Золотые мятежники - Элис Кова

— Не направляй на меня свои когти, — угрожающе прошептала она. По команде они исчезли. — Так лучше. — Колетта отпустила его, и Ивеун зашагал прочь, как капризный ребенок. — Смерть Фейи была бы трагедией. Но теперь мы можем сделать из нее нечто большее. То, что сделало ее сильной, может быть таким же обычным, как вишневая кожа Дракона.

— Только не это. — Он замолчал.

— Ивеун, — взмолилась она. Колетта ненавидела умолять. Но ради своего Дома она готова просить, торговаться, красть и убивать. — У меня есть десять Совершенных Драконов…

— И ты продолжала, несмотря на мой прямой приказ? — Он посмотрел на нее взглядом, который, несомненно, был попыткой заставить ее почувствовать себя маленькой.

— Да. — Его пристальный взгляд не произвел на нее никакого эффекта. — И мы сможем начать сдвигать приливы и отливы, если освободим их. Если ты принесешь мне трех, двух, всего одного Син, я смогу создавать их быстрее.

— Мне нужно, чтобы ты добывала золото для Там.

— Нефтеперерабатывающие заводы — это фикция! — Когти Колетты вонзились в воздух. — Все знали об этом с момента их ввода в эксплуатацию. Но я позволила тебе твои фантазии. Нефтеперерабатывающие заводы эффективны на Луме благодаря своим системам и ресурсам. Но их золотые запасы иссякли, и мой собеседник говорит мне, что они не возобновили производство при прежнем положении гильдий.

— Ты. — Он снова указал на нее, на этот раз без когтей. — Ты сказала мне, ты поощряла меня уничтожить гильдии.

— И это был правильный выбор. — Она приняла это решение без угрызений совести. — Но это все еще мир, в котором мы живем, мир, к которому мы должны приспособиться.

Ивеун зарычал и снова принялся расхаживать.

— Там бесполезен и нелоялен. Син сражается, как Фен. Фены сражаются хуже Фенов. У нас три фронта, и мы не продвинулись ни на одном из них!

— Мы продвинулись достаточно далеко, если бы ты только видел, что это так. — Колетта воздержалась от того, чтобы указать на то, что он создает четвертый фронт, разжигая между ними раскол.

— Это потому, что меня там нет. — Ивеун перестал двигаться, как бы подчеркивая сказанное. Он говорил в основном сам с собой. — Это потому, что я был невидим для своего народа.

— Ивеун… — Это было опасно. Это была дикая независимость, подстегиваемая разочарованием и жаждой крови.

— Я пойду сражаться.

— Мой Доно, я умоляю тебя одуматься. — Колетта чувствовала себя так, словно ругала ребенка, а не мужчину, которому уже под девяносто.

— Ты и так много сделала, удерживая меня.

Слова ужалили. Нет, не слова — шок от них, неприкрытая дерзость. В ее крови вспыхнул гнев, который мало кто мог вызвать в ней, но он был. Колетта остудила его. Если позволить ему затаиться, гнев станет ядом, от которого нет противоядия.

— Я сделала все для блага нашего дома, для блага твоего правления. — Все напоминания оказались тщетными. Ее Доно, ее спутник жизни, мужчина, ради которого она пришла к власти, а потом вместе с ним трудилась над ее сохранением, вдруг увидел в ней не больше пользы, чем в наборе инструментов Фентри.

— Я пойду к Руане. — Ивеун направилась к двери.

— Если у нас будет больше времени и несколько пленников Син, у нас будет целая армия Совершенных Драконов. Они этого не заметят. Мы ослепим их.

— Или мы совсем упустим свой шанс. — Ивеун снова повернул к ней голову. — Ожидание ничего нам не дало, а приливы и отливы все время меняются не в нашу пользу.

У Колетты была еще одна просьба к нему. Последняя попытка спасти жизнь Доно и спасти все, над чем они работали.

— Сначала хотя бы стань Совершенным, — умоляла она, понимая, что дело бесполезно. — Дай себе самый сильный шанс.

Он смотрел на нее с ужасом, и этот взгляд окончательно разрушил их любовь, доброту и даже взаимопонимание.

— Как ты смеешь думать, что твой Доно не совершенен. Я не приму органы Син — ни сейчас, никогда-либо еще. Они будут во мне только тогда, когда я вонжу свои клыки в сердца падших. И пока я дышу, я не потерплю, чтобы они запятнали наш дом.

Он прошел мимо нее и направился к двери. Колетта просто стояла, глядя на одинокий трон. Она знала, что у этого места больше никогда не будет хозяина.

— Ивеун…

— Никаких полумер, Колетта. — Он сделал небольшую паузу, но она отказалась смотреть на него. Она отдала ему всю свою непочтительность. — Когда я вернусь, я поступлю с тобой точно так же.

Колетта не плакала. Она не кричала, не вопила, не скребла когтями по комнате. Она трижды вдохнула через нос и выдохнула через рот, чтобы вернуть себе самообладание.

Затем Колетта'Рю отправилась обратно в свой сад, чтобы подготовиться к концу света.

57. Арианна

Наступила ночь, когда они наконец получили передышку.

Правда, передышка оказалась недолгой: раздосадованный Каин ворвался в дом и нарушил их покой бесконечной руганью за безрассудство. Кварех поразил и обрадовал ее в равной степени, когда наконец постоял за себя, отчитав мужчину.

Однако передышка была недолгой: с рассветом пришла новая группа Всадников и новая порция кровопролития.

С обеих сторон пало еще больше, и наконец Арианна была вынуждена восстановить свою магию. Теперь она казалась неиссякаемым источником. Казалась. И когда она достигала предела, это происходило быстро и тяжело.

— Как ты себя чувствуешь? — Кварех был единственным Драконом, который не мог не поговорить с ней. Сколько бы Фентри ни проливали крови за свое дело, Драконы смотрели на них с опаской. Было и обратное. Совершенные Химеры сбивались в группы, избегая любых контактов с Драконами.

— Я в порядке. — Арианна продолжила осматривать пистолет в своих руках. — А вот он…

— Сломан? — Кварех тяжело сел рядом с ней.

— Нет, но он уже на пределе. Я думала, что мы с Флор нашли решение, но, похоже, это не так. — На стволе были видны трещины, обещавшие еще годы испытаний и десятки итераций.

— Флор… — задумчиво повторил Кварех. — Как она?

— Она нашла свое место. — Не в отличие от тебя, добавила Арианна про себя.

— Полагаю, мы все нашли.

— Выбрось меня из головы, Дракон.

Кварех рассмеялся, и Арианна позволила этому звуку сгладить ее насмешливый гнев. Ей будет не хватать его, когда все закончится. В том месте, которое он в конце концов нашел, не было места для нее. Его мир, мир Флоренс — все это не принадлежало Арианне.