Друзья или любовники? (СИ) - Шнайдер Анна

«А это кто?», «А почему тут все с подарками?», «А здесь почему вы на снегу валяетесь?», «А это где?», «А зачем?..», «А отчего?..» — выскакивало из Сони чуть ли не каждую минуту, я не успевала отвечать. Напрягала мозги — не всё я помнила, как выяснилось! — вытаскивая из памяти каждую мелочь. С удивлением обнаружила, что не могу вспомнить имена и фамилии двоих одноклассников, которые ушли от нас после девятого класса. А уж про то, что я позабывала половину учителей — ну ладно, не половину, а треть, но всё равно много! — и говорить нечего.

— Старость, старость подкрадывается ко мне… — жалобно подвывала я, а Соня хохотала. — Всё, надо пить таблеточки от склероза!

— А такие есть?

— Думаю, да. Пойду к врачу, узнаю.

В общем, когда Яр пришёл, мы с Соней, совершенно довольные друг другом, сидели в гостиной и, разложившись на весь журнальный столик, разглядывали наш с Корнеевым школьный альбом примерно в середине. Там находились фотографии с выпускного после девятого класса. Этому событию в альбоме была посвящена пара страниц — остальные снимки хранились на диске, который пару лет назад я загрузила ещё и в «облако».

Яр тут же присоединился к рассматриванию фотографий, и Соня не промолчала — сразу задала вопрос, который мучил её весь день:

— Пап, а куда ты дел свой альбом? У Алины всё цело, а у тебя почему нет?

— Потому что я — дурачок, — улыбнулся Яр, но я сразу поняла — врёт. — Потерял его при переезде. Давно уже.

— Надо было к Оле Кучиной сразу обратиться, она бы тебе всё восстановила, — пожурила я Корнеева.

— Да, надо было. Но я всё откладывал. Сама знаешь, как это бывает, когда проблема не срочная. Сначала сделаю всё остальное, а потом уж…

— Ага, ну да, — скептически протянула я, нисколько не поверив Яру. Написать Кучиной — дело пары минут! Скорее, Яр не хотел раздражать свою разлюбимую Лилю, которой не нравились наши школьные фотографии. Ещё бы — я тут была на каждом третьем, если не на втором, снимке.

На ужин мы заказали доставку из ближайшего ресторана, причём Яр расщедрился — позволил Соне заказать, как он выразился, «вредную еду» — картошку фри и наггетсы. Я от подобного разврата открестилась и ограничилась овощными роллами, а Корнеев, к моей печали, взял пиццу. Ещё и махал у меня перед носом отрезанным кусочком, пытаясь соблазнить съесть это страшно вредное тесто на ночь глядя, за что был показательно хлопнут школьным альбомом по макушке.

А потом в дверь позвонили, моментально испортив настроение мне и Яру.

Потому что это вновь оказался чей-то грёбаный букет!

92

Ярослав

Розы были алыми, как кровь. И от этого — как и от понимания, что ситуация какая-то странная, неправильная, если не сказать страшная, — у Яра что-то невнятно сосало под ложечкой.

Будь он героем книги и каким-нибудь миллионером, наверное, уже заказал бы Алинке охрану из числа лучших сотрудников спецназа, но Яр был обычным человеком и понимал, что никто не станет охранять её непонятно от кого, если не было угроз. Не считать же за угрозу цветы и конфеты?

Сама Алина тоже расстроилась. Но, пока Яр просто внутренне кипел, умудрилась правдоподобно соврать Соне:

— Меня соседка просила заказать ей букет. Он завтра нужен, чтобы на работе сотруднице подарить. А соседки до вечера дома не будет. Я утром схожу, отнесу.

«Видимо, до помойки», — подумал Яр, посмотрел на Алину — и она кивнула, подтверждая его мысли. Ну да, логично. Если первые букеты Пирожок ещё могла жалеть, то теперь она явно была готова не то что на помойку всё выбросить — выкинуть в окно с торжествующим гиканьем.

— Сонь, у меня новость, — произнёс Яр, стараясь отвлечь всех от злосчастного букета, который Алина отнесла на кухню. — Кровать для тебя, а заодно и для меня, привезут завтра вечером. Думаю, послезавтра мы будем её собирать… Так что спать на ней сможем лишь в пятницу. До этого времени ночуем у Алины. Девочки, вы же не против?

— Я не против, — живо кивнула Соня. — Алин, мне у тебя нравится! Но, наверное, надо маму предупредить?

— Я предупрежу, не волнуйся, — ответил Яр, так и собираясь сделать, но завтра утром — на сегодня Лили ему более чем хватило. — А она тебе не звонила?

— Нет, — вздохнула Соня. — Точнее, звонила один раз, когда мы с Алиной были в метро, я не слышала. Недавно я перезванивала — мама не взяла трубку. Как думаешь, с ней ничего не случилось, пап?

— Думаю, всё в порядке. Я говорил с твоей мамой несколько часов назад. Если хочешь, давай попробуем позвонить ещё раз.

Яр надеялся, что Соня ответит: «Нет, не хочу», но, конечно, дочь любила маму и согласилась.

На этот раз Лиля трубку взяла, но на заднем плане настолько явно грохотала какая-то музыка, что Яр сразу понял, почему почти бывшая жена не отвечала в прошлый раз. Расслабляется, пока Сони нет. Его догадку подтвердила и Лиля, заявив дочери:

— Сонь, я просто на дне рождении у одной подруги. Не обижайся, я тебя с собой не взяла — тут мероприятие исключительно для взрослых. Детям будет не интересно.

Громкую связь Соня не включала, но слышно тем не менее было на всю комнату.

— Ничего страшного, — ответила дочь и добавила, будто надеясь отомстить: — Мы с Алиной отлично провели время!

Лиля молчала несколько секунд, пока в трубке гремела какая-то современная дикая песня, а потом глухо произнесла:

— А подробнее расскажешь?

— Позже как-нибудь, — отмахнулась Соня. Точно мстит! — А то у тебя там такой музон, ты ничего и не расслышишь. Я просто хотела сказать, что у меня всё отлично! Отдыхай, мам!

И положила трубку.

Рядом чуть слышно хмыкнула Алина, явно подумав о том же, о чём и Яр, — что вряд ли после подобного диалога Лиля сможет полноценно отдыхать. Будут мешать стиснутые от злости зубы и желчь, переполняющая печень.

Но есть в этом и минусы. Тем более что Лиля сама сказала: «Будет тебе война!»

Значит, от неё следует ждать ещё какой-нибудь подлянки.

93

Алина

После того как Яр уложил Соню и пришёл ко мне на кухню пить чай, я всё-таки узнала тайну потери альбома с нашими школьными фотографиями.

— Конечно, я сказал не совсем правду, — кивнул Корнеев, когда я, налив ему кружку чая, поинтересовалась, соврал он или нет. — Не мог же я сказать, что Лиля его выбросила?

— Прям выбросила? — изумилась я. — А чем объяснила?

— Клялась и божилась, что случайно перепутала коробки. Она не только альбом выбросила — всю коробку с моими вещами из детства, которые я решил перевезти в новый дом. Там было собрание журналов о видеоиграх, некоторые сувениры, мой школьный аттестат, документы и медали отца, твои подарки…

— И шкатулку Лиля тоже выбросила? — прищурилась я, думая о том, что если встречу ещё эту гадюку — наверное, не выдержу и вцеплюсь в волосы. — Шкатулку из карельской берёзы, которую я привезла тебе из Петрозаводска?

— И её, — кивнул Яр, виновато на меня посмотрев. — Очень неприятно было тогда, но я и подумать не мог, что Лиля на самом деле специально всё это выкинула. А теперь вот мне кажется, что специально.

— Да сто пудов! — закатила глаза я. — Что за бред — перепутала коробки? А внутрь заглянуть не судьба?

— Лиля говорила, что заглядывала, отложила в сторону то, что надо выкинуть, а потом перепутала, — поморщился Яр. — Ладно, Алин, давай не будем её обсуждать? Неприятно. И чем дальше, тем неприятнее. Как будто я все эти годы жил с Бабой-ягой под личиной Василисы Прекрасной, а теперь у неё кончился эликсир молодости — и нате вам, передо мной вместо красавицы злобная тётка.

— Если бы, — пробурчала я, качая головой, и с горестным вздохом глотнула чаю. — Ты же прекрасно знаешь — и в твоём, и в моём случае мы сами были рады обманываться.

— Безусловно. Но не до такой степени. — Яр забросил в рот маленький крекер «рыбку» и, улыбнувшись мне, сменил тему: — Знаешь, я, конечно, люблю свою дочь, но всё-таки её присутствие накладывает определённые ограничения… И я соскучился.