Роузи Кукла - Париж между ног

Потом руки и горячее тело втискивается, вжимается плотно животом к животу и нога ее предательски проходит ко мне между ног, а в следующее мгновение ее лицо рядом так, что я не могу уже видеть и различать глаза, только кожей лица чувствую, как мы близко сошлись. И опять, словно толчок, ощущения запаха ее щемящих духов и ее пота. — Я все! Гибну я!

Потом как в бреду. Музыка снова грохнула, взвыла, высоко и громко. Мое тело увлекается ею куда-то, я едва успеваю переступать и уже почти машинально перебираю ногами следом, мимо, среди таких быстрых, подвижных танцующих тел, но почему-то всех только девичьих. Но это осознаю только мгновение, потому что ее рука тянет меня за собой, увлекая среди них, горячих, мягких тел, покатых плеч, касаний чужих крутых бедер и дальше, следом за ней. Куда? Что происходит? Воля моя, что с ней?

Я вдруг ощущаю в себе желание и точно такое же от ее тела, тянущего меня за собой. Оно передаются мне, от чего в голове словно вихрь! Мысли запрыгали, но они скачут еще от того, что мы вдруг вырываемся из массы танцующих тел и сразу же так сближаемся в темноте еще и от того, что я упираюсь спиной о какой-то металлический обруч, планку, стойку.

Она прижимается вся сразу, всем телом ко мне, горячей, широко раскрытой ладонью притягивает меня за бедра, тянет их низко рукой у меня за спиной, прижимает к своей ноге, которая тут же опять раздвигая колени мои, внезапно врываясь ко мне между ног. Вжимается, приподнимается кверху, коленкой своей притискивает, упирается плотно к моему лону. Я задыхаюсь, не успевая сообразить, что мне ответить ее натиску, как ее лицо касается щеки и ее горячее дыхание вспышками, словно выстрелами из жерла пушки обжигает открытую шею, оголенное плечо, следом, прикосновение ее горячих нежных, ищущих губ. Еще, еще! Боже!

Горячая рука вдруг соскальзывает с бедра и следом сжимает, обжигает грудь, стискивает, стягивает в сторону, вверх, вниз и если бы не бюстик, то бы и сорвала, скомкала бы мою грудь как лист, а мне только бы еще раз это почувствовать от нее! Я не слышу никакой музыки, хотя от нее грохот, я не вижу никого вокруг, хотя рядом все те же чьи-то горячие касания к моему телу от чьего-то третьего лица. Следом, в районе левой скулы смачное, горячее, мокрое, мягкое касание, потом оно сползает в сторону рта… Я сама, сама… Сознание вспышками… Но губы, ее губы…

Тело словно взрывается ей навстречу, словно оно растекается по ней. Оно, мое тело уже не мое, а ее, наше с ней, и ее, оно тоже со мной. От всего этого, от касаний, нажимов рукой на груди, положения втиснутой, вставленной ноги, и ее ищущих наслаждения губ я взрываюсь….Задыхаюсь… Наслаждаюсь… Словно проваливаюсь, хотя чувствую, что стою, прижатая, стиснутая ее ненасытным телом. Секунда, две, три… Рот тонет, губы до боли расплющены на наших губах, рот мой открывается, и я вся в ощущениях и касания ее языка. Секунду боремся, обжигаемся языками, обмениваясь влагой ртов, горячими выдохами, затем стискивая, сминая губы до боли касаемся, впиваемся…. Еще, еще… Удары зубами… Вот ее язык, теплый, упругий и настойчивый, заполняет мой рот, сметает безвольную преграду моего мягкого, ослабевающего от желания языка. Вот он коснулся неба, прошелся по деснам, смял, сокрушил во мне всякий разум. Я все, все, я готова отдаться! Я уже не могу, меня распирает желание. Волна ото рта, неба, языка входит вглубь меня, вливается, разливается по телу… Ну, же? Ну?….Секунды — вечность. Бегут, бегут… Одна, две, три… Ну же, где ты?…

Внезапно губы ее покидают, мою грудь прекращает тискать ее рука, пропадает, тело ее отлегает, следом музыка громко врывается, и мое сознание возвращается… Я растоптана, смятенна… Но, где, где же она? Куда, почему, открываю глаза и в полутьме различаю приближающийся силуэт.

— Бест! Бест! — Слышу, мне кричит Мари. — Бест! Идем скорее! Идем домой, ты слышишь?

— Ты что такое говоришь? Почему уходить? Зачем? Это мне? — Кричу ей, хотя за теми же вспышками ее всю не вижу, а только большой силуэт прямо передо мной.

— Тебе! Тебе! Бест! Бест!

Следом по телу, зацепила, ухватила своей рукой и потянула куда-то за собой. Я за ней как пьяная. Пытаюсь отыскать глазами ее, Халиду, бросаю взгляд в кромешную темноту с надеждой ее увидеть. И что? Что? Почему не вижу ее? Вижу другое. Что, что?

Рядом ударяет луч синего светового потока, в нем вижу, как слились две женские фигурки и прижались как это только что делали мы. Следом, успеваю выхватить и заметить, как они ласкают тела своими извивающимися и нетерпеливыми руками. Рядом сидит, обернувшись ко мне спиной кто-то, на ногах у другой и тоже ее целует. Да, что же это? Что? А где же она?

Мари тянет и тянет меня за собой, а у меня от увиденных сценок в голове словно вспышки нереальных видений. Вот они, трое, двое, обнялись, прижались, слились, стоят и целуются сразу все. Я хочу видеть все до конца, голову поворачиваю следом, от того, что Мари меня тянет за собой, они исчезают за чужими головами. И я, словно тряпичная кукла, волочусь за ней, понимая, что все для меня, все закончилось на сегодня…

А где? Где же она? Где?

Мимо проплывает танцпол. Среди всех этих подвижных тел не вижу ее. А вижу все время только их всех и все время почему-то их, одних женщин и только их. Таких веселых, радостных, потных, высоких и низких, но только женских.

Вырвались, выволоклись на воздух и тут же я припала к стене, согнулась пополам, меня замутило. Я подняла лицо, вижу Мари перед собой. Она стоит передо мной и внимательно за мной смотрит. Но глаз ее из-за темноты не вижу, только догадываюсь я, что она осуждает меня.

— Мари. — Говорю тихо. — Уведи отсюда, меня мутит от чего-то.

Теперь я увереннее шагаю за ней. Хотя я раздета, без плаща я и она, но мы молча, проходим мимо стоящих, нетерпеливо ожидающих разрешения для входа туда женских тел. Они с любопытством рассматривают меня, особенно мою косу. Наконец-то я вспомнила и о ней. Мы отходим все дальше и дальше, и хоть город, машины шумят, но мой слух отходит от какофоний звуков, и наконец-то, я Мари говорю.

— А где мы были? Объясни мне, что это значит все эти танцующие девочки? Кто они?

Мари быстро идет рядом, тянет молча меня за собой. Я иду, соображаю.

— А ну постой! Стой, говорю! Мы что же были в клубе для лес….

— Тише, тише! Ну, что ты кричишь? Кругом же люди! И так им хватает зрелищ, а тут еще ты со своим прозрением, правда довольно поздним! Но хорошо хоть прозрела, наконец, и ты!

— А ты?

— А что я? Я же тебе говорила, хотела сказать, рассказать…

— Ничего ты не хотела! Не ври мне! Я же тебя просила все мне сказать. Ведь просила, просила? Эх ты, а еще подруга называешься.