Соня Сэнь - Кошки не плачут

Поход по магазинам занял у нас с Сангре около трех часов. Два из них ушло на поиск и выбор хорошего оружия: длинного и узкого вампирского меча, приспособленного для ношения в заплечных ножнах (пришлось немного потренироваться, чтобы привыкнуть) и особых метательных кинжалов под названием «когти Иншантры» — опять-таки из вампирского арсенала. Сангре, как выяснилось, знал отличные места, где за приличные деньги достать можно было все, что угодно. Себе оборотень взял мощный арбалет — другого оружия у него и так было в избытке.

Одежду я выбирала менее придирчиво — но тщательнее, чем обычно. Накупив самых необходимых в дороге шмоток (в основном темных тонов), я влезла в то, что собиралась носить ближайшие пару дней. Штаны с низкой талией — узкие в бедрах, но широкие на щиколотках, из черной мерцающей ткани, с накладными карманами повыше колен и множеством ремешков. К ним — ботинки со шнуровкой на толстой рифленой подошве и кожаный черный корсет на голое тело. Сверху я накинула куртку-коротышку из черной замши с кожаными вставками и множеством серебряных клепок. Куртка была очень мягкой и не стесняла движений — в случае опасности я могла молниеносно выхватить меч из-за плеча. В довершение к наряду я заковала запястья в массивные серебряные браслеты с причудливым орнаментом и вдела в ухо серьгу в виде летучей мыши, висящей вниз головой со сложенными крыльями. Эта серьга позабавила Сангре — посмеиваясь, он заявил, что мое окончательное превращение в юную кусаку завершилось.

Продавец, провожавший нас, косился на меня с недоумением — гадал, наверное, в своем ли я уме, одевшись так легко. Не слышал ничего, должно быть, о хваленой вампирской холодоустойчивости…

Посетив какой-то притон на окраине города, мы получили мои поддельные документы — с препаршивой фотографией на идентификационной карточке — подтверждавшей, что их владелица — восемнадцатилетняя вампирша по имени Вера Лейл. Более дурацкого имени я в жизни не встречала.

— Твой приятель, состряпавший бумажки, часом не наркоман? — ворчала я всю обратную дорогу до центра.

— Радуйся, что хоть такие получила.

— А что, если в аэропорту, во время досмотра, какому-нибудь умнику придет в голову мысль прогнать мою личность по базе ДНК? ДНК ведь — не бумажка; тут подделка исключена…

— Во-первых, такую процедуру проделывают только в том случае, если личность пассажира вызывает явные подозрения. Во-вторых, хорошо, что ты об этом подумала. Не беспокойся — я уже все уладил. Мой человек проник в Нью-Эдемовскую базу данных и заменил информацию о тебе данными о юной вампирессе Вере Лейл… Девчонки-сироты по имени Шеба Уайтли просто нет и никогда не было, — оборотень довольно осклабился.

— Это невозможно, — буркнула я недоверчиво, — базу данных способны взломать единицы!

— А зачем ее взламывать, если имеется вполне легальный доступ? — пожал плечами парень. — Шеба, «наши» есть везде, даже в правительственных структурах. Как, ты думаешь, мы сумели так долго водить власти за нос?

— М-да… — только и сумела протянуть я в ответ.

Ближе к вечеру мы заглянули в кафе перекусить. Нужно было управиться до темноты — теперь, в шкуре вампира, я должна была помнить о законе Нью-Эдема. Следовало соблюдать осторожность… Мобильник я отключила, предварительно позвонив Арку и Рэй и предупредив их, что весь день буду занята. Эти двое здорово обиделись — похоже, готовили мне какой-то сюрприз на день рождения (а я-то, свинья неблагодарная, уж решила, что о нем все забыли!). Что ж… в другой раз. Если он когда-нибудь наступит…

В меню нашелся и пунктик для вампиров — здесь подавали синтетическую кровь. При предъявлении удостоверения, естественно… Ну, теперь-то с этим у меня проблем не возникало. Молоденькая официантка вручила мне высокий стакан с кровью и повернулась к Сангре, умудряясь выкладывать перед ним заказ и одновременно строить парню глазки. Странно — неужели вооруженный до зубов здоровенный детина с хищным прищуром глаз и повадками нелюдя мог кому-то казаться привлекательным? Ну, сама я со своими странными пристрастиями не в счет…

За окнами начали сгущаться сумерки, когда я допивала второй стакан. Сангре неторопливо жевал свой бифштекс с кровью, что-то рассказывая с набитым ртом — такая, видно, была у него манера. Встроенные в стену динамики шелестели чуть хрипловатым голосом Мэтти Хикс, заставляя думать о Рэй. На душе от этого стало вконец паршиво. Отодвинув стакан, я стала вслушиваться в незнакомую мне песню:

Любви нет оправданий и нет объяснений;

Мы с тобой для нее — две заблудшие тени.

Два горящих на зябком ветру огонька,

Два светящих друг другу в ночи маяка.

Мы решили — так будет; но лишь посмеется

Любовь, в наши сны заронившая солнце.

Тобой я больна, и отравлен ты мной.

Умрешь — оборвется и мой путь земной.

Все истины стерты ладонью в ладони,

И сердце поет, задыхаясь от боли…

Кто мы и зачем мы — а так ли уж важно?

Любовь перепишет истории наши…

Я нервно потерла пальцами висок — со мной происходило что-то странное. В голове словно что-то щелкнуло — и я вдруг «уплыла», да так резко, что чуть не кувыркнулась со стула. Пустой стакан, задетый локтем, полетел на пол и брызнул во все стороны десятками осколков. К нашему столику с недовольным лицом заспешила официантка, редкие посетители встревоженно заоглядывались. Сангре бросил на стол деньги, что-то сказал официантке, ухватил меня за локоть и поволок на улицу, причем я едва переставляла ослабевшие ноги. Привалив меня спиной к стене, оборотень взял мое лицо в ладони и обеспокоенно взглянул мне в глаза.

— Что такое, Кошка? Тебе нехорошо?

Сглотнув, я медленно кивнула. В моем сознании и перед глазами словно совместились две реальности, наложившись друг на друга. В одной передо мной стоял Сангре и что-то бормотал, в другой же было темно, холодно и очень… страшно. Чье-то слабое дыхание — чужое дыхание — завладело моими легкими, а в груди размеренно заколотилось чье-то сердце, перебивая бешеный стук моего. Я слепо вскинула руку — и, хотя ладонь моя уткнулась в грудь оборотня, поверхность кожи ощутила ледяной холод камня. Тьма постепенно заволакивала зрение, отчего лицо Сангре словно таяло передо мной. Голос его слышался все тише и невнятнее.

— Борись, котенок, — неожиданно прошелестел над ухом (или прямо в голове?) усталый голос Люция. — Не поддавайся… сопротивляйся… контакту…

Потом, кажется, Сангре залепил мне пощечину — но я не ощутила боли: сознание сжалось до размера крохотного светящегося шарика и укатилось в ледяной мрак.