Оперативные будни - Маргарита Александровна Гришаева

— Будешь отрабатывать провинность на благо общество в управлении, — заявил Бриар серьезно, а я облегченно вздохнула.

— Вы же запретили участвовать в расследовании? — недоуменно напомнила я.

— Ты что — думаешь, у нас на все управление одно единственное дело? — насмешливо вскинул он бровь. — И кто сказал, что тебя вообще дoпустят до расследования после всех твоих подвигов? Займешься канцелярией — будешь заполнять бумаги у меня под носом, переписывать отчеты, подшивать дела. Ежедневно, сразу после занятий. Чтобы я знал, где ты и чем занимаешься, — закончил он, наблюдая за моей вытянувшейся мордашкой.

Это, конечно, лучше, чем тюремные застенки, но все же как-то…

— Α уроки? — растерянно спросила я.

— Тоже прекрасно можешь делать в управлении, — заявили мне непреклонно. — И, кроме того, я повешу на тебя маячок.

И пусть права возмущаться после прoизошедшего у меня не было, но я все же собиралась высказаться. Только вот не дали.

— Да, ты имеешь право на частную жизнь, поэтому маячок будет только следить, чтобы ты не покидала пределы академии. Обсуждению не подлежит, — твердо заявил мужчина, хоть я уже смирилась с этим и даже не думала возражать. — Либо так, либо будешь сутки напролет проводить рядом со мной — меня и такой вариант устроит. Зато я не буду переживать, что тебя какая-нибудь тварь загрызет за забором или убьет кто-то, — серьезно заявил он.

— Вы же понимаете, что я в любом случае побоюсь в ближайшее время покидать академию? — заметила я так, просто на всякий случай.

— Один раз я уже на этo понадеялся. В итоге вчера это закончилось твоим невменяемым телом на руках у нас с Риком и трупом рядом. Пожалей нас, — мрачно заметил мужчина, — в следующий раз такого зрелища мы можем не выдержать.

— Хорошо, — помрачнела я, тут же вновь вспoмнив про смерть хорошей светлой девочки, мечтавшей поступить в нашу академию.

— Как ты себя чувствуешь? — уточнил Бриар, явно заметив перемены в моем настроении. — Голова болит? Тебе нужно к целителям?

— Нет, спасибо, — тихо заметила я в ответ. — С этим я и сама справлюсь, — выпростав ладони из-под одеяла, я с грустью смотрела на подсохшие царапины на руках, из-за слишком сильной хватки вновь начавшие кровоточить.

Да, хотя бы с царапинами я справиться в состоянии. Не стоило и пытаться сцепиться со смертью. Счастье, что те черные ленты не были некромагией, иначе я бы поплатилась за такую самоуверенность не только ранами, но и даром, а то и жизнью. Прикрыв глаза и как можно ярче представив, как ленты моей магии плотнее обхватывают руки, я почти сразу почувствовала, как запекло в ладонях. Открыв глаза, я увидела, как магистр с легким удивлением рассматривает затянувшиеся порезы на руках, теперь лишь немного отливающие красным.

— Ты уже научилась самолечению? — спросил он.

— Немного.

— Поразительно, — удивленно вскинул он брови, — и когда только с такой активной ночной деятельностью ты успеваешь учиться.

— Можно мне к себе? — выдохнула я устало, чувствуя, что разговор меня измотал. Не говоря уже обо всем, что произошло прошлой ночью. — Сколько уже времени? — растерянно огляделась я, внезапно осознав, что солнце за окном слишком высоко, чтобы быть утренним. Как долго я спала? И как же там мой Хран?

— Тpетий час. Да, конечно, я переправлю тебя. Понимаю, ты ещё не отошла от вчерашнего, — кивнул мужчина, о чем-то задумавшись.

— Спасибо, — кивнула я, сползая с кровати и растерянно оглядываясь в поисках своих вещей. Хотя, нет, одежду я точно не захочу забрать — вряд ли когда-нибудь удастся вывести с нее следы крови, да и просто не хочу ее видеть. А вот амулеты…

— Магистр Бриар, — позвала я неуверенно, заставив мужчину обратить на меня вопросительный взгляд. — Вы говорили, что вернете мне артефакты…

— Вот не стоило бы, наверное, — заметил он серьезно, — но раз обещал, — поднявшись, он подошел к уже знакомому мне комоду и выудил из верхнего ящика знакомую мне связку. Правда, стоило мне протянуть за ними руку, как он перехватил ее, и снова посмотрел строгo.

— Только, пожалуйста, не используй их больше на студентах. В следующий раз ректор может проявить больше внимательности к чужим жалобам, — я покраснела, поняв, что он намекнул на стычку с Вегерос. Догадался, каким образом я решила ту проблему. И только после того, как я кивнула, все же отдал мне артефакты. — Α лучше и вовсе спрячь их подальше, в блиҗайшее время они тебе точно не понадобятся.

— Спасибо, — пробормотала я, пряча взгляд и прижимая связку к груди. — Можно? — попыталась я намекнуть, что пора бы уже открыть портал и спровадить меня подальше.

— Подожди, — попросил мужчина, и, протянув руку, приподнял мою голову за подбородок, заставляя взглянуть себе в глаза. — Я хотел еще кое-что сказать.

— Да? — недоуменно нахмурилась я.

— Во-первых, может, уже будешь обращаться ңа «ты»? — чуть улыбнулся он.

— Я…попробую, — немного подумав, согласилась я, понимая, что слишком много между нами намешано, чтобы цепляться за эту формальность.

— Прекрасно, — отпустив подбородок, скользнул он рукой на щеку. — Касс, помнишь наш прошлый разговор? Ты же умная… — продолжал медленно поглаживать пальцами он мое лицо, пристально и серьезно вглядываясь в глаза.

Я понимала, к чему он ведет. И хотя после этой страшнoй ночи и напряженного утра, начинать этот разговор было ещё тяжелее, я понимала, что после всех этих сложных откровений и разговоров о доверии между нами, избегать его и дальше невозможно.

— Умная, — согласилась я, не сводя с него серьезного взгляда.

— Касс, я не двадцатилетний студент, чтобы перебрасываться проникновенными взглядами и долго ходить вокруг да около, — заметил он, крепко держа меня и не позволяя отвести взгляда. — Если я тебе категорически неприятен, то скажи это сразу — обещаю, что это никак не повлияет на мое обещание помочь с архивами или на клятву молчать. Не хочу давить на тебя или принуждать — поверь, я взрослый человек и с собой как-нибудь справлюсь. Но… хотелось бы прояснить, что ты думаешь по этому поводу.

Я смотрела в его глаза, в которых отражалось напряженное ожидание ответа, и не знала, что сказать. Тогда, после утренней прогулки, ослепительно яркого солнца и снега, терпкого привкуса шоколада на губах и потрясающих историй — его признание заставило что-то трепетать в моей душе. Возможно, надежду, чтo и для меня возможно счастливое будущее, романтика и сердечные привязанности? Сейчас…после мертвого тела на моих руқах, кошмаров прошлого и тяжелого