Без прелюдий (СИ) - Шагаева Наталья

— Думайте быстрее, Наталья. Мое время стоит больших денег, — поторапливаю ее.

— А Эдуард Яковлевич дал добро на этот выкуп? Мы подписали договор. Он что, его расторгает?

— Он предложил мне с вами договориться, — мог бы солгать. Но какой в этом смысл, она все равно свяжется с Кацманом.

— Жуйте свою булку, запивайте нашим кофе и идите… — сдерживается от мата. И правильно делает. — В свой ресторан! — повышает на меня голос. Злая как фурия.

Я никому и никогда не позволяю разговаривать со мной в таком тоне. И пресекаю подобное сразу. Но проблема в том, что меня эта ее дерзость тоже возбуждает.

Сжимаю челюсть, злясь даже не на нее, а на себя.

— Я вас услышал, Наталья. Очень жаль, — поднимаюсь с места. — Хотелось решить этот вопрос по-хорошему.

Надеваю пальто и направляюсь на выход.

— Стойте! — окрикивает меня Наталья.

Передумала?

Поворачиваю голову.

— Заплатите за свой заказ! — указывает на кофе и булки, к которым я даже не прикоснулся.

— Я не ел ваши булки.

— Да мне плевать, расплатитесь! — требует она, поднимаясь с места. — Продукция уже испорчена вашей аурой.

Усмехаюсь, вынимаю карту, прикладываю к терминалу, расторопно подсунутому мне продавщицей.

Выхожу. Сажусь в машину. И смотрю в окно «пирожковой», где Наталья убирает со стола.

И мне уже даже не хочется закрыть булочную немедленно. Мне хочется поиграть с Натальей. Просыпается азарт. Я устрою ей веселую жизнь. Какое забавное развлечение мне подкинула судьба. Сначала ее будет от меня трясти, потом я уложу дамочку в свою постель и накажу за дерзость, а уж потом закрою этот ларек на хрен.

Набираю нужного человека.

— Игорь, узнай мне всё про «Сладкую пышку» на Ялунина. Все документы, разрешения и заодно всё про владелицу. Времени – до вечера.

Глава 5

Наталья

Работать в пекарне «один за всех» – не так легко. Весь вечер делаешь заготовки, а с пяти утра начинаешь печь, чтобы к восьми все было свеженькое и хрустящее. И я пашу, как лошадь, ради репутации пекарни. Чтобы люди знали, что с утра в моей «Пышке» всегда можно купить все свежее к завтраку. Обидно только то, что вечером нам приходится списывать половину продукции как несвежую. За неделю мы обзавелись только клиентами-школьниками, которые покупают самые дешевые булки. Так далеко не уедешь.

И теперь мы все жуем эти булки на завтрак, обед и ужин, чтобы не пропали. Благо лишние килограммы сдобы не оседают на моих щеках и бёдрах, ибо я сбрасываю их на нервах и усталости.

Дашка нашла медиа-агентство, которое может сделать нам рекламу на региональном телевидении. Это всё, конечно, здорово, но дорого. Мой бюджет почти на нуле. Прибыли как не было, так и нет.

Бросаю швабру, которой мыла пол в пекарне, вынимаю из кармана фартука телефон, набирая дочь.

— Да, — снова бурчит Дашка.

— Ты где?

— В Майами, пью мохито, загораю на пляже, познакомилась с чернокожим серфером, — иронизирует она.

— Ну как допьешь коктейль и отошлешь серфера, найди мне контакты типографии, где мы делали листовки. Новые хочу заказать.

— Зачем? У тебя старых целая стопка.

— Допишем туда новую услугу. Будем делать пироги на заказ. Люба говорит, так выгоднее.

— Чтоб твоя Люба понимала, — фыркает Дашка. — Найду – скину тебе. Всё?

— А ты куда-то торопишься? — начинаю злиться.

— Да. Если ты забыла, у меня в два часа занятие по английскому.

— Да, точно, — выдыхаю.

— После занятий еще найди мне меловые доски, такие, знаешь, как стенды на входе.

— Как они называются?

— Я не знаю, Даш, вот ты и выясни, — сбрасываю звонок.

Снова натягиваю перчатки, но не успеваю поднять швабру, как в мою маленькую пекарню входит женщина, попутно натягивая белый халат и бахилы. За ней семенит Любочка, что-то показывая мне пальцами. Ничего не понимаю.

— На кухню посторонним нельзя! — строго сообщаю я.

— Добрый день! — также строго здоровается со мной женщина, вынимая из сумочки какие-то документы. И тут я понимаю, что мне показывала Люба. Это дама – явно какая-то проверка. — Вы кто? Уборщица? — выразительно осматривает швабру, которая валяется на полу.

— Нет, я владелица, — поясняю, быстро поднимая швабру и отодвигая ее в сторону.

— Замечательно, — холодно улыбается женщина. — Я Тамара Егоровна, с проверкой из Роспотребнадзора, — открывает удостоверение, демонстрируя мне. Прищуриваюсь, читая. Вытягиваю из рук женщины удостоверение, чтобы убедиться, что оно настоящее. На что наш неожиданный ревизор цокает. Отдаю ей удостоверение.

— Нас не предупреждали о проверках, — заявляю я. — А по закону вы должны были предупредить минимум за сутки.

Ой, мне бы закрыть рот. Не так разговаривают с такими дамами. Но язык мой – враг мой.

— Это прекрасно, что вы знаете законы. Плохо, что до конца их не изучили, — уже недовольно и даже высокомерно выдаёт мне она.

Женщины, получившие хоть каплю власти, даже на таком уровне, беспощадны.

— Внеплановая проверка общепита в некоторых случаях может и не сопровождаться предупреждением.

— Хорошо, — сдержанно киваю. — Но мы только неделю как открылись.

— И что же, это даёт вам право избежать проверок? — стервозно выгибает брови. — Не теряйте мое время. Пока я буду проводить проверку, подготовьте медкнижки, заключения на продукцию, сертификаты соответствия и разрешения надзорных органов.

— Да, конечно, — толкаю ведро и швабру в подсобку, начиная волноваться. У меня всё нормально. Документы должны быть в порядке, но всё равно паникую под оценивающим взглядом этой дамы.

— Где ваш пекарь? В общем, сколько всего у вас сотрудников?

— Двое. Я и Люба.

— Интересно, — иронично ухмыляется.

А что она мне тут демонстрирует свои зубы?

— А вы в этой одежде и готовите, и полы моете, — указывает на мой внешний вид.

— Нет. Я переодеваюсь для разных работ. А у вас нет шапочки! — выдаю ей я.

Нефиг мне тут трясти своими волосами.

— Спасибо за замечание, не успела надеть, — вытаскивает из своего саквояжа одноразовую шапочку и внаглую проходит на кухню.

Быстро снимаю фартук, тоже запихивая его в подсобку, и бегу за документами.

— Наталья Николаевна, что мне делать? — шепчет Люба, пока я роюсь в папках.

— Что делать, что делать! Вернись на рабочее место, и чтобы там всё блестело, пока она на кухне развлекается.

Прохожу в пекарню именно в тот момент, когда женщина тычет каким-то прибором в вытяжку.

— Вентиляция плохая, — цокает она, попутно что-то записывая в свой листок.

— Я принесла документы.

— Но не здесь же. В конце проверки просмотрим их в зале.

Киваю, наблюдая за женщиной.

А она вовсю хозяйничает: открывает воду, печи, проводит какими-то палочками, что-то замеряет приборами.

— Это что?

— Очевидно, что холодильник, — прикусываю язык.

С такими дамами надо дружить. Но я не привыкла подлизываться.

— Действительно, — сдержанно отзывается женщина, открывая холодильник. — Где маркировки на продуктах?

— Это всё доставили сегодня.

— И где это написано? Я должна поверить вам на слово?

— Маркировки будут, — обещаю, но женщина уже что-то чиркает в своём листке.

— И товарное соседство нарушено, и…

И находит еще кучу мелких нарушений с самодовольным видом, будто ей доплачивают за каждое нарушение…

— Ну хоть с документами у вас всё в порядке, — отдает мне папку, когда мы садимся за столик в зале.

Люба указывает мне на чашку кофе, глазами спрашивая разрешение, подавать ли этой грымзе напиток или нет.

Качаю головой. Не буду я ее угощать за бесплатно.

Женщина начинает молча заполнять какую-то бумагу, предварительно нацепив очки. Терпеливо жду.

Позади нас в стороне стойки что-то со звоном разбивается, разлетаясь на осколки.