слишком легко поддавалась чужому влиянию.

– Знаю, – соглашаюсь я, однако не думаю, что она так уж легко поддавалась. Думаю, что Нан твердила это себе годами, таким вот образом справляясь с потерей. И я счастлива позволить бабуле это.

– Ливи, – она осторожно передвигает руку, так, чтобы не смазать лак, и пожимает мою руку, пожимает уверенно – ободряюще. – Все в тебе от твоей мамы, но не это, – она постукивает указательным пальцем по виску. – Не надо бояться стать своей мамой. Будет только еще одна даром прожитая жизнь.

– Я знаю, – признаюсь я. Мои собственные подспудные причины избегать повторения маминой жизни достаточно веские, но воспоминания о чувствах бабушки и дедушки только закрепили их.

– Ты абсолютно закрылась, Ливи. Понимаю, я была ну совсем небольшой занозой в заднице после смерти твоего дедушки, но теперь я в порядке – уже некоторое время, милая, – она играет седыми бровями, отчаянно пытаясь убедить меня в этом. – Я никогда не смирюсь с их потерей, но я по-прежнему жива. Ты не испытала и половины того, что может предложить жизнь, Оливия. Ты была таким смелым ребенком и подростком, пока не обнаружила … - она останавливается, и я понимаю, что она просто не может произнести эти слова. Бабуля говорит о дневнике, ужасающе ярком описании жизни моей матери.

– Так было безопаснее, – бормочу я.

– Так было ненормально, милая, – Нан поднимает мою руку и целует ее любяще.

– Я начинаю это понимать, – я делаю глубокий вдох, набираясь смелости. – Тот мужчина, что приходил на обед... – не знаю, почему не называю его имени. – Он перевернул что-то во мне, Нан. Это никогда ни к чему не приведет, но я рада, что встретила его, потому что он заставил меня понять, какой может быть жизнь, если я только позволю.

Больше я ничего не рассказываю и не признаюсь, что я бы согласилась на что угодно с ним, если бы он только позволил. Это не секс, это связь, ощущение полной безопасности, которого я так хотела добиться самостоятельно. Настоящий вызов разумности. Миллер Харт раздражительный, осторожный и импульсивный, но время между моментами раздражения невероятно потрясающе и безмятежно. Я хочу, но не верю, что смогу найти эти ощущения с каким-то другим мужчиной.

Нан смотрит на меня задумчиво, крепко сжимая мою руку:

– Почему это ни к чему не приведет? – спрашивает она.

Я честна с ней, и она, в любом случае, должна видеть все как есть. Она не глупая.

– Не думаю, что он надежный, – говорю я тихо.

– Ох, Ливи, – вздыхает бабуля. – Мы не в силах выбирать, в кого влюбляться. Иди сюда. – Она встает и тянет меня к себе, даря крепкие объятия. Напряжение и неуверенность как будто испаряются, когда я в ее руках. – Из любого опыта, что дает нам жизнь, мы должны находить положительное. Я вижу много хорошего в твоей встрече с Миллером, милая.

Бормочу согласно в ее плечо, а сама задаюсь вопросом, буду ли я в состоянии принять эти предполагаемые возможности. Он уже успешно разрушил одно свидание. И если я и дальше собираюсь отказывать Миллеру Харту, мне нужно вырабатывать силу воли и стойкость. Дерзость, которой славятся девочки Тейлор, ушла из меня, но я должна перенастроить ее. Она там. Она вспыхивает сейчас и потом, очень скоро мне нужно будет вцепиться в нее и никогда не отпускать.

Я щурюсь, когда мне в лицо направляют камеру, и Нан ослепляет меня вспышкой.

– Возьми себя в руки, бабуль, – стону я, одергивая подол дурацкого платья. Стою перед зеркалом целых двадцать минут, рассматривая свое драматичное перевоплощение. Целый день, весь чертов день, я провела за депиляцией, выщипыванием, нанесением макияжа, глажкой и выпрямлением. Я опустошена.

– Видишь, Джордж! – она делает еще несколько снимков. – Дерзкая!

Закатываю глаза, глядя на улыбающегося Джорджа, и снова одергиваю подол.

– Прекрати сейчас же, – я убираю камеру от своего лица, при этом чувствую себя подростком, идущим на выпускной. Это было неизбежно, но суматоха только заставляет меня чувствовать себя еще более экстравагантной.

– Выглядишь неподражаемо, Ливи! – Джордж смеется, забирая у Нан камеру и не обращая внимание на ее шокированный взгляд. – Оставь бедную девочку в покое, Жозефина.

– Спасибо, Джордж, – говорю я, снова одергивая платье.

– Прекрати одергивать свое платье, – бабуля шлепает меня по рукам. – Иди прямо, подбородок вверх. Продолжишь нервничать, и ты будешь выглядеть не к месту и чувствовать себя некомфортно.

– О Боже, я ухожу, – хватаю свою до глупости маленькую сумочку и иду к двери, отчаянно стремясь избежать чрезмерной реакции на мой… усовершенствованный внешний вид. Хлопаю дверью сильнее, чем намеревалась, и цокаю на каблучках по дорожке, слыша при этом, как Нан кричит на Джорджа. Улыбаюсь, распрямляя плечи, продолжаю идти, сунув сумочку под подмышку и воздерживаясь от желания снова одернуть платье. Я сделала только пару шагов своей важной походкой, когда издалека увидела Грегори, идущего ко мне. Он слегка запинается на полпути, и я понимаю, если бы была достаточно близко к нему, то увидела бы, как он жмурится. Странно, но от такой его реакции я не чувствую себя экстравагантной, это придает мне уверенности, и я поднимаю подбородок и делаю свою лучшую попытку перенять кошачью походку. Не знаю, преуспела ли я, но на лице Грегори появляется улыбка от уха до уха, а в пятидесяти метрах от меня слышится восхищенный свист.

– Горячая штучка! – он останавливается с распростертыми ко мне руками, расставив ноги на ширине плеч. – Чтоб меня, мне придется их отгонять!

Я даже не краснею. Демонстрирую свой идеально отрепетированный поворот, после чего обнимаю его.

– Практиковалась весь день.

– Вижу, – он отстраняется от меня, пробегая по мне взглядом, после чего приглаживает мои волосы и улыбается. – Прямые и блестящие. Ты выглядишь даже более чем потрясающе. Дерьмо, ты только глянь на эти ножки!

Смотрю вниз на свои ноги и вижу изгибы, которых раньше не замечала.