Дело смерти (ЛП) - Халле Карина

По пути мы проходим мимо лодки Кинкейда. Судя по всему, его там нет. Или он спит. Свет выключен.

— Разумно ли устраивать вечеринку рядом с профессором? — спрашивает Мунавар.

— Нам, блядь, по двадцать с лишним, Мунавар, — говорит Джастин, и его язык слегка заплетается. — Это Ник достал нам выпивку. Мы имеем право делать, что хотим.

Затем Джастин хватает Наташу за руку, притягивает к себе, и они начинают страстно целоваться.

Лорен фыркает.

— Боже. Мы поняли, вы нравитесь друг другу.

Мы все обходим пару и доходим до конца причала. Лорен опускается на колени, а затем наклоняется над водой. Вода черная, отражает небо, хотя, если приглядеться, кое-где она, кажется, мерцает. Впрочем, возможно, это звезды.

Затем Лорен опускает руку в воду, и вода оживает, загораясь искрящимся зелено-голубым светом.

— Вау! — несколько человек восклицают в унисон, и вот мы все уже сидим у края причала. Я опускаюсь рядом и протягиваю руку, кончики пальцев скользят по воде. Она леденяще холодная, но это не имеет значения, когда можно рисовать светящиеся полосы, просто водя пальцами.

— Волшебство, — говорю я себе, поражаясь зрелищу. У нас дома тоже бывает биолюминесценция, но не так часто, да и темнота никогда не бывает такой глубокой. А здесь, кроме тусклых огней на причале и в поселении, нет никакого другого света, никакого светового загрязнения в ночном небе, ближайший город в сотне миль отсюда.

Мунавар и Рав решают пойти на пляж за камешками, чтобы пустить «блинчики», и я устраиваюсь поудобнее на причале рядом с Лорен. Джастин и Наташа забрались в рыбацкую лодку, и можно только догадываться, что там происходит. Все остальные пьют и водят по воде, заставляя ее сверкать.

Делаю глоток вина. Оно дешевое, но кажется вкусным после месяца воздержания.

— Ты сегодня расслабишься? — спрашивает Лорен, наливая себе еще. — Немного отпустишь ситуацию?

— Возможно, — говорю я.

Она чокается своим стаканом с моим.

— Ну что ж, за это «возможно». И не смей засыпать, пока ночь не закончится.

— Не обещаю, — говорю я, осушая стаканчик, протягиваю Лорен.

— Хорошее начало, — говорит она, снова наполняя его.

— Надеюсь, — забираю я у нее наполненный стакан. В голове уже начинает слегка мутить, но вместе с тем кажется, будто с плеч свалился груз. Но мне нужно держать себя в руках. Нельзя напиться и начать орать чепуху, колотясь в дверь лодки Кинкейда.

— Как ты? — смотрю на нее. — По-настоящему.

— Нормально, — говорит она, хотя голос звучит отрывисто. Она оглядывается, и у меня есть ощущение, что она ищет Рава. — Все хорошо.

Я внимательно смотрю на нее. Она кажется немного похудевшей, с впалыми щеками, а в темноте тени под глазами кажутся глубже. Мне стыдно, что я заметила это только сейчас. Как обычно, я была слишком поглощена собственными мыслями, своими тревогами.

— Ты уверена?

Она отпивает вина и кивает.

— Ага. Ну, ты же знаешь. Не думаю, что это секрет, что Рав мне нравится.

— А ты ему. Я это по крайней мере заметила, — говорю я. — Ну и? Как продвигается?

— Никак, потому что никто из нас не делает первый шаг. Боже, кажется, что я снова в старшей школе, — она вздыхает и смотрит в темный пролив.

— В этом нет ничего плохого, — говорю я. — У тебя целое лето, чтобы разобраться в этом. Не стоит сразу бросаться в омут с головой, — я смотрю на рыбацкую лодку, что слегка покачивается, и расходящиеся от нее круги заставляют воду светиться. — Что будет, если Наташа и Джастин завтра поругаются, и им придется все оставшееся лето видеть друг друга? Нет, уж, спасибо.

— Это верно, — соглашается она, наклоняется и снова погружает руку в воду, вздыхая. — Но, честно говоря, я не уверена, что переживу следующие пару месяцев. Интересно, могу я попросить отпустить меня домой пораньше?

Мои глаза расширяются от внезапного страха.

— Почему? Нет. Ты не можешь. Ты не можешь меня бросить.

Она мягко улыбается.

— Ты тоже можешь уехать.

Но я не могу. У меня нет денег и мне некуда ехать.

Я качаю головой.

— Почему ты хочешь уехать?

— Ты имеешь в виду, кроме того, что я, блядь, просто умираю от желания проверить почту и Инстаграм хоть на минуту? — она вынимает руку из воды и разглядывает ее, стряхивая крошечные кусочки водорослей со своей сморщенной кожи. — Просто кажется, что меня здесь ничему не учат, понимаешь? Моя дипломная работа должна быть о грибах, переживших ледниковый период, а мы до сих пор даже близко не подходили к полуострову. Занятия странные. Пары у Кинкейда заставляют думать, но они все еще многое скрывают от нас. Лабораторные работы с Эверли — просто для галочки. Мне просто кажется, что я, возможно, трачу время впустую.

Она во всем права.

— Как твои сеансы у Кинкейда? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

— Нормально. Он не очень дотошный. Мы в основном просто болтаем о том о сем. О сериалах, по которым я скучаю, о том, как кажется, что мир проходит мимо, пока я торчу здесь, — она делает паузу и бросает на меня украдкой взгляд. — Хотя я рассказываю ему не все.

Я хмурюсь.

— Что ты от него скрываешь?

— Иногда это место наводит на меня паранойю, — она допивает свой напиток и придвигается ближе. — Я не схожу с ума, не волнуйся. Но иногда кажется, что за мной наблюдают. Когда я иду на пары. Когда мы собираем растения. Когда мы в общей гостиной. Просто такое чувство… что на меня смотрят. Изучают.

Я сглатываю ком в горле.

— И иногда, — продолжает она, понизив голос до шепота, — Я вижу кое-что… в лесу.

— Что именно? — так же тихо спрашиваю я, чувствуя, как от вина скручивает живот.

Она закрывает глаза и качает головой.

— Я даже не знаю. Просто… нечто. Вроде… силуэтов. Теней. Иногда мне кажется, что я вижу светящиеся глаза.

— Ну, здесь много диких животных. Все что угодно может быть.

— Мне кажется, лес играет с нами, — говорит она.

Мне хочется поспорить, но я знаю, что она права.

— Да, на днях мне показалось, будто я снова вижу Амани. Она стучала в мою дверь. Я последовала за ней к лодочной станции, и пошел снег.

— Снег?

— Ага. Не могу понять, была ли Амани настоящей или нет, но снег был. Он был холодным. Я чувствовала его. Я видела, как он тает. Он был настоящим. А утром его смыло дождем. Лес и правда играет с нами.

— Что ж, снег в начале июня так далеко на севере — вероятное явление. В последнее время было холодно. Может, мимо прошла какой-то аномальный погодный циклон?

— Все равно это не объясняет Амани, — тихо говорю я, уставившись в пустой стакан.

Мы обе замолкаем, думая каждая о своем.

— Думаешь, я сошла с ума? — спрашиваю я.

— Нет. А ты думаешь, я сошла с ума?

— Нет, — мы обе смеемся. Черт, как же приятно смеяться, выговариваться.

— Мы принесли камни! — кричит Мунавар, и мы оборачиваемся, наблюдая, как они с Равом приближаются с полными пригоршнями. Они начинают пускать их «блинчиками» по воде, создавая ослепительные брызги воды и света.

Я продолжаю пить и смеяться. Прячу свои тревоги подальше и заставляю себя обращать внимание на друзей, жить в этом моменте. Это реально. Это то, что имеет значение. Но если Лорен попытается уехать раньше, я улечу на том же самолете вместе с ней.

А Кинкейд?

Если через несколько месяцев между нами все останется по-прежнему — напряжением, которому некуда выплеснуться, — тогда мне придется отпустить. Черт, вероятно, мне стоит сделать это как можно скорее. Это лишь все усложняет.

— Ладно, я пошла спать, — говорю я им спустя какое-то время. Рав подходит и помогает мне подняться. Причал качается, или, может, это качаюсь я из-за выпитого вина. В этом и проблема с питьем вина из коробки маленькими кружками — ты не понимаешь, сколько уже выпил.

— Я с тобой, — говорит Лорен, пытаясь встать, но плюхается обратно на задницу с хихиканьем.

— Нет, оставайся, — говорю я ей, отстраняясь от Рава. — Я пойду сразу в свою комнату.