Друзья или любовники? (СИ) - Шнайдер Анна

А вот страница Лили всегда пестрела фотографиями. Я, помнится, даже как-то пошутила, сказав Яру, что о происходящем в его жизни можно судить, просматривая страницу его жены. Лиля выкладывала фотографии с мест их отдыха, этапы взросления Сони, даже просто ресторанную еду — таким образом окружающие были в курсе, что она постоянно ходит по различным элитным заведениям. Яр на снимках Лили тоже мелькал. Особенно хорошо я помнила фотку с какого-то пляжа, где Лиля сняла Корнеева лежащем на шезлонге в плавках. Спиной вверх. И не только спиной! Я тогда даже сглотнула, увидев, какие у Яра классные крепкие ягодицы — и поскорее закрыла страницу, дабы не рассматривать фигуру бывшего одноклассника.

Но то, что Лиля выложила сейчас, не шло ни в какое сравнение с теми фотографиями по уровню моей эмоциональной вовлечённости. Потому что тогда Яр был для меня просто другом детства, а теперь…

А-а-а, не знаю я, кто он теперь! Но то, что мне было больно смотреть на напряжённого Корнеева в костюмчике, в руку которого вцепилась обворожительно улыбающаяся Лиля в алом платье, а внизу к ним прижималась маленькая ангелоподобная Соня, безумно хорошенькая в жёлтом платье и блестящей диадеме — вот это несомненно.

Жена Яра выложила целую кучу фоток с отвратительно слащавой подписью, и каждая фотография, если не знать, каким бывает Корнеев в своём обычном расслабленном состоянии, была призвана доказать окружающим, что у них счастливая семья. Однако меня было не обмануть — я видела, что Яр на снимках просто терпел прикосновения Лили из вежливости, не желая скандалить при людях. И тем не менее — мне всё равно было неприятно.

Как будто Лиля лапала сейчас не своего, а моего мужа, в самом деле!

Усмехнувшись подобной мысли, я хотела закрыть страницу Ларионовой, когда Яр, невесть когда вернувшийся из спальни, негромко произнёс рядом с моим ухом:

— Надеюсь, ты понимаешь, что это всё — просто спектакль моей почти бывшей жены?..

88

Ярослав

Увидев, чем в его отсутствие занималась Алина, Корнеев едва не выругался в голос. Угораздило же её залезть в эту дурацкую соцсеть! Могла бы и пропустить вечерок. Сама же говорила, что неделями, а то и месяцами, ленту друзей не читает. И шутила, что все, кому важно, чтобы она была в курсе, сами всё расскажут.

Но как только Яр поинтересовался, понимает ли Алина, что эти фотографии — не более, чем спектакль, Пирожок слегка вздрогнула от неожиданности, и у неё вдруг пиликнул телефон — и Корнеев, покосившись на экран, увидел всплывающее сообщение… от Лили.

— Эм, — пробормотала Алина, едва не уронив телефон. Перехватила его поудобнее и протянула Яру. — На, держи. Я с ней не переписывалась. Это первое сообщение. Думаю, что она…

— Переслала тебе выложенные фотографии, — хмыкнул Корнеев, открывая сообщение. И точно. Лиля, видимо, решила не полагаться на случайность — хотела, чтобы Алина точно увидела, какими счастливыми Яр и Лиля на них выглядят. По крайней мере ей наверняка казалось именно так. Яр же видел, что он на фотографиях производит впечатление человека с несварением желудка.

— Не переживай, — пробормотала Алина сочувственно, видимо, заметив, что он начал злиться. — Ничего нового Лиля не совершила. По правде говоря, то, как она сегодня поступила с Соней, гораздо хуже этой ерунды. Да и эффект у фотографий обратный.

— В смысле?

— Ты на них как будто только что вернулся от стоматолога, — пошутила Пирожок и фыркнула. — И у тебя ещё не до конца отошла заморозка, поэтому улыбаться по-человечески ты не можешь.

Яр засмеялся и положил телефон Алины на кухонный стол, а затем сел на табуретку и придвинулся вплотную к девушке, чтобы оказаться между её ног.

— Алин, ты… самая лучшая, — выпалил он абсолютно искреннее признание, заключил её в объятия и поцеловал, испытывая в эти мгновения невероятную нежность и счастье, что она здесь, рядом с ним, и отвечает на поцелуй.

Минут пять Яр был не в силах ни о чём говорить, хотя и собирался — просто целовал и обнимал Алину, сходя с ума от её близости и понимая, что за день страшно по ней соскучился. Понял, что пора это заканчивать, только обнаружив, что целует уже не губы девушки, а её грудь, которую вытащил из лифчика, задрав на Алине кофточку, а сама Алина с закрытыми глазами прислоняется к стене и тяжело дышит, вздрагивая каждый раз, когда Корнеев проводил по её соску губами или языком. И вот такая Алина — возбуждённая, с задранной одеждой и красными стоящими сосками, — подействовала на Яра двояким образом. С одной стороны, он ощутил, что не хочет ничего, кроме секса здесь и сейчас, а с другой — вспомнил вдруг, что в квартире они не одни. И мало ли… Вдруг Соне приспичит попить водички?

Поэтому, ещё раз втянув в рот оба Алинкиных соска поочерёдно, из-за чего девушка застонала и выгнулась, Яр с сожалением всё прекратил — вернул на место бельё и одежду, а потом даже чуть отъехал назад на своей табуретке. Чтобы не было соблазнов.

— В чём дело? — почти простонала Алина. — Ты решил надо мной поиздеваться?

— Нет, — понимающе улыбнулся Яр. — Я просто вспомнил, что неподалёку спит моя дочь. Поэтому…

— Поэтому надо идти в ванную! — встрепенулась Пирожок. — Там можно запереться!

В штанах, конечно, было тесно, но Корнеев понимал, что если они с Алиной сейчас вместо разговора займутся сексом — он точно ничего не расскажет ей про случившееся в воскресенье. А надо бы.

— Погоди. Давай всё-таки сначала поговорим…

— Ты собираешься просить меня не учить Соню матерным частушкам?

— Не-е-ет, — Яр засмеялся. — Хотя и это тоже, безусловно. Я просто хотел рассказать тебе, что мне вчера предложил тесть.

Алина тут же посерьёзнела. Села прямо, одёрнула кофточку, повела плечами — будто в атаку собиралась.

— Ну давай, рассказывай…

89

Алина

Я в этот день с трудом уснула, взбудораженная вечерним рассказом Яра, который умудрился заслонить собой даже знакомство с Соней.

В итоге я пришла к выводу, что мы с Корнеевым — наивные ромашки по сравнению с Лилей и её семьёй. Честно, мне в голову никогда в жизни не пришло бы, что прощение можно элементарно купить. И если рассматривать с точки зрения финансовой выгоды, минуя всяческие рассуждения про эфемерное — душу и сердце, в которые плюнули, а потом ещё и потоптались, — то предложение отца Лили было более чем хорошим. Развивать семейный бизнес и преумножать собственные капиталы, а не состояние чужих тебе людей, сотрудничать с опытным человеком, — а тесть Яра был, без сомнения, опытным, — ещё и контролировать расходы жены… Да о таких условиях, мне кажется, многие мечтают. И ради них простили бы не только измену — вообще положили бы болт на личные отношения с супругой. Есть она, демонстративно не гуляет — и чёрт бы с ней. Зато я могу позволить себе многое. Я же теперь большой начальник.

А Яр вот взял и отказался. Даже не думал, не рассматривал для себя возможность согласиться — просто нет, и всё.

Дядя Вася был бы доволен. Это я точно знаю. И Яр знает.

В сущности, для него, как и для меня, одобрение родителя всегда было важнее прочего. И уж особенно — важнее денег.

Как часто говорил дядя Вася: «Перед Богом мы все будем нищими. Просто кто-то окажется ещё и нищим духом».

Чтобы не проспать и не ударить в грязь лицом, на утро я поставила целых два будильника. И не зря! Соня и Яр явно вообще забыли про то, что работа не дремлет, и дрыхли без задних ног, не собираясь просыпаться. Пришлось будить.

Первые несколько секунд после пробуждения Соня таращилась по сторонам в шоке и недоумении, а затем, осознав, где находится, настолько явно расстроилась, что я тоже огорчилась. Я всё понимала: естественно, девочке нелегко, её выдернули из привычной счастливой жизни в какую-то непонятность. И я ей, может, и понравилась, но Соня несомненно отказалась бы от знакомства со мной ради того, чтобы папа и мама помирились. Сегодня утром она хотела бы проснуться в собственной кровати, в окружении родителей, а не вот так — под боком у папы, но зато в чужой квартире.