Богатый. Свободный. (не) Мой (СИ) - Лав Натали

Телефон издал лишь малопонятное:

– Хмм.

Дальше последовала тишина.

И потом как ударан в барабан:

– И кто же этот человек?

Со стороны будет казаться, что жалуюсь. Но недоговаривать тоже не в моих интересах.

– Холодов.

– И что же вы не поделили?

Мне бы тоже хотелось знать, что. Я этого так и не поняла.

– Не хотелось бы об этом.

– Олеся Денисовна, я настаиваю на продолжении тренировок. Я разберусь с этим вопросом, – бодро завершает Касьянова разговор и отключается.

А я не представляю, с чем и как она собралась разбираться. Но может мне удастся стать ее личным тренером?

Матвей, увидев наше новое жилье, заметно веселеет. Что и мне прибавляет радости.

На следующий день анализирую рынок вакансий, рассылаю резюме. Подспудно жду звонка от Касьяновой. Но она не звонит. За пару-тройку дней получаю несколько приглашений на собеседование. Выйдя с одного из них, где обешали подумать и, кажется, заинтересовались, вижу в списке пропущенных, что звонила Неверова.

Поколебавшись, решаю не перезванивать, но в этот момент на экране снова ее фамилия.

– Да! – все же отвечаю.

– Здравствуйте, Олеся Денисовна, – и без всякой заминки от того, как мы расстались, говорит, – Ваше увольнение было ошибочным. Когда Вы сможете приступить к работе?

А во мне взыгрывает возмущение. Это что же такое получается? Когда самодур Холодов захотел, меня выгнали? А теперь, когда вмешалась Касьянова, меня решили позвать назад?

Поэтому приторно сладким голосом мурлыкаю:

– Да? Какая жалость, что у меня нет такой возможности! Я уже устроилась в другое место. И зарплата там больше, – Неверова нашла бы, конечно, что мне ответить, однако желания слушать ее у меня нет.

Разговор заканчиваю коротким:

– Прощайте.

За следующие два дня посещаю еще три места, куда меня позвали на собеседование. Одно мне понравилось – очень приличная зарплата. Меня уверили, что позвонят завтра с окончательным решением.

С утра встаю с мечтами о домашних пельменях. Чтобы и тесто своё, моими руками вымешанное. И начинка – из отборного мяса. И лучок мелко порезанный. Мне никуда не надо идти. Я уверена, что мне позвонят из того места, что мне приглянулось.

Поэтому – да . Хочу пельмени. За фигуру не переживаю – у меня хороший обмен веществ.

Вожусь на кухне. Процесс это долгий. Мне осталось доделать немного – первая партия вовсю булькает в симпатичной кастрюльке, вызывая у меня повышенное слюноотделение.

Помешивая пельмени, отвечаю на звонок с вакансии, который я ждала весь день.

– Олеся Денисовна, к сожалению, должна Вам сообщить, что нас не устроила Ваша кандидатура, – воркует милая девушка, – Хочу пожелать Вам удачи в поисках. Хорошего дня.

Я некотрое время еще держу телефон у уха, пытаясь справиться с разочарованием. Это ведь не конец. Я позвоню в другое место, где меня готовы были взять, но уже я обещала подумать. Правда, зарплата там скромнее. Но это лучше, чем никакой.

Выловив пельмени из воды на красивую тарелку, собираюсь звонить по поводу работы, как слышу, что в дверь стучат. Прислушиваюсь. Мерещится? Или не мерещится? Звонка на двери нет. Позвонить можно лишь по домофону. Но по нему не звонили точно.

Иду в прихожую. Стук повторяется. Кто это может быть?

Теряясь в догадках, отпираю, мучаясь сомнениями. Глазка на двери ведь тоже нет.

Открыв дверь, могу лишь моргать. Хорошо, что рот не открыла, а то картина была бы совсем дурацкая.

– Я зайду, – говорит Холодов.

Наверное, это должен был быть вопрос, только вопросительных интонаций в его словах ни грамма.

А еще он оттирает меня с прохода и оказывается в прихожке, закрывая за собой дверь.

Моргаю еще раз. Сколько же можно? Так ресницы отвалятся. Но видение не рассеивается. Напротив, откровенно пялится в вырез моего шелкового халатика, небрежно запахнутого на груди.

Глава 5

Олеся

Какое-то время мы так и стоим. Не очень далеко. Не слишком близко. Молча. Небольшое помещение наполняется ароматом, мужским, приятным, с нотками свежести. Взгляд же незванного гостя темнеет. Такое чувство, что он уже сдвинул халатик и по-хозяйски оглаживает мою грудь.

В ногах появляется слабость. А в голове дурные мысли. Что будет, если сдернуть шелковую ткань? Под которой у меня только простые черные трусы. Грудь наливается и тяжелеет. Хочется сжать ноги, чтобы уменьшить ноющую потребность.

Мало места. Он слишком близко, несмотря на расстояние между нами.

И он – настоящий самец.

Однако память ярко рисует мне светловолосую макушку между его ног. И разум саркастически шепчет: "Ты хочешь на ее место?"

Он же растопчет. И ноги вытрет.

Во рту пересохло.

– Зачем вы… – тут я запинаюсь.

Какое "вы"? Я видела, как ему минет делают!

– Ты пришел? – исправляюсь.

Но слова даются с трудом.

Замечаю, что он переводит взгляд с груди на мое лицо. Уголок его губ ползет в насмешливой улыбке.

Он точно знает, как действует на баб. И ему смешно. Это раздражает неимоверно.

Ну все, Олеся, постояла, слюни попускала. Теперь самое время их вытереть.

А его выпроводить.

– Зачем ты пришел? – теперь вопрос звучит четко.

Так как надо.

Холодов прищуривается. Не разуваясь, идет на кухню.

Я начинаю злиться.

– Ботинки сними. Мы же не за границей. Или у тебя носки рваные?

Он резко разворачивается и возвращается. Прихватывает меня за затылок, запуская руку в волосы:

– Да чтоб тебя! – выдыхает мне в лицо, – Что ж ты вечно такая? Недотраханная...

Рука у него теплая, сильная. И это могло бы быть приятно...

Но это он!

Вырываюсь.

– А ты перетрахался?

На это мне ничего не отвечают. Холодов демонстративно снимает обувь.

– Тапочки мне только не давай! – недовольно цедит, идя по коридору.

– И не собиралась – в тех же интонациях отвечаю.

Вспоминаю про пельмени на плите, ругаюсь сквозь зубы и обгоняю его. Коридор достаточно просторный.

Перевожу дух, только заглянув в кастрюлю. Наша перепалка длилась недолго, поэтому мой кулинарный шедевр не пострадал.

Отвлекаюсь от мужчины, достаю пельмени из кастрюли.

Когда поворачиваюсь, обнаруживаю любопытную картину – властелин всея Руси снял верхнюю одежду и пиджак. Вещи небрежно бросил на стул. И занят тем, что закатывает рукава на белой, слепяще белой рубашке.

– Работу нашла? – заметив, что я обернулась, задает вопрос уже более спокойным тоном.

Как будто это не он шипел на меня в коридоре несколько минут назад.

Интересно, он имеет отношение к тому, что меня не взяли, хотя явно собирались это сделать?

Врать ему язык не поворачивается. Это по-детски совсем. А напротив меня весьма взрослый и серьезный зверь.

– Нет, не нашла, – дальше я уже готова выложить ему все, что думаю о его визите.

– Покормишь? – кивает на дымящуюся тарелку, – Я, когда голодный, злой. Да и ты, мне кажется, тоже.

Много чего вертится у меня и на языке, и в голове. Но ему это все говорить бесполезно. Он пришел сюда с конкретной целью, пока не добьется которой не уйдет.

А вытолкать его из квартиры, боюсь, мне не хватит сил. Он ростом даже повыше Матвея. И потяжелее. Отнюдь не за счет жира.

Руки не распускает. Почти. Скажет, что нужно. И свалит.

Делаю шаг чересчур резко, полы халата распахиваются, открывая вид на ноги. По-моему, не только на них. Кожа там, куда смотрит сейчас Холодов, начинает гореть. От одного лишь взгляда.

Я сражаюсь с желанием сделать как Волк из "Ну, погоди!" – натянуть халат до самых пяток и пойти вприсядку.

Принесла же его нелёгкая!

– Не надо на меня так пялиться! На стол сейчас накрою. Ешь, говоришь, зачем пришел и проваливаешь. Ясно?

– Вполне, – отвечает, но я же чувствую, что по-прежнему разглядывает мои ноги.

Пускай смотрит.