Земля воров (ЛП) - Халле Карина

Его пальцы скользят по моему клитору, и я издаю стон, вибрация поднимаются по моей шее и отражаются от его ладони.

— А теперь как? — спрашивает Андор, прижавшись губами к моему уху, прикусывая мочку, а затем облизывая ее, и заставляя меня дрожать.

Я сглатываю под его ладонью, его хватка уверенная, собственническая, достаточно сильная, чтобы немного затруднить мое дыхание, но не лишить его. Он удерживает меня на месте и начинает двигаться, вколачивая в меня свои бедра, заставляя мое тело дрожать и сотрясаться от ударов.

Все это время его пальцы затягивают узел внутри меня все туже и туже, скользя по тому месту, где я такая влажная и скользкая. Он прижимается губами к моему уху, его дыхание хриплое, когда он говорит мне, как ему хорошо во мне, что он хочет делать это вечно, что я принадлежу ему, и как сильно он меня хотел.

И я даже не могу ответить. Я теряюсь в ощущении его внутри меня, в том, что я полностью отдаюсь ему. В этот момент мое тело принадлежит ему, и я настолько его, что кажется, будто его сердце, сильно бьющееся у меня за спиной, слилось с моим. И, может быть, после этого момента я снова буду принадлежать себе, смогу быть цельной, но прямо сейчас…

Я его, я его, я его.

Не только мое тело, но и моя душа.

— О, черт! — вскрикиваю я, внезапно охваченная оргазмом, как разбивающейся волной, которая заставляет меня чувствовать себя уничтоженной, вывернутой наизнанку, и дрожать на коленях, теряя контроль. Если бы он не держал меня за горло, я бы рухнула прямо на землю.

Он кончает сразу после меня, с шипением и глубоким стоном, шепча мое имя.

— Мне было это нужно, — говорит он сквозь прерывистое дыхание, наконец отстраняясь и отпуская меня. — Я нуждался в тебе. Именно так.

Я издаю удовлетворенный одобрительный звук и падаю на четвереньки, опустив голову, пока пытаюсь отдышаться и мое тело приходит в норму.

— Ты тоже был мне нужен, — говорю я тихо, потому что это признание сейчас кажется таким откровенным, таким хрупким.

Но по тому, как он покрывает поцелуями мои плечи и спину, понимаю, что с ним я все еще в безопасности.

Вопрос в том, как долго продлится эта безопасность?

Глава 22

Андор

С наступлением утра мир меняется. Мои чувства всегда были обострены из-за суэна, но я начинаю думать, что Бринла — это своего рода наркотик. Воздух пахнет свежестью, он теплый, как летнее утро, соломенный матрас кажется мягче, звук ее ровного дыхания — словно самая прекрасная музыка. Я чувствую, что поднялся на более высокий уровень бытия, и все это благодаря ей.

Ты влип по уши, упрекаю я себя, осторожно устраиваясь поудобнее на узкой кровати, чтобы не разбудить Бринлу. Ее обнаженное тело прижимается ко мне спиной, и в тусклом свете ее комнаты, освещаемой только мерцающим факелом, в котором заканчивается топливо, ее лавандовые волосы рассыпаются вокруг нее, как закат, переходящий в сумерки. Вид этих шрамов от всей боли, которую она перенесла в монастыре, смешанный с ее красотой, вызывает во мне такое сильное желание насилия, что я едва могу дышать.

Черт. Я определенно влип. Для меня в этом нет ничего необычного — я всегда действую, не задумываясь, — но я никогда раньше не был так сильно увлечен кем-то. Хотя я заслужил репутацию мужчины «попользовался и бросил», я всегда хотел ощутить этот пьянящий прилив одержимости. Я хотел чего-то большего. Просто я ни с кем не испытывал этого до того, как в моей жизни появилась Бринла. Как будто у меня теперь тоннельное зрение, и все мое внимание сосредоточено исключительно на ней. Остальной мир, остальные проблемы, те самые, которые привели ее в мою жизнь, исчезли. Если бы я мог провести остаток своих дней в постели с ней, я бы умер счастливым.

Но природа зовет.

Я поворачиваюсь рядом с ней, и она просыпается, издавая тихий стон, который сразу устремляется к моему возбужденному члену. Черт, от нее так трудно уйти.

— Который час? — бормочет она сонным голосом, приоткрыв глаза и приподняв голову, чтобы посмотреть на меня через плечо. Я встречаюсь с ней взглядом, и мое сердце замирает в груди.

Успокойся, Андор.

Я целую ее обнаженное, соблазнительное плечико, мои губы задерживаются на нежной коже, наслаждаясь вкусом.

— Понятия не имею, — тихо признаюсь я, на мгновение закрывая глаза.

— Думаю, я привыкла к дневному свету в Норланде, — говорит она, зевая. — Я могла бы проспать несколько дней.

— Спи, не нужно вставать, — говорю я, медленно отстраняясь.

Она сонно улыбается, прежде чем закрыть глаза и снова опустить голову на подушку. Почему-то теперь мне еще труднее уйти от нее.

Я встаю и осматриваю полутемную спальню, гадая, который час. Мы трахались так, словно этому не будет конца, всю ночь, и моему телу кажется, что уже утро, но без естественного света так глубоко под землей трудно сказать наверняка.

В остальной части жилища тихо, когда я направляюсь в туалет, но к тому времени, когда заканчиваю, слышу сопение Леми за дверью.

Я открываю дверь и вижу огромного пса, который припал на передние лапы и хочет поиграть. Прежде чем я успеваю его погладить, он убегает по коридору и растворяется в воздухе. Затем я слышу смех Эллестры из кухни, где он, очевидно, появился снова.

Улыбка исчезает с моего лица, и я глубоко вздыхаю. Полагаю, сегодняшнее утро — самое подходящее время, чтобы попытаться расположить к себе тетю Бринлы. Если мы собираемся придерживаться нашего плана, то она должна понять, что сегодня мы все возвращаемся на корабль, чтобы уехать отсюда навсегда. Не только для блага Бринлы, но и для блага Эллестры.

Я направляюсь на кухню и останавливаюсь в дверях, чтобы оценить обстановку. Эллестра стоит у плиты, помешивая что-то в кастрюле, а рядом с ней тихо свистит чайник. Она снимает его с огня и, не поднимая глаз, говорит:

— Просто будешь стоять и смотреть, или тебе есть что сказать?

Я улыбаюсь, но она этого не замечает.

— Чаще всего я выпаливаю первое, что приходит в голову. Не думаю, что многого добьюсь с тобой, если не буду тщательно выбирать слова.

Она слегка усмехается, что я воспринимаю как поощрение.

— Вот тут ты ошибаешься. Мне не нужны тщательно подобранные банальности. Я хочу знать правду. Так что скажи мне правду, Андор Колбек, как есть, без прикрас. — Она поднимает на меня глаза, ее пристальный взгляд встречается с моим. — Какие у тебя планы на мою племянницу? Кроме того, чем ты занимался всю ночь.

Я пропускаю последнюю часть мимо ушей. Я должен был догадаться, что звук здесь хорошо распространяется.

— Нам нужна Бринла, — сообщаю я, опускаясь на стул. — И ей нужно работать на кого-то получше, чем Дом Далгард.

Она криво улыбается и опирается на стойку, скрестив руки на длинном бежевом льняном халате.

— Напомни мне еще раз, чем Дом Колбек такой особенный?

— Потому что мы не монстры, несмотря на твое мнение о Домах и других землях. Потому что она действительно может быть счастлива в Норланде. Как и ты.

Она качает головой, отводя взгляд.

— Все, что у меня есть, — это твое слово. Я не могу поверить тебе на слово, потому что в этом случае окажусь дурой. И я не могу поверить Бринле, потому что ты скомпрометировал ее… во многих отношениях.

Мне не нужно гадать, что она имеет в виду.

— Тогда ты должна понимать, что она не может остаться здесь. Ради ее же безопасности. Если Шеф Рунон узнает, что она была со мной…

— И чья это будет вина? — резко спрашивает она, сверкая глазами. — Ты поставил Бринлу в такое положение, похитил ее, использовал для обогащения своего Дома. Если она будет вынуждена уехать, то из-за тебя!

— Ты права, — говорю я, когда она подходит к кастрюле на плите и снова начинает ее сердито помешивать. — Это моя вина. А это значит, что теперь я несу полную ответственность за Бринлу, и за всех, кто ей дорог, а значит, за тебя и Леми.