Будет жестко (СИ) - Шварц Анна

— Мне на твоих друзей и всех остальных плевать, если честно. Мне интересно исключительно, что думаешь ты.

Если бы не ситуация, эти бы слова можно было бы трактовать как некое забавное признание. Профессору плевать на других, он думает только обо мне. Но тут речь идет о том, что он человека убил. Поэтому эти слова тут же забываются под грузом других тяжелых мыслей.

— Я подумала сегодня утром, что он немного подозрителен.

— Немного? — профессор выдыхает дым вверх, запрокинув голову, затем хмыкает. — Я подозрительнее? Надо было тебя бросить там с ним, и забыть. Попробовала бы договориться с настоящим серийным убийцей, Цветкова.

А сам-то… лучше, что ли.

Я хмурюсь.

— Ты…

Он опускает на меня взгляд.

— Что?

— Ничего. — я нервно выдыхаю, решив не накалять. — Ты из-за этого обозвал его «ничтожеством»?

— Из-за чего, Цветкова?

— Из-за того, что понял, что он маньяк.

Он убирает сигарету от губ и странно смотрит вдаль.

— Нет. — отвечает он. — Просто спровоцировал его. Он прекрасно понял, о чем я говорю и испугался. Поэтому отказался от мысли что-то сделать с тобой. Я ждал, что он либо нападет на меня на территории института, либо сбежит и заляжет на дно. — профессор внезапно усмехается. — Зависело от его трусости. Но он решил подождать и выследить меня за пределами института. Он поехал за мной на машине, я завел его в место, где нет камер, позволил прижать к обочине. Потом он напал на меня с ножом, выбив стекло.

Он делает паузу, согнув руку в локте и посмотрев на нее. Я вспоминаю, что именно на этой руке видела у него большую рану. Боже, вот откуда она. А он ведь весь вечер вел себя так, словно ничего не случилось.

Затем я вспоминаю Сашу, который бинтовал его руку и вынес забавный вердикт, что профессор явно не на кухне порезался. М-да. Забавно.

— А потом?

Он поднимает взгляд.

— Тебя правда интересует, что было дальше? Я могу рассказать все. И то, что он мне выложил, и что я делал с ним.

Боже, нет. Этот вопрос просто вылетел.

Я зачем-то на секунду представляю, что мог делать этот ненормальный, и ощущаю, как у меня начинает кружиться голова, и как меня подташнивает от мыслей о судьбе монтажника. Зажав рот рукой, я отворачиваюсь.

Жутко абсолютно все в этой ситуации. И то, что этот монтажник оказался серийником, а не добрым дядечкой. И то, что человек, с которым я провожу добрую часть своего свободного времени, убивает вообще без задней мысли.

Как же я ненавижу эти противоречивые факты о профессоре. Он не тронул невинных людей, а расправился только с полными отбросами, которых даже не жалко. Но просто тот факт, что он способен это делать — это не очень хорошо и адекватно.

— Цветкова. — зовет меня это чудовище, и я поворачиваю голову в его сторону и вздрагиваю. Он уже стоит рядом. Когда успел? В следующий момент его рука сгребает меня за шкирку, крепко сжав в кулаке, и дергает. А я осознаю что до этого неровно стояла на ногах.

Боже, я б могла бы навернуться через ограду вниз.

— Два трупа на стройке — это слишком. Давай ты не будешь падать.

— Это вообще не смешно. — вырывается у меня возглас на его неуместную шутку про два трупа.

— Где ты услышала юмор в моих словах? — он оттаскивает меня в сторону и подталкивает вперед, в сторону машины, а я на автомате плетусь к ней, чувствуя, как пальцы профессора на моей шее словно обжигают. — Ты в курсе, что я впервые делаю что-то подобное не для себя, а для другого человека?

Мои брови хмурятся. Я оборачиваюсь с этим выражением на лице на него.

— Ты что, сейчас про убийство говоришь?

— Да, про него.

Боже мой. Я молча закрываю рот и отворачиваюсь обратно. Не знаю даже, как адекватно отреагировать на это.

Он подводит меня к машине и открывает дверь. Дальше он кладет мне руку на макушку и усаживает в машину. Я так и не поняла — он был готов меня запихнуть или просто не давал удариться об крышу? Черт его знает.

— Я мог этого не делать. — внезапно говорит он. Я поднимаю на него взгляд. — Если бы я не вмешался — ты бы не сидела в тот вечер у родственников на даче. В отношениях с кем-то другим я бы так и поступил — просто проигнорировал бы. Мне всегда было наплевать на них. Но речь о тебе, Цветкова. Попробуй только еще сказать когда-нибудь, что я как-то плохо к тебе отношусь.

Он закрывает дверь, не давая мне вставить ни слова, и оставив меня в прострации.

Что это вообще было?

Это он меня-то глупой собакой когда-то обзывал? Сам-то сейчас похож на невоспитанного и глупого пса, который ради того, чтобы его назвали хорошим мальчиком, душит соседских кур и таскает хозяину. «Речь о тебе, Цветкова». «Смотри, какой я классный, спас тебя от маньяка. Убив его. Да. Что с лицом, какие-то проблемы?»

— А полицию не судьба было вызвать, а не убивать? Он же маньяк, его бы посадили сразу. — интересуюсь я, когда он садится за руль. Его рука замирает возле ремня безопасности и я вижу, как он приподнимает брови.

— Он первый напал на меня, чем ты слушаешь? Это была самооборона. Цветкова, я должен был скрутить человека с ножом и умудриться вызвать наряд? Покажешь потом, как это сделать.

Да что ты говоришь, чудовище? Убить зато было легче? У меня начинает болеть голова от его цинизма.

— Предположим. А до этого момента, пока он не напал на тебя? Почему ты не сообщил о подозреваемом?

— Я надеялся, что он просто свалит из города и проблема решится.

А-а!

Я промолчу, что он просто хотел наплевать на то, что этот маньяк будет дальше разгуливать по улицам, главное — что не возле Цветковой. По его мнению, проблема была бы решена. Даже поднимать эту тему не буду.

Просто кое-кто сейчас сильно лукавит. Это я еще мягко выражаюсь. Он же сам сказал, что специально заводил его в место, где нет камер. У него было много возможностей позвонить в полицию, но он все равно выбрал именно этот способ расправиться с кем-то.

— Ты же сейчас врешь?

— Цветкова. — он поднимает голову и смотрит на меня с тем же вызывающим видом, как и во время недавней ссоры. Опять заводится, стоит его ткнуть носом во что-то. — Какого дьявола цепляешься ко мне?

— Просто, как бы, ты убил человека.

— И что? Он тоже убивал других. Карма его настигла.

«И что». Я закрываю рот, откинувшись на сиденье. Как тебе сказать, господин ненормальный… Это не «и что?». Это прямо твоя большая проблема. Одна из многих. Карма, видите ли, настигла. А ты у нас карающая рука бога. Самооценка, конечно, тоже до небес.

— Он бы получил наказание в полиции. Тебе бы не пришлось марать руки. В тюрьме ему было бы очень нелегко.

Я замечаю, как профессор закатывает глаза. О, как меня злит эта его мимика.

— Хорошо, Цветкова, вот тебе честный ответ: я впадаю в ярость, если кто-то пытается отнять то, что принадлежит мне. Поэтому я с большим удовольствием замарал руки. Я очень надеялся, что он поведется на провокацию и нападет на меня еще в институте. Чтобы я мог убить его и обставить все как несчастный случай или самооборону. Но он поступил еще тупее, попавшись мне там, где нет свидетелей.

Затем он переводит взгляд на меня. Я застываю от выражения его глаз.

— Я сделаю это еще не раз, если понадобится. Еще вопросы есть?

Не выдержав, я отвожу взгляд и смотрю в окошко. Мой позвоночник, кажется, ощущается как застывший ледяной прут в спине.

«То, что принадлежит мне». Это он меня так назвал?

Ладно.

Мой мозг отходит от шока и начинает немного быстрее работать, чем до этого. По крайней мере, в нем даже мысли начинают появляться. Например — «зачем он рассказал мне об этом?». Еще и так неожиданно. Мы ехали поговорить в подходящее место об отношениях…Ох блин, даже как-то странно сейчас начинать запланированный разговор. Прямо неуместно и смешно звучать будет теперь. Мда.

Я кошусь на это внешне красивое чудовище, абсолютно темное и отталкивающее внутри. Он просто гениально умеет создавать неудобные ситуации, как сейчас.