Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова

— Оба? — Софья подняла глаза на мать.

— Оба. Пора королю знать, что происходит за его спиной. Моя сестра требует отмщения.

— Мам, — Софья все откладывала трудный разговор, но теперь, страшась будущего и не зная, как скоро доведется свидеться с родными, решилась, — мы нашли Велицу.

По тому, как дочь шагнула к ней и крепко обняла, Радуца поняла, что сестры нет в живых.

— Она погибла, защищая всех нас. Не выдала.

— Где… она?

— Ее прах покоится в склепе Асдишей, — видя удивленный взгляд, Соня поторопилась пояснить. — Когда весь этот ужас закончится, мы устроим ей настоящие похороны.

— Расскажи о Велице королю.

— Расскажу, мама. Обязательно расскажу.

Глава 18. Дневники фаворитки

Гелена сунула нос в дверь, когда Софья уже приготовилась к отъезду: собрала свой нехитрый гардероб, причесалась и оделась.

— Ненавижу перчатки! — Соня просто не привыкла их носить: пальцы вечно попадали не туда, обтянутая кружевом рука так и норовила схватиться за что-то пачкающееся. Вот кто ее толкнул сорвать поникший лепесток с цветка, горшок которого пострадал при штурме комнаты Дарилом? Дернула, не задумываясь. Зеленое пятно хоть и не сильно выделяется, но вряд ли отстирается. Пропали перчатки. А других, сообразно теплой погоде, нет. Да, в монастыре учили, что леди неприлично появляться без перчаток, куда бы она не отправилась, но на занятия их не надевали, а на балах леди Мирудской бывать не приходилось.

— Там твой Как-Его-Асдиш уже копытом бьет, — Гелена оценивающе осмотрела светлое платье с застежкой под горло и косу, что сестра на деревенский манер скрутила на голове. — Хотя, чего торопиться, если до столицы ехать чуть ли не неделю? Поздновато наведался, если хотел поспеть на вечерний королевский прием. И ты тоже удумала, вырядилась в светлое. Пока дотащитесь, будешь похожа на половичок на пороге.

— Нам не придется трястись в дороге. Есть пути покороче. Скинем где-нибудь вещи и сразу к королю.

— Ты ж порталы разучилась открывать? Зеркалами, что ли, попробуешь? А ну как с непривычки в зазеркалье застрянете?

Вроде и не собиралась осваивать новый путь, который получился лишь однажды, но Соня заволновалась. А вдруг на самом деле в одно зеркало войдет, а из другого не выйдет?

— Геленка, какая ты все же заноза! Теперь я точно в зеркало не сунусь.

— Скажи сестре спасибо. Я, можно сказать, жизнь тебе спасла, — спасительница потянулась к коробу, желая распустить ремни, чтобы посмотреть, что с собой забирает Софи, но мать дала по рукам.

— На, неси. Хоть какая-то от тебя польза. И не твое дело, как сестра с женихом до столицы доберутся. Ишь, нашлась упредительница!

— Не жених он ей еще. Ни единому его слову не верю. Вот увидите, вернется наша Софийка домой не солоно хлебавши. Кто тогда ее, порченную, замуж возьмет? Эх, зря ты, Дарил, размечтался, что переберешься в комнату сестры. До старости придется на чердаке спать.

— Я ли воспитывала эту дочь? — удручающе покачала головой Радуца, провожая взглядом вредную девицу.

— Не нужна мне твоя комната. Если надо, смело возвращайся, — Дарил легко подхватил баул с вещами. — А я по осени в армию пойду. В егеря. Братья зовут.

— Не сильно отец лорда донимал? — шепотом спросила Софийка, мучаясь любопытством, как прошло знакомство любимых мужчин.

— Вроде даже проникся, — повернул голову младший Вежанский. — Правда, меня быстро выставили.

— Правильно сделали. Придет время, я сама тебе все расскажу.

Лорд Асдиш ждал во дворе и внимательно слушал наставления Павы. Эта картина умилила Софью: принц крови внимает простому кузнецу. Ее даже потянуло всплакнуть, но стоило вспомнить, что предстоит встреча с королем, сентиментальное настроение моментально улетучилось. Последнее дело появляться перед отцом с распухшим носом и красными глазами.

Эрли, только сейчас заметив Софью, застыл. Она смущенно оправила новое платье, достаточно простое, украшенное лишь вышивкой по подолу, но чудесным образом превращающее ее в красавицу. Софья это знала, а потому рделась под восхищенным взглядом лорда Асдиша, румяная становясь еще притягательнее. Даже Пава Вежанский, смолкнув на полуслове, крякнул от гордости за дочь.

«Дерьма не держим!» — читалось в его глазах.

— Ну а где же ваши коники? — очнулся кузнец, мысленно обругав себя за неприличные слова.

— Полетим или через портал? — произнес непонятное для остальных Эрли.

— Давай лучше порталом, а то коса опять растреплется, — нашла причину отказаться от полета на драконе София. Не понимает Эрли, что без седла летать неудобно, да и баулы некуда пристроить. Не говоря уж о том, что приземлится лорд опять без всякой одежды. Но поймав улыбку, догадалась, что над ней просто посмеиваются. Какой дракон, если король назначил на сегодня? Только порталом и успеют.

— Как это полетим? — Радуца сделала большие глаза: с этих лордов станется удивить. Видела она как-то на ярмарке уродца, что за медяк демонстрировал зевакам крылья. Она тоже польстилась поглазеть на человека-птицу, но, заплатив, сильно разочаровалась. Подойдя ближе, заметила перо, болтающееся на самой обыкновенной суровой нитке. Ободрали гуся — вот и все чудо.

— Лорд шутит, мама.

— А вы, что же, тоже порталы открываете? — Геленка скривила губы. Вот почему всем всякая благодать дается: и богатство, и магия, а ей лишь сестра нерадивая, которая могла бы толикой счастья поделиться, так нет…

— Спасибо Софье, научила, — и опять взглядом по зарумянившемуся лицу невесты прошелся. У Гелены болезненно засосало под ложечкой. На нее бы кто так посмотрел.

Прощание было недолгим, но слезливым. Радуца переживала. Как сложится Софийкина судьба, примет ли ее доводы король или оттолкнет, как ненужную? Повезет ли любимому мужчине дочери сохранить голову, или сложит ее на плахе?

— Весточку хоть пришлите! — мать не выдержала, уткнулась лицом в платок, сдернутый с головы.

— Ой, я не понимаю! — передернула Гелена плечами после того, как клюнула сестру в щеку. — К чему столько переживаний? Вот как скажет государь, что не годиться наша Софи в жены Асдишам, тогда и горевать будем!

— Не скажет, — Эрли подхватил Сонин баул, она короб с жемчуговым платьем и, в последний раз помахав родным и близким, шагнули за ворота. И пропали. Никакой тебе