Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

— Ну почему они так долго? — Бормочу я, ни к кому в частности не обращаясь, и отпиваю.

Папочка… «Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».

— Мы узнаем все довольно скоро, Ана, — мягко говорит Хосе. Я кивнула и отхлебнула еще. Я сажусь снова рядом с ним. Мы ждем, и ждем. Мистер Родригес, закрыв глаза — молится, я думаю. Хосе держит меня за руку и сжимает ее снова и снова. Я медленно прихлебываю чай. Это не «Twinings», а какой-то дешевый, противный сорт, и его вкус отвратительный.

Я вспоминаю прошлый раз, когда я ждала новостей. В прошлый раз, когда я думала, что все потеряно, когда «Чарли Танго» пропал без вести. Закрывая мои глаза, я возношу тихую молитву о безопасной поездке моего мужа.

Я смотрю на часы — 2:15 дня. Он скоро будет здесь. Мой чай холодный. Тьфу!

Я встаю, прохаживаюсь и снова сажусь. Почему доктор так долго не заходит? Я взяла за руку Хосе и он дал мне обнадеживающее рукопожатие.

«Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».

Время идет так медленно.

Внезапно дверь открывается, и мы все смотрим с надеждой. Мой желудок сжимается в узел. Это он и есть?

Кристиан входит. Его лицо темнеет на мгновение, когда он замечает мою руку у Хосе.

— Кристиан! — Я задыхаюсь и подскакиваю, благодаря Бога, что он прибыл благополучно. Затем я завернулась в его руки, его нос в моих волосах, и я вдыхаю его аромат, его теплоту, его любовь. Маленькая часть меня чувствует себя спокойнее, сильнее и жизнерадостнее, потому что он здесь. О, его присутствие успокаивает меня.

— Какие-нибудь новости?

Я качаю головой, не в силах говорить.

— Хосе, — он приветственно кивает.

— Кристиан, это мой отец, синьор Хосе.

— Мистер Родригес. Мы виделись на свадьбе. Вы тоже попали в эту аварию?

Хосе кратко пересказал историю.

— Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы находиться здесь?

— Мы не хотим быть где-нибудь еще, — говорит мистер Родригес, его голос звучит тихо и звенит от боли. Кристиан кивает. Взяв меня за руку, он усаживает меня, потом садится рядом со мной.

— Ты ела? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Ты голодна?

Я качаю головой.

— Но тебе холодно? — спрашивает он, посмотрев на куртку Хосе.

Я киваю. Он сдвигается в кресле, но благоразумно ничего не говорит.

Дверь опять открывается, и входит молодой врач в ярко-синем халате. Он очень уставший и измученный.

Вся кровь исчезает из моей головы, так как я спотыкаюсь.

— Рэй Стил, — шепчу я, и Кристиан стоит рядом, обняв меня за талию.

— Вы его родственница? — спрашивает врач. Его ярко-голубые глаза почти соответствуют цвету его халата, и при любых других обстоятельствах я нашла бы его привлекательным.

— Я его дочь. Ана.

— Мисс Стил…

— Миссис Грей, — поправляет его Кристиан.

— Прошу прощения, — запинается доктор, и на мгновение я хочу пнуть Кристиана ногой. — Я — доктор Кроу. Ваш отец стабилен, но в критическом состоянии.

Что он имеет в виду? Мои колени подкосились и лишь руки Кристиана позволили мне не упасть на пол.

— Он получил серьезные внутренние повреждения, — говорит доктор Кроу, «в основном, это его мембрана, и нам удалось ее подлатать, но мы не смогли спасти селезенку. К сожалению, произошла остановка сердца во время операции из-за потери крови. Нам удалось запустить сердце снова, но это остается проблемой. Однако, больше всего мы обеспокоены тем, что он получил серьезные ушибы головы, и магнитная томография показывает, что у него опухоль в мозгу. Мы ввели его в кому, чтобы успокоить, пока мы будем контролировать отек мозга.

Повреждение головного мозга? Нет.

— Это стандартная процедура в этих случаях. Пока, мы просто должны ждать и наблюдать.

— И каков прогноз? — спокойно спрашивает Кристиан.

— Мистер Грей, трудно сказать в настоящее время. Возможно, что он полностью восстановиться, но это теперь в руках Бога.

— Сколько времени вы будете держать его в коме?

— Это зависит от того, как его мозг отреагирует. Обычно семьдесят два — девяносто шесть часов.

О,так долго!

— Могу я его увидеть? — Шепчу я.

— Да, вы сможете увидеть его через полчаса. Он был переведен в отделение интенсивной терапии на шестой этаж.

— Спасибо, доктор.

Доктор Кроу кивает, поворачивается и уходит от нас.

— Ну, он жив, — шепчу я Кристиану. И слезы начинают катиться по моему лицу снова.

— Садись, — говорит нежно Кристиан.

— Папа, я думаю, что мы должны уйти. Ты должен отдохнуть. Мы ничего не будем знать некоторое время, — бормочет Хосе мистеру Родригесу, который пристально и безучастно смотрит на своего сына. — Мы сможем вернутся вечером, после того, как ты отдохнешь. Это нормально, да, Ана? — поворачивается и спрашивает меня Хосе.

— Конечно.

— Ты останешься здесь, в Портленде? — спрашивает Кристиан. Хосе кивает.

— Тебе нужно ехать домой?

Хосе хмурится.

— Я собирался заказать такси.

— Люк может подвезти тебя.

Сойер встает, и Хосе смущается.

— Люк Сойер, — бормочу я, разъясняя.

— Ох. Конечно. Спасибо, Кристиан.

Я быстро обнимаю мистера Родригеса и Хосе.

— Оставайся сильной, Ана, — шепчет Хосе мне на ухо. — Он очень здоровый человек. Шансы в его пользу.

— Я очень надеюсь, что так. — Я еще раз крепко обнимаю его. Затем, отпустив, стряхиваю с себя куртку ему в руки.

— Оставь себе, если тебе по-прежнему холодно.

— Нет, я в порядке. Спасибо.

Глядя нервно на Кристиана, я вижу, что он расценивает нас спокойно. Кристиан берет мою руку.

— Если будут какие-либо изменения, я дам тебе знать сразу же, — говорю я, пока Хосе толкает коляску отца к двери, которую держит открытой Сойер. Мистер Родригес поднял руку и они остановились у двери.

— Я буду молиться за него, Ана. — Его голос дрожит. — Так здорово было снова общаться с ним после всех этих лет. Он стал мне добрым другом.

— Я знаю.

И затем они уходят. Кристиан и я одни. Он ласкает мою щеку.

— Ты бледная. Идем сюда. — Он садится на стул и тянет меня на колени, принимая в свои объятия, и я охотно соглашаюсь. Я прижимаюсь к нему, чувствуя себя подавленной из-за несчастья с моим отчимом, но благодарна, что мой муж здесь и успокаивает меня. Он мягко поглаживает мои волосы и держит мою руку.

— Как «Чарли Танго?» — спрашиваю я

Он ухмыляется.

— «О, она была моей», — говорит он, с тихой гордостью в голосе. Это заставляет меня по-настоящему улыбнуться в первый раз за несколько часов, и я смотрю на него озадаченно.