Никогда не называй меня так - Юлия Ветрова

занимавшихся лишь самосовершенствованием, здесь недолюбливали. Однако и к Кридану, который родился племянником князя, и к Руэри с его непростой историей, относились с пониманием.

Им прощали благородное происхождение, в то время как Бренана превозносили за отсутствие такового. Никто не знал, где он родился, но было достоверно известно, что в тринадцать лет он пришел в дом Стальной Крови босиком. Преодолел все испытания, положенные желающему вступить в клан, и, хотя начал развивать свое мастерство беспрецендентно поздно, к двадцати одному году уже считался одним из сильнейших в своем поколении мастеров дома.

Разумеется, три молодых и перспективных варлока при случае не упускали возможности обменяться историями о своих подвигах. И хотя сейчас Руэри абсолютно не хотелось говорить о подобном, он все же кивнул знакомым и присел к ним за стол.

— Как тебя сюда занесло? — поинтересовался Бренан после приветствия. — Я-то думал, знаменитому Снежному Волку все ненастья нипочем. Неужели целитель мог понадобиться даже тебе?

Руэри качнул головой.

— Не мне. Другу.

Вздохнул. Собирался было отмолчаться, но чувствуя два пристальных взгляда, направленных на него с двух сторон, произнес:

— Это Форк. Кажется, он умрет.

На некоторое время за столом воцарилась тишина. Потом Кридан поднял кружку с элем и сказал:

— Пусть путь его пролегает по спокойным дорогам.

— Пусть, — подтвердил Бренан.

Оба они знали Форка, и от этого смиренного согласия с тем, что уготовила судьба, Руэри на мгновение охватила злость. Но он не стал их поправлять. Только кивнул, окликнул официантку и отобрал у нее кружку эля, которую та несла к дальнему столу. Потом попросил поесть и снова повернулся к сидящим за столом.

— Есть новости получше?

Бренан хмыкнул.

— Хорошими я бы их не назвал, но новости есть. Говорят, князья собирают совет. Ойсин, чтоб не погасло имя его, нашел нашему походу новую цель. Какое-то место, где тварей так много, что, как ему кажется — если их разогнать, то исчезнут заодно и все остальные.

Руэри пригубил пиво. Помолчал.

— Место, где тварей так много… — повторил он. Руэри без зазрения совести мог бы сказать, что из всех обитателей наземного мира он знает про тварей больше всех. И о подобных местах он никогда не слыхал. Пока… — А где это место находится?

Кридан пристально посмотрел на него и улыбнулся одним уголком губ:

— Руэри, ты не сделаешь этого один.

— Не факт, — заметил Руэри и снова сделал глоток.

— В смысле — не не сможешь сделать. В смысле — не посмеешь отнять славу у других.

— Вот это уж совсем не факт, — хмыкнул Бренан. Он хорошо знал, что Руэри любит лезть в опасные места в одиночку. Что он там искал, для посторонних наблюдателей оставалось загадкой. Но то, что Руэри возвращался оттуда живым — видели все.

В это мгновение взгляд Руэри упал на окно, и вместо того, чтобы продолжить расспросы, он замер, как громом пораженный. Там, за окном, промелькнул край голубого одеяния, и ему мгновенно стало наплевать и на Разрывы, и на завесных тварей, и на грядущую войну.

Когда Айрен проснулась, время уже было глубоко заполдень. Первым делом поднесла пальцы к губам. Губы пылали от поцелуя. Щеки пылали тоже, но губы — гораздо сильней. Айрен почти что чувствовала на них солоноватый вкус брата.

— Руэри… — прошептала она.

Быстро опустила ноги на пол и села. События вчерашнего дня хороводом закружились в голове.

Фигура в красном, на фоне заходящего солнца. Горячие руки на ее плечах. И губы, губы, которых было страшно коснуться — и в то же время коснуться так хотелось.

Она снова поднесла пальцы к губам, как будто могла проверить не лжет ли память. И будто в насмешку над собственными мыслями, тут же увидела на подоконнике кленовый листок — такой же красный, как плащ Руэри.

— Может, это всего лишь сон…

Усилием воли Айрен заставила себя не думать о том, что произошло. Сосредоточиться на повседневных делах, которых накопился целый ворох. Она почти не спала, из последних сил стараясь успеть к постели каждого умирающего. Айрен, как и многие другие варлоки, ничего не знала о магии Разрывов, и о сущности завесных тварей тоже не знала.

И все-таки обучаясь у Нинена, она узнала достаточно, чтобы ее способности ценились весьма высоко. Не говоря уже о том, что целителей в Бессмертном городе попросту было немного — в то время как обычные боевые варлоки легко находили себе славу и заработок, целителям оставалось сидеть в городе, ожидая, когда с кем-то случится несчастье. Несчастья с варлоками если и происходили, то те обычно не успевали добраться до лечебницы. Большинство предпочитало идти по своей дороге в одиночку. По крайней мере, так было до тех пор, пока не начался «священный поход».

Теперь же, когда князь Ойсин взялся воплотить свое великое начинание в жизнь, оказалось, что варлокам не хватает не только целителей, но и многих других вещей.

Организации, умения работать вместе, дисциплины и банальных поставок провианта. Некоторые из этих проблем Ойсину удалось решить. С другими дело обстояло сложней.

Именно поэтому здесь, в лагере целителей, не хватало самых элементарных лекарств. Трав, которые можно купить в каждой деревенской лавке, одноразовых магических амулетов, которые приходилось делать самостоятельно, и даже просто ниток, чтобы зашивать раны, которые магией никак не срастить.

Айрен и в этом деле имела успех. В ее лазарете всегда было то, чего не было у других. Поговаривали, что дело здесь в том, что она — любимица самого верховного короля, и тот заботится, чтобы его будущая невестка ни в чем не терпела нужды.

Айрен давным-давно привыкла слышать о себе подобные вещи. Хотя они отзывались в сердце тоской, она не видела смысла тратить время и доказывать что-либо каждому острослову. В том, что она принадлежит сразу к двум знатнейшим родам, действительно крылась часть причины ее успеха — Айрен и не пыталась это отрицать. Потому что, будучи наследницей дома Белого Пламени, Айрен с детства привыкла вступать в непростые союзы, искать обходные пути и отгадывать истинные желания людей. Ей не мог отказать ни купец, ни интендант. И благополучие лазарета во многом держалось на том, что каждому она могла обещать то, чего не имела, а затем действительно дать, обменяв у третьего на что-то еще.

У Айрен было множество знакомых, каждый из которых приносил ей какую-то пользу. Каждый, кроме одного. Того, о ком она думала больше всего.