Папина дочка (СИ) - Салах Алайна

Рассмеявшись, я желаю ей отличного вечера и поворачиваюсь к воде.

Яхта успела отплыть далеко от берега, и городские огни на темном горизонте теперь походят на густую россыпь звезд.

Подставив лицо под дуновение ветра, я с жадностью вдыхаю влажный солоноватый воздух, словно его запасы можно увезти с собой. Завтра домой.

Эта мысль отзывается во мне неясной тоской, хотя повода нет ни малейшего. Команда Александра довольна моей работой, число подписчиков karolina.new достигло ста тысяч — небывалый успех с учетом того, что аккаунт существует всего месяц, в директе висят около десяти предложений о сотрудничестве, включая запросы на услуги стилиста.

А я все равно ощущаю голод. Кажется, только вчера мы приземлились в аэропорту Абу-Даби и заселились в отель. Неделя форума была насыщенной, но пролетела чересчур быстро, к чему я совсем не была готова.

Украдкой оглядываюсь: Александр стоит чуть поодаль и разговаривает с Кевином, с которым мы ужинали в первый день. Смокинг на нем сидит безукоризненно, белоснежная сорочка оттеняет загар — хоть сейчас фотографируй на очередной разворот.

Чувство тоски двукратно усиливается: завтра ужины с командой и рабочая суета останутся в прошлом, и я вернусь в свою обычную жизнь.

Резко отвернувшись, я подношу бокал к губам и напоминаю себе о том, что моя обычная жизнь прекрасна. Дома меня ждет субботний ужин с родителями, активная работа, и конечно Марк. Из-за моей постоянной занятости в поездке мы общались совсем мало, так что он наверняка захочет это наверстать.

С такими мыслями я сдаюсь интимной трели саксофона и терпкому вкусу брюта, и не замечаю, как рядом оказывается Александр.

— Наслаждаешься вечером? — его голос глубокий, с тем самым оттенком иронии, из-за которого всё, что он говорит, приобретает больший вес.

— Да, — улыбаюсь я, старательно игнорируя поднимающиеся волнение и трепет. — В этой поездке я окончательно убедилась в том, что разговоры об восточном гостеприимстве правдивы. Сложно не чувствовать себя селебрити, находясь на яхте такого размера. Ее длина метров сто наверное?

— Сто пятьдесят шесть, — поправляет Александр, встает рядом и облокачивается на поручни. — Третья по величине яхта в мире.

— Еще раз спасибо за возможность стать частью мероприятия подобного масштаба. Я запомню его на всю жизнь.

— Я тоже.

Повисает пауза, с каждой секундой становящаяся все более многозначительной.

Нахмурившись, я поворачиваюсь к водной глади и крепко сжимаю бокал в руке. Опоры, которые я выстраивала внутри себя все эти полтора года и которые считала крепкими и основательными, трещат по швам, выпуская на поверхность чувства, причинившие мне такую сокрушительную боль полтора года назад.

В горле першит от отчаяния. Нет-нет-нет, пожалуйста. Я больше не хочу питать себя иллюзиями того, что он смотрит на меня по-особенному и что интимная глубина в его голосе что-то значит. Я выросла, поумнела и обязана отличать вежливость от личного интереса.

— У тебя ведь было много подобных поездок, — тихо говорю я, вглядываясь переливающийся силуэт города. — Со временем они все так или иначе забудутся.

— Но не в каждой я попадаю на разворот «Глобал Билдинг». — в голосе Александра слышна усмешка.

Я до боли кусаю губу. Что и требовалось доказать. Его команда успешно выступила, поэтому форум вышел запоминающимся. Дело вовсе не в моем присутствии — стоит уяснить это прямо сейчас и перестать строить воздушные замки.

— Мой блог благодаря твоему приглашению прилично вырос, — я пытаюсь скопировать небрежно-шутливый тон Татьяны, чтобы замаскировать стремительно катящееся вниз настроение. — Сложно представить, что было бы, останься мы здесь еще на неделю.

— Еще одна неделя сорокаградусной жары и возлияний могла привести к пагубным последствиям. — На лице Александра — улыбка, но взгляд остается серьезным. — Так что все происходит вовремя. Настоящая жизнь — она дома. Стоит об этом помнить.

Мне чудится, что он говорит не столько о жаре, сколько о нас, и то, что Александр продолжает пристально на меня смотреть — лишнее тому подтверждение. В груди по-знакомому ноет, и мне требуется это отдать.

— Твоя речь напоминает наш последний разговор на курорте. Вот только я не помню, чтобы на это раз давала этому повод.

— Ты определенно не давала, — соглашается Александр. — Не стоит принимать мои слова на свой счет.

— А на чей мне нужно их принимать?

Я жмурю глаза, ощущая прилив неожиданной слезливости. Господи, да что со мной происходит? Неужели то, что он расстался с Анастасией так сильно на меня повлияло? Или виной тому последний вечер вместе? Полтора года назад Александр выразился достаточно ясно: он никогда не даст нашим отношениям шанс. Какой надо быть слабохарактерной, чтобы до сих пор на что-то надеяться.

— В вопросах личной жизни я не умею быть таким честным и прямолинейным как ты, — хрипло выговаривает Александр после длинной паузы. — На этот раз не буду прикрываться возрастом, потому что однажды уже признал, что его значение в отношениях преувеличено. Дело в определенной моей несвободе, о которой тебе прекрасно известно. Поэтому предлагаю сменить тему.

Вскрывшаяся рана внутри кровоточит так же, как полтора года назад. Единственный плюс заключается в том, что на этот раз я знаю, как с ней обращаться. Мне необходимо уединение и вера в то, что со временем она зарубцуется.

— Без проблем, — я киваю и одним глотком допиваю шампанское. — Отойду ненадолго.

Одарив Александра натянутой улыбкой, я иду к бару под предлогом обновить фужер и заранее знаю, что обратно не вернусь. Слишком больно стоять рядом с ним и осознавать, что по прошествии времени ничего не поменялось: ни мои чувства, ни его решение не быть со мной.

Дальнейшие попытки наслаждаться виртуозной игрой на фортепьяно и общей атмосферой праздника оказываются провальными. Я чувствую себя раздавленной и слабой перед лицом обнажившейся истины. Пусть я ни разу не переступила проведенную собой же грань, но от этого ничуть не легче. После короткого разговора с Александром мне больно едва ли не сильнее, чем в тот злополучный вечер.

— Вот и я говорю, — голос Тани звучит по обыкновению громко и воодушевленно. — Весь год пашешь как проклятая, потом приезжаешь сюда и получаешь четыре объекта за неделю. Как там эти птички-эзотерички говорят? Надо жить в легкости?

— Тань… — Я посылаю извиняющуюся улыбку Ольге за то, что прерываю их беседу. — Я неважно себя чувствую и хотела бы вернуться в отель. Не в курсе, как это можно сделать?

— У тебя не морская болезнь? — Взгляд Татьяны становится озабоченным. — Здесь должен быть катер как раз на такой случай. Тебе лучше уточнить у Александра. Он дружит с организаторами и все знает.

— Спасибо, — губы шевелятся с трудом и мне не удается выжать улыбку. — Тогда найду его.

— Тебя проводить?

Я качаю головой.

— Нет, не надо. Это просто небольшая слабость.

Эмоциональное удушье с каждой секундой нарастает. Утонченная игра фортепьяно и саксофона ощущается как безвкусная какофония звуков, от роскошного убранства и изысканных нарядов гостей пестрит в глазах. С напряженно колотящимся сердцем я лавирую между официантами, ища глазами плечистую фигуру в смокинге. Пусть укажет на того, кто может увезти меня отсюда, а дальше я сама.

Александра я нахожу в задней части палубы, стоящим с компании представительного араба.

— Твое возвращение затянулось…

— Мне нужно вернуться на берег, — перебиваю я, ненадолго забыв о манерах. — Подскажи, пожалуйста, кто может с этим помочь?

Пробежавшись взглядом по моему лицу, он хмурится.

— Что случилось?

— Просто мне так нужно, — честно говорю я, решив не прикрываться ложью о недомогании. — Татьяна сказала, что здесь есть катер.

Александр поворачивает к арабу, и тронув за плечо, извиняется, говоря, что ему требуется со мной переговорить. Тот с пониманием кивает и ретируется.

— Повторяю: что случилось? — Александр разворачивается ко мне, закрывая собой вид на палубу. Темные глаза смотрят пытливо и требовательно, будто мое желание покинуть вечеринку могло его расстроить.