Эрин Ноэль - То, что скрыто (ЛП)

— Я не собираюсь трахать тебя здесь, — рычит он, а в его взгляде тлеет огонь, — особенно не на первой прогулке. Ты заслуживаешь нежности и ласки, когда я буду боготворить тебя, как самую сладкую на свете девочку. Мы еще много раз сможем попробовать запретный секс в общественном месте.

— Не принимай мою застенчивость за невинность или наивность, — советую я ему более резким тоном, чем собиралась.

Очевидно раздраженный, он проводит пальцами по волосам и делает глубокий вдох. Выдохнув через несколько секунд, он командует:

— На чертово колесо. Быстро.

Пламя, сверкающее в его глазах, убеждает меня не спорить, поэтому я поворачиваюсь на пятках и топаю к огромной круглой конструкции, уходящей высоко в небо. Пока мы ждем в очереди, никто из нас не произносит ни слова. Меня охватывает гнев за то, что он отказывает мне в моем желании, но близкое соседство наших тел разжигает у меня внутри пламя, охватывающее все тело.

Когда подходит наша очередь, мы забираемся в красную подвешенную кабинку, и Мэдден выбирает место не напротив, а рядом со мной. В ту минуту, когда мы выходим из зоны слышимости людей, остающихся на земле, он перебрасывает руку мне через бедро и кладет ладонь на мою пульсирующую промежность. Его горячее прикосновение обжигает меня сквозь джинсовую ткань шорт, и я громко и тяжело дышу. Мои большие от удивления глаза прикованы к его полному вожделения взгляду, когда он, не спеша, начинает ласкать мой холмик мучительно медленными движениями кончиков пальцев.

— Эта киска — моя. Никто другой не может прикоснуться к тому, что принадлежит мне, включая тебя, до тех пор, пока я прямо не скажу тебе сделать это, — заявляет он спокойно. Его пальцы слегка поглаживают мой живот, только для того чтобы расстегнуть пуговицу и проскользнуть за пояс шорт так, что только шелк трусиков остается единственным, что разделяет его нежные пальцы и мои скользкие складочки. Я инстинктивно раздвигаю для него свои бедра.

— Я позволю моей киске кончить только когда смогу наблюдать это, смаковать это, клеймить это.

Колесо продолжает поднимать нас вверх, в небо, останавливаясь через каждые несколько метров, чтобы дать зайти новым пассажирам, пока, наконец, вскоре мы не замираем в качающейся кабине над изумительным побережьем.

— Забудь обо всех и обо всем, кто имел счастье касаться моей киски в прошлом. При мысли об этом я превращаюсь в ревнивого, властного, гиперопекающего сукиного сына, и это мне совсем не нравится.

Кончики его пальцев игриво блуждают вдоль шва моих трусиков, проскальзывая под промокшую ткань.

— Я никогда не хотел забрать твою свободу, твои мысли и суждения, указывать тебе, чего тебе хотеть. Я не хотел никоим образом внушать тебе страх и трепет. Я ожидаю доверия с обеих сторон, но, когда дело касается тебя, я, сам того не желая, веду себя, как эгоист.

Методично кончиком пальца он начинает медленно водить вокруг наружного края моей киски, а основанием ладони, идеально надавливая, выводит маленькие круги на клиторе. Я знаю, что мои глаза блестят от желания, но я не отвожу их от его взгляда.

— Посмотри, — мягко указывает он. — Посмотри на этот закат вместе со мной.

Я усилием воли отвожу взгляд, вместе мы наблюдаем, как горящее солнце погружается в океан, пока его бесконечность не проглатывает огненный диск окончательно, оставляя в сумеречном небе только приглушенные всполохи золотого, оранжевого и розового цветов.

— Необыкновенно, да? Наблюдать за тем, как перед твоими глазами исчезает пламенеющий огонь?

— Да, — выдыхаю я.

Мы начинаем наш спуск с вершины мира, где были выше самого солнца, обратно на землю. Рука Мэддена, ни на секунду не останавливаясь, продолжает свою чувственную пытку, приближая меня все ближе и ближе к черте, пока, наконец, он не погружает один, а затем и второй палец в мое скользкое лоно. Я не могу сдержать дрожь в ногах и гортанное мурлыканье, вырывающееся из горла, когда он плавно несколько раз входит и выходит из меня, а затем сгибает пальцы и трет мою сладкую точку. Я очень стараюсь не кончить от его руки, ожидая, что он даст мне команду, и тут он внезапно убирает руку от моего тела.

— Насколько горяч этот огонь теперь? — спрашивает он, поднимая бровь, когда мы достигаем земли. Служащий открывает замок, и мы оба выбираемся из кабинки с крышей-зонтиком.

— Что ты делаешь? — раздраженно скулю я, как только мы отходим от очереди.

Переплетя наши пальцы, он целует мои костяшки и начинает идти к выходу.

— Забираю тебя домой, чтобы продемонстрировать свои способности пожарного. 

Глава двадцать вторая

Your Body Is a Wonderland ~ John Mayer

Блейк 

Мэдден не в силах вести машину достаточно быстро. Его косящиеся на меня глаза и самодовольная ухмылка проверяют на прочность теорию о самопроизвольном воспламенении человеческого тела. Желая погрузить его в то же состояние неудовлетворенности, от которого страдаю сейчас сама, я протягиваю руку через центральную консоль и тру его выпуклость.

— Осторожно, Блейк, — предупреждает он.

— Не отвлекайся от дороги, Мэдден, — отвечаю я с коварной ухмылкой. — Не перечь мне.

Пока я вожу ладонью вверх и вниз по его растущей эрекции, Мэдден продолжает фокусироваться на дороге, а когда я расстегиваю на нем шорты, чтобы просунуть внутрь свою руку, он издает дикий рык. Поглаживая через боксеры его ствол, я, откровенно говоря, не могу поверить в собственную смелость, но мой благоразумный самоконтроль остался где-то на чертовом колесе, высоко над Тихим океаном.

Не успела я и глазом моргнуть, как мы сворачиваем на подъездную дорожку к его дому. Наверное, последние несколько миль он проехал быстрее, когда провокационное соблазнение потеряло свой юмор и стало чуть более серьезным, когда он оказался в позиции того, кого дразнят. Он заглушает двигатель и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, между нами такое плотное сексуальное напряжение, что я могу почувствовать его кожей.

— Наверх. В мою комнату. Немедленно.

Ему не нужно повторять мне дважды. Выскочив из машины, мы оба бежим вверх по лестнице, по дороге сбрасывая с себя одежду. Независимо от того, это наш первый раз или нет, он нужен мне внутри меня больше, чем воздух.

К тому времени, когда мы оба оказываемся в его кровати, на нем надеты только боксеры, а на мне черные шелковые трусики. Я тихо стою перед ним, не смущаясь своей наготы и, пока он окидывает меня взглядом, жду дальнейших указаний, принимая то, что в нашей постели именно он контролирует ситуацию.

— Медленно повернись, позволь мне видеть всю тебя, — говорит Мэдден.

По его желанию, я неспешно поворачиваюсь вокруг своей оси, позволяя ему жадно впитывать мой образ. Он делает шаг ко мне, берет меня в свои объятия, опуская свои губы на мои. Его поцелуй из сладкого и нежного быстро становится настойчивым и страстным. Пока наши языки переплетаются друг с другом, наши руки, гладя, обнимая и лаская, исследуют друг друга, мы оба двигаемся неторопливо и напряженно. Его пальцы берут за пояс мои трусики и спускают их вниз до тех пор, пока они не падают у моих ног, открывая мою гладкую киску. Мэдден плавно проводит пальцами от пупка к моему холмику. С каждым его прикосновением во мне растет предвкушение, пока, наконец, он не перемещает палец немного ниже, чтобы погрузить его в пылающую влажность моего лона. Его рот возвращается к моему, поглощая вздох чувственного удовлетворения, который вырывается из меня, как только его палец оказывается во мне. Скользя пальцем вперед-назад между опухшим клитором и влажной киской, он добивается того, чтобы я была полностью покрыта своим скользким желанием.