Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки (СИ) - Лора Олеева

— Ты и так караулил нас целые сутки, — примирительно сказал я: мне не хотелось снова ссориться с магом.

— Но!..

— Это не обсуждается, ваша милость! — ледяным тоном сказал я, прекращая дальнейшие пререкания. — Принеси то, что я просил. И оставь открытым проход в решетке.

— Слушаюсь, — оскорбленно поклонился маг. — Скажу напоследок. Это не дело. Лучше бы оставить девушку одну в камере за решеткой.

— На ней и так оковы, — заметил я. — Куда уж больше? Она никуда не денется.

— А у вас дел невпроворот, ваша светлость. Вам надо выспаться и отдохнуть.

— Иди, Жерар! — утомленно махнул я рукой.

Маг вздохнул, достал лекарство и поставил на стол. Вышел из камеры.

Вернулся он через час. С подносом, полным еды. С чистым полотенцем, одеждой и постельными принадлежностями.

— Пефер не спит. Переживает и спрашивает о вас, — с укором заметил он.

— Ничего, — отмахнулся я от очередного упрека. — Все, Жерар, благодарю! Иди отдыхать.

Маг покрутил недовольно головой, но больше спорить не стал. Через минуту в зале разлилась тишина.

ГЛАВА 53. Наедине

Я смотрел на Тину, и мое сердце разрывалось. Бедная маленькая ведьма. Она лежала передо мной, такая хрупкая, такая беспомощная. Бледная от пережитого потрясения. Боги, что должна была пережить эта девочка, когда ее чистую добрую душу захватили страшные монстры! А то, что это были самые страшные на свете существа, я даже не сомневался. Мост Окаянных Душ! Как же я сразу не догадался!

При казни страшного убийцы маги произносили запечатывающее заклинание, которое не позволяло душе казненного обрести покой в ином мире. Говорят, что душа может выбрать жизнь в вечном покое или вернуться в этот мир. В другом теле. Но этому миру не нужны детоубийцы, маньяки и растлители. И тогда маги произносили магический запрет.

Я сам однажды принимал участие в такой казни. Это было в городе Моллар на севере герцогства. На третий год моего правления.

Мужа и жену обвиняли в убийстве десяти детей. Они похищали малышей и измывались над бедными. Одному ребенку удалось бежать, и он рассказал все. Когда стражники ворвались в дом этих монстров, супруги пытались избавиться от тел спешно убитых детей. Начальник стражи едва удержал своих подчиненных от немедленной расправы над чудовищами.

А потом была казнь через отрубание головы. Ее применяли редко и только к таким нелюдям. Но даже им давали шанс на покаяние. Однако маг, разговаривавший с приговоренными, вышел из камеры и сказал:

— Они не раскаиваются. Души их погрязли во зле.

И тогда была произнесено магическое заклинание.

— Окаянная душа! — звучно произносил маг и помавал руками в воздухе. — Как камень, брошенный в реку. Как олень, ступивший в болото. Как град, оброненный тучей. Как птица с перебитым крылом. Да упадешь ты на дно бездонной пропасти! Где и останешься вечно лежать в забвении. Проклятая людьми, драконами, ведьмами и богами. Нет тебе пути назад в наш мир. Нет тебе пути ни на солнце, ни на луну, ни на небо. Вечное проклятие окаянной душе!

Как же я мог забыть это? Почему не вспомнил? Но, получается, что люди издревле знали, что делали? И проклятые души действительно падали на дно той глубокой пропасти? А боги построили из них мост? Так это? Но наверняка я не мог знать. Даже если так, то зачем из окаянных душ создали мост? Что за… Нет, бросать бранные слова в сторону богов неосмотрительно.

— Будь осторожен, сын, — говорил мне отец. — Слово как ветер. Полетит, и не знаешь, где очутится. Может овеять потное лицо пахаря в зной и освежить душную комнату. А может и нагнать тучу с градом или перенести заразу. Не бросай опрометчивых слов!

Тина во сне застонала, и душу снова полоснула боль. Я наклонился над девушкой, вглядываясь в дорогие черты.

— Все хорошо, моя девочка, — ласково прошептал я ей. — Ты в безопасности. Я рядом.

И она улыбнулась во сне, словно услышав меня. Вздохнула, и ее лицо расслабилось. Я подождал еще пару минут, но она крепко спала.

Тогда я вышел из камеры, захватив полотенце и чистую одежду. Здесь, в подземелье, еще мой дед приказал оборудовать ванну и отхожее место. Даже к пленникам тюремщик должен быть милосердным. Не говоря о том, что и тюремщикам нужны элементарные бытовые удобства.

Мылся я быстро, ни на секунду не забывая о бедной больной Тине. И торопливо вернулся назад. Но она безмятежно спала, и ее рука под тяжестью железной цепи свешивалась с кровати. Я лег рядом с Тиной. Девочка, словно почувствовав мое присутствие, всхлипнула и потянулась ко мне. Даже во сне ее мучают, с горечью подумал я. Осторожно приподнял ведьму, обнял и прижал к себе. Она доверчиво положила голову мне на плечо. Но не проснулась.

Меня раздирали отчаянье и боль. Неужели Тина тоже умрет? Или для нее есть шанс на спасение?

Предыдущие ведьмы возвращались из тени уже безумными и больными. Не помнящими ни себя, ни нас с магом. Жерар не сразу заподозрил, что в них подселенцы.

Первая ведьма была одержима, но мы не поняли этого. Эмельта металась в горячке, стонала и выкрикивала что-то разными голосами. Бранилась и спорила сама с собой. Потом умерла.

Пока я метался по герцогству вне себя от нашего провала и своей вины, Жерар копался в разных книгах. Предположил, что в тело ведьмы вселились какие-то духи и показал мне медный кувшин. Я не пытал виконта, как ему удалось достать такой редкий артефакт.

Маврина явилась из тени тоже беспамятной. И маг высосал из нее подселенцев. Она так же, как и Тина, заснула. Я оставил ее — как я тогда думал — спасенной. Но на следующее утро, когда я спустился в подземелье, ведьма снова металась в муках на постели. Жерар не понимал, в чем дело. Возможно, душа ведьмы была отравлена долгим пребыванием в ней монстров. И не могла уже восстановиться.

Мадлен… Она была храброй и благородной. Ее гибель легла мне на сердце особенно тяжким грузом. Я рассказал ей всю правду, но она согласилась пойти в тень. Чтобы вернуться оттуда умирающей. И снова Жерар вынул из ее тела подселенцев. И снова это не помогло. Временное облегчение, но на следующий день ведьма снова была больна. И