Без прелюдий (СИ) - Шагаева Наталья

Люба разбила чашку с кофе и забрызгала им всё вокруг. А я громко выдыхаю, пытаясь поймать дзен. Дама из Роспотребнадзора сдвигает очки, оборачиваясь на Любу, но, слава богу, не комментирует.

— Вот, распишитесь, — двигает ко мне листок.

— Что это?

— Это список ваших нарушений, штраф и сроки их устранения.

— А если я не согласна?

— Можете не подписывать, — тянет бумажку к себе, но я нажимаю на нее пальцами, не отдавая. — Закроем ваше заведение на девяносто дней. Будете доказывать, кто прав, а кто нет, — фыркает она и снова тянет к себе листок, но я не даю.

Кидаю взгляд на штраф. М-да. Нет, он не огромный. Но не при моем ограниченном бюджете. Я еще ничего не заработала, а расходов уже выше крыши.

— Тамара Игоревна, — заглядываю женщине в глаза.

— Егоровна, — поправляет она меня.

— Да, простите, — выдаю очаровательную улыбку.

Никогда не давала взятки.

Этим всегда занимался мой бывший муж. Но теперь я дама свободная и должна решать свои проблемы сама.

— Тамара Егоровна, а есть возможность оплатить штраф сегодня?

— Конечно, вы вправе платить когда хотите в установленный срок, — не понимает она меня.

Боже, из меня хреновый взяткодатель. Я даже не могу грамотно сформулировать. Как это делал Евгений? У него всегда было всё шито-крыто.

— Нет, вы не поняли. Я могла бы оплатить штраф сейчас, вам… — понижаю тон и улыбаюсь, как идиотка. — Для этого не предусмотрена скидка?

Женщина с минуту смотрит на меня, как на умалишенную.

Опять не поняла?

Что, сказать напрямую?

— Вы что, мне взятку предлагаете? — повышает она голос, выпучивая свои большие глаза.

А я снова закрываю глаза и втягиваю воздух.

— Я же могу сообщить в соответствующие органы! — продолжает орать, словно я враг народа.

— Вы неправильно меня поняли, — выдыхаю я, выдергиваю листок из её рук и решительно подписываю.

Дама из Роспотребнадзора гордо уходит, довольная собой.

Выдыхаю.

Но на этом ничего не заканчивается. На следующий день к нам наведывается пожарный инспектор, тоже с внеплановой проверкой, и, естественно, находит нарушения. Огнетушитель почему-то оказывается нерабочим, хотя я лично его покупала, а печь стоит не в положенном месте и не на том расстоянии. Мне снова выписывают очередной штраф. Договориться и решить дело на месте даже не решаюсь. Взяткодатель из меня так себе, как выяснилось.

Но и на этом проверки не закончились. Они все, словно по команде «фас», кинулись на мою бедную пекарню и начали ее дербанить, а меня – обескровливать штрафами.

Роспотребнадзор, государственная инспекция труда, Россельхознадзор… Даже не знала, что такие организации вообще существуют. Каждый день я уже вздрагиваю от колокольчика на входной двери и гадаю, кто следующий. Нервы и мой кошелёк на пределе, а я, кажется, догадываюсь, кто за этим стоит.

И вот когда я вижу в окно, как на стоянке паркуется огромный чёрный внедорожник, а из него выходит гребаный ресторатор, возомнивший себя хозяином этой улицы, и проходит в свой ресторан, накидываю пальто и решительно иду к нему, чтобы сказать всё, что я о нём думаю, желательно ненормативной лексикой.

Глава 6

Константин

— Константинович Леонидович, — мое внимание привлекает официант, заглядывая в кабинет управляющего. Перевожу на девушку вопросительный взгляд. — Там к вам женщина.

— Какая женщина? — действительно не понимаю. Я никому не назначал встреч.

— Представилась Натальей Николаевной и срочно требует вас.

— Требует? — усмехаюсь я.

Давно никто ничего от меня не требовал. Забавно. Но это приятное удивление. Слукавлю, если скажу, что не ждал Наталью. Я дал ей столько поводов для встречи с собой.

— Проводите ее в отдельную ВИП-комнату и подайте красного коллекционного вина с закусками, — велю, снова отворачиваясь к управляющему, с которым вел беседу. Я не спешу. Пусть женщина подождет. Ей полезно остыть и еще раз переосмыслить цель своего визита.

Присоединяюсь к Наталье спустя двадцать минут.

Вхожу в отдельную ВИП-комнату моего ресторана, которая предназначена для посетителей, которые любят уединение. Я сам, если провожу встречи, то назначаю их здесь, без лишней публики.

Прикрываю за собой дверь, окидывая взглядом Наталью, которая с бокалом вина в руках расположилась в удобном кресле с высокой спинкой. Умная всё-таки женщина. Я полагал, что это вино будет выплеснуто мне в лицо. Но еще не вечер.

— Добрый вечер, — здороваюсь я, снимаю пиджак, вешая его на спинку кресла.

Сегодня Наталья опять в каком-то балахоне с вышивкой на груди и рукавах. Прям Аленушка из той же сказки. Только губы агрессивно вишнёвые. И снова неуместная бижутерия на груди. Что-то в виде чёрного жгута с металлическими палочками.

Мне интересно, это дурной вкус? Или отсутствие финансов на стоящие украшения? Ничьих денег не считаю. Просто если у тебя нет возможности на дорогие украшения, лучше и вовсе не вешать на себя всё подряд, словно сорока.

— Не могу ответить вам тем же, Константин Леонидович. Доброго вечера вам не желаю.

— Как-нибудь переживу без ваших пожеланий, — улыбаюсь я. Беру бутылку, доливаю Наталье еще вина и наполняю свой бокал. Салютую веселой булочнице бокалом, и она отвечает мне тем же, улыбаясь. Только ее улыбка фальшивая, такая же, как и ее колье. Пьет мое вино, не брезгуя. — Так чем обязан, Наталья?

— Впечатлена вашим вниманием к моему скромному заведению. Пришла лично поаплодировать, — ставит свой бокал на стол и реально начинает аплодировать. — И сказать «браво».

— Хотите выступление на бис?

— Да нет, спасибо, не хочу, — уже зло выдаёт она, снова отпивая вина.

— Это все? — поворачиваю бокал в руках, играя рубиновым вином.

— Прекратите это все! — уже требует она, стреляя в меня пронзительным синим взглядом.

— Что именно прекратить? — выгибаю брови.

— Вы, Константин Леонидович, совсем не похожи на дурака. Вам не идет. Чего вы от меня хотите?

— Свои желания я уже озвучил.

— То есть даже не отрицаете, что вы натравили на меня проверки? — допивает вино, с грохотом ставя бокал на стол.

— Вы, Наталья, нелогичны. То вы предлагаете мне не строить из себя дурака, то возмущены тем, что я не отрицаю ваших обвинений, — снова усмехаюсь, наполняя ее бокал заново.

Я мог избавиться от этой пирожковой еще неделю назад без личных встреч с этой булочницей. Но недавно я чётко понял, что меня, в общем, не так уж и бесит этот ларек. Мне интересна сама игра с Натальей. Есть в ней что-то такое дерзкое. Она сама не понимает, с кем разговаривает и как разговаривает. Не знает, что я не спускаю такого отношения к себе. Таких людей я сразу ставлю на место. И ее, конечно, тоже поставлю. Но сначала поиграю.

— Я не отдам вам свою пекарню. Смиритесь. Ни за какие деньги! — самоуверенно заявляет она, берет шпажку с кусочком сыра и окунает в мед. Отправляет сыр в рот и прикрывает глаза, то ли от наслаждения вкусом, то ли пытаясь перебороть желание придушить меня. И то, и то вызывает во мне неожиданный восторг.

— Какие деньги? Я делаю выгодные предложения только один раз. Больше таких предложений не будет, Наталья. И не нужно сейчас списывать свои «грешки» на меня.

Пока Наталья соображает, запивая свою неприкрытую ненависть вином, капля меда падает в распахнутый ворот ее декольте. А в моей голове четко рисуется картина, как я тонкой струйкой лью этот мёд на грудь Натальи, когда она лежит совершенно нагая на этом самом столе. И у меня снова встает. Неожиданно острая вспышка возбуждения оглушает. Последний раз я так хотел женщину, наверное, только лет в шестнадцать, когда во мне играли подростковые гормоны и член вставал на все, что движется. В последние же лет двадцать я довольно избирателен и более развращен в плане секса. Мне всегда было мало капли меда на груди. Меня возбуждало что-то более откровенное.