Искусство поцелуя (ЛП) - Соренсен Джессика

Он поджимает губы, обдумывая мой ответ.

— Знаю. Мы все это чувствуем. Но если ты слишком разнервничаешься… — Он замолкает, прикусывая нижнюю губу, останавливая себя от того, чтобы сказать то, что он действительно хочет.

Я могу заполнить пробелы, зная, что происходит в его голове, также как он знает все про меня.

— Я не сломаюсь, — заверяю я его. Хотя глубоко в моем сознании, за стеклом, которое держит эту часть меня под контролем, я чувствую, как сквозь него проникает шепот, и стекло начинает трескаться.

— Ты уверен? — спрашивает он, снова уставившись на мое колено, которое, само по себе снова начинает подскакивать.

Я беру себя в руки.

— Да. — В моем голосе нет уверенности, и он это слышит. Но я не намерен говорить о своих проклятых проблемах прямо сейчас. Не могу.

Кроме того, я не знаю, почему он вцепился именно в меня. У всех нас есть свои проблемы. Все внимание ко мне из-за того гребаного инцидента.

Кровь хлещет из раны, выбегая, словно проклятый заключенный, которого выпустили на свободу.

Она повсюду.

Пачкает пол в ванной правдой, которая живет внутри меня.

Она питалось мной, как жаждущий боли монстр.

Смотри, как я истекаю кровью.

Наблюдай за моей болью.

Это, черт возьми, не прекратится.

Потому что я этого не хочу.

— Джекс, — осторожно произносит Хантер, его голос вырывает меня из воспоминаний о том дне, когда я чуть не истек кровью до смерти. Я хотел вытравить из себя боль своего прошлого. В тот день, лежа на полу и пытаясь отдышаться, я понял, что единственный способ избавиться от боли — это остановить жизнь.

Боль — это жизнь.

Смерть — это покой.

Иногда я не знаю, что из этого хуже.

— Пожалуйста, не начинай, — говорю я Хантеру. Я вижу по его лицу, что он вот-вот попытается пробиться сквозь эту треснувшую стеклянную стену. — Я не смогу справиться с этим сейчас.

Выражение его лица смягчается.

— Я не пытаюсь давить на тебя. Просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. — Я пожимаю плечами.

— Я в порядке. С ней же все хорошо? Так почему бы и мне не быть?

— С кем все хорошо? — В его тоне чувствуется мягкость.

Кто она такая?

Рейвен?

Уиллоу?

— Это ты мне скажи, — говорю я, и мое чертово колено снова подпрыгивает. На этот раз я просто оставлю все как есть. Мне придется. Я должен как-то выпустить нервозность наружу.

Хантер с трудом сглатывает и подносит руку к лицу, прижимая ее к губам, вероятно, пытаясь незаметно скрыть то выражение, которое у него на лице.

Я больше ничего не говорю. Как и у меня, у Хантера есть свои проблемы с тем, что его разъедает, и я не хочу подталкивать его к тому, чтобы он сам разбил свою стеклянную стену.

Затем в комнату входит Зей. Он выглядит так, будто ему на все насрать, как будто ему наплевать на этот жалкий мир. Все это притворство, хотя он скажет вам по-другому. Но Зей, вероятно, один из самых больших лжецов на свете, большую часть времени он лжет даже самому себе.

Он бросает взгляд на Хантера и меня и молчит, внимательно оценивая нас, затем хмурится.

— Вам двоим нужно взять себя в руки, — наконец заявляет он, проходя дальше в комнату.

— Мы даже ничего не делаем, — бормочу я, проводя пальцами по волосам.

Он приподнимает бровь, глядя на меня.

— Не пытайся меня убедить в том, что ты в порядке. Я был там в ту ночь, когда все это случилось, помнишь? Я знаю, как выглядит твое лицо прямо перед тем, как ты съедешь с катушек.

Я поджимаю губы, желая возразить, но не могу придумать хорошего контраргумента.

— Именно это я и пытался ему сказать, — вмешивается Хантер, закидывая ногу в ботинке себе на колено.

Зей переводит взгляд на Хантера.

— Возможно, мне следует прочитать и тебе ту же лекцию. — Брови Хантера обиженно хмурятся.

— Я то, что сделал? — Зей просто смотрит на него, когда Хантер закатывает глаза, качает головой и бормочет что-то бессвязное себе под нос. Зей копирует его движения, прежде чем опуститься в кресло, ближайшее к камину.

— Я не понимаю, почему вы, парни, вообще так себя ведете. С Рейвен все в порядке.

— Так ли? — Бормочу я, ковыряя черный лак на большом пальце.

— Почему нет? — Скучающим тоном интересуется Зей.

— Эм, потому что она чуть не умерла, — говорит Хантер, недоверчиво глядя на Зея. — К тому же, если это все-таки она…

— Мы не знаем, что это она, — обрывает он Хантера. — И я хочу, чтобы вы двое прекратили обсуждать это дерьмо. Ты не можешь просто предполагать что-то. Это приведет только к тому, что вы двое развалитесь на части, когда поймете, что ошибаетесь.

— Если мы ошибаемся, — бормочу я, уставившись на свои ногти. — Но я так не думаю.

Зей тяжело вздыхает.

— Неважно. Я сказал, что мы разберемся с этим, и мы разберемся. Но прямо сейчас у нас есть куча других проблем, о которых нужно беспокоиться, начиная с того, что мы собираемся с ней делать.

Поднимаю на него взгляд.

— Я думал, все согласились, что она останется с нами? — Паника снова начинает овладевать мной, трещины в моем сознании угрожающе раскалываются.

Я не могу снова ее отпустить.

Не могу, если это она.

Я не могу потерять ее снова.

— Мы это обсудили? — Зей бросает вызов, выгибая бровь. — Потому что я вроде как почувствовал, что вы двое решили, чего хотите, и подтолкнули меня к этому.

— Да прекрати ты уже притворяться, что у тебя с этим проблемы. — Хантер бросает на него неприязненный взгляд. — Мы знаем тебя целую вечность, чувак, так что весь этот спектакль «мне-насрать-на-все» на нас не действует. — Губы Зея раздраженно подергиваются.

— Почему мне должно быть не все равно на какую-то девушку, которую я едва знаю? — Хантер наклоняется вперед, положив руки на колени.

— А что, если это она? Что, если Рейвен — это Уиллоу?

Напряжение повисает в воздухе. Я вижу, что Зей вот-вот взорвется, что обычно приводит к тому, что он что-нибудь начнет ломать и крушить, что подвернется. Гнев — это его проблема, его способ справляться с ситуацией. К счастью, в этот момент в комнату входит Рейвен и прерывает назревающий срыв Зея.

По крайней мере, я благодарен ей за это, пока она не произносит:

— Кто такая Уиллоу?

Глава 3

Рейвен

Дав крови из раны немного стечь, я перевязываю ее, надеваю клетчатую рубашку и кожаную куртку, создав дополнительную защиту, чтобы не было видно повязки на запястье. Оставляю волосы распущенными, чтобы они немного подсохли и надеваю ботинки, прежде чем выйти из ванной.

Голоса парней доносятся снизу из гостиной, поэтому я иду в нужном направлении с намерением выяснить, каков будет следующий шаг во всей этой истории с переездом. Но потом я слышу свое имя и упоминание об Уиллоу. Я не слышу полного предложения, но мне очень любопытно, кто она такая и почему они говорят обо мне в том же предложении, что и о ней.

— Кто такая Уиллоу? — спрашиваю я, войдя в комнату и расчесывая пальцами длинные, черные как вороново крыло, пряди своих волос.

Они явно не слышали, как я вошла, судя по тому, как все вздрогнули.

Джекс с трудом сглатывает, глядя на меня, Хантер выглядит обеспокоенно. Зей, однако, быстро приходит в себя и напускает на себя безразличное выражение.

— Это просто цыпочка, с которой я иногда кувыркаюсь, — говорит он, наблюдая за мной с раздражающе выжидающим взглядом, как будто думает, что я покраснею от его слов.

Но я не поддаюсь. На самом деле, я даже не смущаюсь главным образом потому, что его ответ сбивает меня с толку.

— Тогда почему ты произнес ее и мое имя в одном предложении? — наконец задаю я вопрос.

Он отвечает не сразу, и я замечаю, что он этого не ожидал. Чувство удовлетворения накрывает меня.

Джекс выглядит смущенным, потирая рукой рот и поглядывая на Зея.

Хантер смотрит прямо на меня, смачивая губы языком.