Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

Опустившись на подушки, наагасахиа Нориш продолжила с улыбкой посматривать на веселящегося зверя, но в её глазах замерла печальная задумчивость.

С момента официального представления Таюны семье прошло почти две недели. Сын был счастлив, сердце наагасахиа как сердце матери пело от радости за него. Но невестка её тревожила. Тревожил робкий страх, словно навечно поселившийся в глазах Таюны, тревожили тоска и печаль, что она нередко ловила на лице девушки. Плохо, что Арш не замечал, как страшно его жене, как неуютно и неуверенно она себя чувствует. Таюна похожа на слабенький росток, пересаженный в благодатную почву вместе с камнями, на которых вырос. Либо справится и вырастет в могучее дерево, либо зачахнет и усохнет.

Наагасахиа тяжело вздохнула. Боги одарили её сына большим умом, невероятной изворотливостью, губительной для других хитростью, но обделили пониманием. Порой она задумывалась, почему он вырос таким и не её ли вина в этом? Может, она являла ему дурной пример? Лейлаша обвинять в непонимании просто преступно! Ей достался самый лучший муж в мире.

Аршавеше – прекрасный мальчик. Умный, обаятельный, добрый. Наагасахиа обожала своего единственного сына. Но всё же он такой нечуткий, а его юная пугливая жена как раз нуждается в чуткости и понимании. На днях наагасахиа пыталась завести с ним разговор на эту тему, не говоря, впрочем, напрямую о страхах Таюны: сын мог тут же весьма категорично потребовать от жены, чтобы она рассказала о своих тревогах, и Таюна бы ещё больше зажалась. Увы, сын, убеждённый в собственной проницательности, заявил, что прекрасно понимает супругу и готов дать всё, что она захочет. И в этом наагасахиа сильно сомневалась.

Котёнок отбросил надоевшую игрушку и, прыгнув к женщине, прижался к её боку.

– Скучно? – Наагасахиа погладила его между ушами. – Ничего-ничего. Скоро мы кое-что придумаем, точнее уже придумали, и жить станет интереснее. И ты вырастешь большой и сильной. Заодно проверим, так ли уж честен мой сын в своих заявлениях.

Наагасахиа печально вздохнула. Сыночка ей было жалко, но если Таюна зачахнет, то ему будет ещё хуже. Так что потерпит. А девочке нужно учиться говорить о своих желаниях и отстаивать их. С таким мужем это особенно важно.

Котёнок опять ускакал, привлечённый маленькой зелёной подушкой, и, играя с ней, залез под низкий столик, где и застрял.

– Вот знать будешь, куда лезть, – весело сморщила нос нагиня в ответ на жалобное мяуканье, но помочь бедному зверю не успела.

Окно с заговорщицким «бдзын-н-нь» распахнулось, и над подоконником появилось улыбающееся лицо в обрамлении рыжих вихров.

– Ювлаш, – обрадовалась брату наагасахиа. – Что за привычка заползать через окно?

– Ш-ш-ш. – Брат приложил палец к губам, а над его плечами появились ещё две рыжеволосые головы, словно бы он стал сказочным трёхголовым чудищем. – Мы тебя крадём.

– Опять? – хихикнула госпожа Нориш, наблюдая, как братья осторожно пробираются в комнату.

– Нашему зятю в последнее время слишком скучно живётся, – ехидно протянул Ювлаш. – Не можем же мы позволить ему зачахнуть от тоски? Так что будь хорошей женой и ползи сюда.

Наагасахиа захихикала и попыталась увернуться от рук братьев, не очень убедительно отпихивая их хвостом. Братья, загибаясь от беззвучного хохота, старательно заворачивали её в покрывало и так увлеклись, что не заметили возвысившегося над подоконником туловища зятя. Вместе с головой, разумеется. Недовольно осмотрев три пятых от «рыжего приданого» жены, Лейлаш сложил руки на груди и приготовился терпеливо ждать, когда его заметят.

Напуганный явлением незнакомцев котёнок сжался под столом и круглыми глазами смотрел, как связывают его благодетельницу, которая так хорошо с ним играла. Страх и желание растерзать врага смешались в нём, но стоило наагасахиа особенно пронзительно пискнуть (она боялась щекотки), и из горла всё же вырвалось грозное рычание.

Ювлаш с недоумением посмотрел вниз и обескураженно замер, увидев рядом со своим хвостом рычащий и звенящий посудой столик. Не успел он придумать рациональное объяснение увиденному, как в хвост впились зубы.

Мужчина успел повидать на своей жизни многое. Он бывал в кровопролитных сражениях, бился с созданиями, порождёнными безумной фантазией богов, его не пугали ни страшные увечья, ни сама смерть. Но в момент, когда его укусил за хвост СТОЛ, Ювлаша обуял почти суеверный страх! Взмахнув хвостом, он отшвырнул от себя взбесившуюся мебель. И котёнка вместе с ней.

Детёныш глухо шмякнулся спиной о стену, плюхнулся на пол и, взвизгнув, когда на него рухнул столик, с жалобным рёвом вылетел в коридор. В комнате воцарилась тишина, мужчины как один стремительно побелели, осознав, что именно произошло. Остолбеневший наагасах Лейлаш оскалился и начал багроветь, но…

Наагасахиа стремительно перевернулась на живот и испуганно позвала:

– Т-таюна! Таюночка! Девочка моя, ты где?

Не получив отклика, нагиня медленно повернулась в сторону братьев и взбешённо зарычала:

– Я убью вас, безмозглые!

* * *

Арш примчался из дворца наагашейда через полчаса после этого забавного события. Почему-то я не могла обижаться на господина Ювлаша и с трудом сдерживала улыбку, хотя зверёныш внутри продолжал обиженно рычать. Боли в теле почти не было, а та болезненность, что всё же ощущалась в рёбрах, казалась мне надуманной. Просто, слушая причитания госпожи Нориш, легко решить, что у меня все кости переломаны. И теперь наагасахиа и её сын метались по комнате и разъярённо шипели. Несмотря на то что они словно бы ругались друг с другом, я чувствовала, что они как раз, наоборот, очень единодушны.

– Точно всё хорошо? – тихо пророкотал господин Лейлаш, и я робко кивнула.

Мы стояли рядом с окном и старательно сохраняли серьёзные лица.

В целом от этой истории пострадали только братья наагасахиа. Наагасаху Лейлашу, сперва решившему завязать родственникам хвосты узлом, пришлось спасать незадачливых рыжих от разъярённой жены, которая бы точно разорвала остолбеневших братьев. Ух, как же она была зла! Я сменила ипостась сразу же, как нашла безопасный уголок, и с замиранием слушала её рычание и грозные крики. Какая всё-таки сила таится в её лёгких!

Но добраться до братьев она не смогла и изгнала их из дома, запретив впредь являться перед её глазами. Надеюсь, она быстро остынет и сменит гнев на милость.

– Прости, – неожиданно извинился наагасах Лейлаш.

– А? – Я удивлённо посмотрела на него. Боги, какой же он всё-таки высокий!

– Это за мою радость, – повинился наагасах. – Ты пострадала, а я рад, что этим наглецам хотя бы на время закрыт доступ в наш дом и они не будут трепать мне нервы.

– Они треплют вам