Александра Турлякова - Мирон сын Мирона

Олдер усмехнулся, не веря ни единому слову.

— ты предатель, ты предал не только своего сюзерена, но и свою Родину, свой Мирополь, за который сражался все эти годы, всех людей, что верили в тебя, ты превратился во врага, твоё имя проклинают… И эти ещё… рядом с тобой, такие, как Мардейн, Ноддар — тоже предатели… Пошли за тобой… Их ждёт то же, что и тебя… — Идвар молчал на эти обвинения, а Олдер продолжал негромко, всё так же глядя в глаза осуждающе, обвиняя:- Мне стыдно, что ты мой брат, что мы с тобой родственники, что у нас одна мать и один отец… — При этих словах Идвар усмехнулся, чем вызвал удивление в глазах Олдера. — Что ты усмехаешься? Ты что, на что-то надеешься? Да ты хоть представляешь себе, что ты наделал? Ты представляешь, что сделает с тобой король?.. — Покачал головой с сомнением. — Нет, ты не представляешь… Смерть, это ещё мягко сказано… Ты затеял войну…

— Её начал король! — нетерпеливо перебил Идвар. Постоянные обвинения в одном и том же вызывали раздражение, разве можно сломать стену кулаками? Надоело это всё. Сколько можно слушать одно и то же? — И ты прекрасно знаешь, почему он начал эту войну! Ты тоже заинтересован в этом…

— Успокойся, Идвар, — Олдер улыбнулся, как ни в чём не бывало, — не надо так нервничать накануне битвы, ты и так плохо выглядишь, краше в гроб кладут…

— Да пошёл ты, Олдер… — Идвар почувствовал, как жар ударил в лицо, кровь прилила к щекам. — Что тебе надо? Зачем ты позвал меня?

— Я хочу, чтобы ты в последний раз поступил благоразумно и сдал свои войска, ты и так уже уничтожил весь Райрон, оставь ему хоть немного жителей…

— Это я уничтожил Райрон? — Идвар удивился — даже со злостью. — Так это я, оказывается, уничтожил Райрон? — Он аж подался вперёд в седле, Олдеру навстречу. — Это моя вина, что вы привели сюда войска, разгромили города и замки, убили людей? Моя?

— Это ты всё затеял… — ответил Олдер.

— И ты хочешь, чтобы я сдался? Чтобы я добровольно сдался? Чтобы вы казнили потом меня и остальных, таких, как Ноддар?..

— А что тебе осталось терять? Посмотри на себя и на те войска, что ты привёл. Ты уже потерял Райрон, что у тебя осталось? Жалкий север — Руон? Дальше бежать уже некуда, ты и так много бегал…

— Никогда… — твердил Идвар, качая головой в исступлении, а Олдер продолжал говорить:

— Ты с самой осени бегаешь по всему Райрону, как будто не понимаешь, что ты всё потерял. Куда ты теперь побежишь? Дальше Солк и море! Будешь топиться?.. Что ещё тебе остаётся?.. — Олдер усмехнулся небрежно. — Может, ты настроишь против короля ещё какие-нибудь земли? На что ты надеешься?

Идвар не стал больше слушать его и потянул поводья, разворачивая коня, но Олдер крикнул:

— Стой! Я ещё не всё сказал…

— Я не хочу тебя больше слушать, мне надоело…

— Идвар, ты всё потерял, тебе не за что больше сражаться, ты потерял даже жену и сына, ты жалок, и ничего, кроме презрения, у меня не вызываешь…

Идвар резко повернулся к нему, зазвенев доспехами.

— Что ты сказал?

— Да, только презрение…

— Я не об этом. Что ты сказал, что — мою жену и сына?

— А ты не знаешь? — Олдер вскинул чёрные брови. — Хотя, откуда тебе знать, это же было вчера…

— Где они?! — резко перебил его Идвар, и тревога заставила его сердце сжаться. Как? О чём он говорит?

— Вчера я захватил Райрон — столицу твоей земли, и к нему добавил ещё твою жену и сына, и Адорра — предателя…

— Неправда! — Идвар не мог, не хотел этому верить.

— Она осталась в городе, может, думала, что он выдержит? Я не знаю… А мальчишку твоего с Адорром поймали на реке, они собирались бежать по воде…

— Нет, неправда… — Не верил, всем сознанием своим не верил, просто не мог верить ему.

— Они ждут встречи с королём, не желаешь к ним присоединиться? — Олдер улыбнулся, упиваясь тем, какое впечатление произвели его слова. — Я могу устроить…

— Где они? Что ты сделал с ними? — Идвар с силой ударил коня шпорами, и тот пошёл вперёд, надвинулся на гнедого, толкнул грудью, дугой изогнул шею, звякнул удилами по зубам.

Олдер продолжал, не сводя взгляда:

— Они жаждут встретиться с тобой, я даже присмотрел камеру в тюрьме рядом с твоей женой… Буду рад, если ваша семья воссоединится…

— Ты посадил их в тюрьму? Он же ещё ребёнок, ему нет и года… — Олдер не дал ему договорить, перебил:

— Да, а она беременна…

Идвар обомлел на миг, нахмурился и переспросил, глупо вышло, но он не знал об этом, поэтому и переспросил, да и голос дрогнул:

— Что?..

— А ты не знаешь? — усмехнулся. — Представь себе, уже во-о, — показал рукой на себе. — Скоро родит тебе ещё одного… — сделал паузу многозначительно, — ублюдка… Кого ты хочешь — мальчика или девочку? — Опять усмехнулся, и Идвар потянулся к нему навстречу, стискивая зубы от злости, даже левый кулак смог сжать, несмотря на боль. Шепнул через зубы:

— Ты говоришь о моих детях… выбирай выражения…

Олдер захохотал негромко, в зубы, потом добавил:

— Я про то тебе и говорю, присоединяйся к ним. А потом, ты познакомишь с королём своего сына, и сам увидишься с ним…

— Никогда! — Идвар перебил его резко, вскидывая подбородок.

— Сдавайся!

— Нет!

— Какой смысл в том, что ты делаешь? Это глупо…

— Нет, и не жди…

— Но они же уже у меня! Мне не хватает только тебя, тебя, дурака! Если ты думаешь, что сможешь спасти их — не выйдет: у тебя не хватит сил, да и поздно, я уже отправил их в Мирополь, ты всё равно опоздал…

— Неправда!

— Сегодня утром…

— Ты не стал бы, ты привезёшь их к королю сам, какая выгода везти их сейчас? Кто это оценит? Я же знаю тебя, Олдер, кого ты хочешь обмануть? Это же первый военный поход в твоей жизни, ты ждёшь славы и признания…

— Я послушался хорошего совета герцога Вальдена.

На этот раз Идвар промолчал, только поджал губы. Сказать что-либо на это он уже не мог: если так, то совет герцога действительно был хорошим, хорошим для Олдера. А это значит… Значит, что в этой жизни он никогда больше не увидит Аэллы и Уарда…

— Ты подлец, Олдер… — прошептал чуть слышно.

— Я уже слышал это от твоей жены, когда… — запнулся и не договорил, пряча улыбку в глазах, опустил голову, и Идвар заметил на его лице царапину.

— Что ты имеешь в виду? — спросил, нахмуривая брови. Олдер злил его, злил своими улыбками превосходства, своими намёками, тем, как держался, как вёл себя, напирая. — Что ты сделал с ней?.. Олдер, говори! — И вдруг перешёл на шёпот, не сводя глаз. — Что ты сделал?.. Господи…

— Ты правильно понял, не ошибся, я действительно изнасиловал твою жену… — Идвар аж задохнулся от возмущения, от того, что слышал, глаза его стали огромными от тех чувств, что он переживал. Он не мог, не мог в это поверить. Господи, Аэлла, милая… Он смотрел в лицо брата и не слышал всего того, что он ему говорил. В голову лезло всё, что могло только нарисовать воображение… Она поцарапала ему лицо! Она защищалась, она нуждалась в помощи, в его защите, в его не было рядом, он не оказался рядом…