Сиротка для Ледяного Повелителя - Алиса Лаврова

Конечно, не так, как ваш чудесный повар, но я уверена, что вам понравится, особенно если он любезно согласиться преподать мне пару уроков.

Клара и Сэльма странно переглянулись.

— До чего же чудная, — пробормотала Клара, укладывая передавая мальчикам тарелки, которые те аккуратно укладывали в корзинки.

— Так вы согласны? — спросила их я

— Да, да, разумеется, мы согласны, — странно улыбаясь, ответила Сэльма.

— Авы, мальчики? Как вас зовут?

— Я Талем, а это Джод, — ответил тот, что был постарше.

—А я Милена, — улыбаясь, сказала я, пожимая мальчикам руки, — друзья могут называть меня Милли.

Они улыбнулись и вежливо ответили по очереди.

— Очень приятно, Милена.

— Милли, — поправила их я.

— Очень приятно, Милли.

Наконец, они собрали все, что принесли с собой, и смущенно попрощавшись, вышли из комнаты вместе с Кларой, тихо прикрыв за собой дверь.

Мы с Сэльмой снова остались вдвоем.

— Скажи, пожалуйста, о каких других девушках все постоянно говорят? — спросила я ее, надевая на себя новое платье.

Услышав этот вопрос, Сэльма нахмурилась, как будто вспомнила что-то неприятное.

— Кто это все? — спросила она, помогая мне завязать шнурки на платье.

— Ваша сестра, к примеру, — ответила я.

— Не бери в голову, дочка, Клара частенько болтает без умолку и говорит глупости даже не задумываясь. Все, что тебе нужно знать, тебе скоро сообщит повелитель.

Когда мне наконец представилась возможность посмотреть на себя в зеркало, я обомлела.

Я впервые видела себя такой невероятно красивой. То, что Сэльма сделала с моими волосами, было просто невероятно. И платье... Оно выглядело так, словно я была настоящей принцессой. Мне ужасно непривычно было видеть себя в таком виде.

Я тряхнула головой, и заботливо уложены руками Сэльмы волосы, как пружинки взметнулись вверх и вниз. Я засмеялась от радости, Сэльма улыбалась вместе со мной.

— Ему понравится, — улыбаясь, сказала она и погладила меня по плечу.

— Теперь ты можешь, наконец, отдохнуть, — сказала Сэльма, стоя в дверях, —вечером вернется повелитель и он, возможно, захочет увидеться с тобой.

И она вышла, оставив меня наедине с моими мыслями.

Только теперь, оставшись одна, я вспомнила про подарок, который сделал мне Вольц,

Я достала из кармана халата перо, которые у краткой спрятала туда.

Только теперь мне предоставилась возможность как следует разглядеть его. Оно было невероятно белым, и как будто сияло изнутри волшебным светом. При этом оно не было похоже ни на одно перо ни одной птицы, невероятно крепкое и гибкое и при этом совершенно невесомое.

Я отпустила его, и, к моему удивлению, оно зависло в воздухе, медленно кружась вокруг своей оси.

Неужели правда?

— Перо настоящего ангела, — возникли в моей памяти слова Вольца.

И я вспомнила, что когда-то очень давно, много лет назад, как будто в другой жизни.

Я была знакома с одним настоящим ангелом.

Глядя на чудесное перо ангела, я не смогла удержаться, и не погрузиться в невеселые воспоминания той поры моей жизни, когда судьба впервые столкнула меня с настоящим ангелом.

В то время я только появилась в этом новом, чуждом для меня мире, оторванная от родителей, оторванная от всех привычных вещей, одинокая, запуганная и боящаяся каждого шороха.

Я сразу поняла, что девочка, в тело которой я попала, была бродяжкой, сироткой, которую взяли в качестве помощницы в богатый дом.

Можно сказать, что ей повезло, учитывая, что обычно, в той местности сирот отправляли в чудовищные рабочие дома, где они трудились до седьмого пота, отрабатывая каждый маленький кусочек хлеба.

Старая женщина, которой я помогала, без умолку твердила о том, какой счастливый билет я вытянула, попав к великодушному, влиятельному купцу Джазду, а не к каким-нибудь «торговцам плотью».

Смысл этой фразы я поняла сильно позже, когда уже немного освоилась. Но от ее слов страх все равно продирал меня до самых кончиков пальцев на ногах. Я воображала себе такие ужасы, которые иным даже в страшном сне не приснятся.

Я трудилась изо всех сил, постигая премудрости ухода за большим старинным домом под руководством старухи Линды.

И постепенно, моя жизнь стала для меня привычной. Тяжелый труд стал моим спасением от невеселых мыслей и воспоминаний об утраченных родных и близких, которые остались где-то далеко, в прошлой жизни, в другом мире.

Месяц шел за месяцем.

Линда хоть и ругала меня на чем свет стоит, всякий раз, когда я делала что-то не так, по сути, была женщиной незлой. Я очень старалась угодить ей: делать все вовремя и как следует, не разговаривать с гостями купца и с самим купцом, ходить тихо и быть как можно более незаметной.

Иногда, примерно раз в месяц, когда у нее было особенно хорошее расположение духа, она с торжественным видом дарила мне маленькую шоколадную конфету.

— Вот, держи, — говорила она с улыбкой, протягивая мне лакомство, — ты была хорошей девочкой. Будь такой же хорошей и впредь,

— Спасибо, тетя Линда, — тихонько отвечала я, с благодарностью сжимая в ладошке конфетку.

— Только не вздумай задирать нос, — мгновенно изменившись в лице, сказала Линда, — если что будет не так, вместо конфет получишь только розги. Ясно тебе?

— Да, хозяйка, — скромно произносила я, соблюдая этот небольшой ритуал.

После этих слов я должна была поклониться и неслышно удалиться в маленькую комнатку на чердаке, которую мне выделили.

НО в этот раз кое что пошло не по плану.

— Сегодня наш любезный хозяин Джаэд должен привезти девушку в наш дом.

Слышишь?

— Девушку? — спросила я несмело.

— Да, представь, это пакостное отродье теперь будет жить в нашем доме. Я не обсуждаю решения нашего любезного хозяина, но лучше бы он потратил эти несметные деньги на что-то более подходящее. Подумать только, они ловят этих уродцев и отрезают им крылья. И люди платят за этих существ огромные деньги.

Она сказала слово «существа» с особым презрением, и тут же спохватилась, что говорит лишнее при ребенке.

— Ты чего тут уши греешь? — крикнула она на меня, замахиваясь поварешкой, —стоило тебя похвалить, как ты сразу пакостишь, мерзавка?

— Яне грею уши, тетенька, — вскричала я, — я даже не слушала, что вы говорили.

Я закрыла уши руками, показывая, что ее слова, сказанные до этого, для меня полная загадка.

—