Пшеничная вдова - Данила Скит

– Боги, Пентри, у меня нет ничего с собой, чтобы отблагодарить тебя, – радостно верещала Исбэль, – Но вот, посмотри. У меня есть браслет, – девушка отцепила золотую цепочку, усыпанную мелкими рубинами, – Возьми ее. Делай с ней что хочешь, можешь даже продать. Как же я рада тебя видеть!

– Ваше Величество, зачем… Да я и сбыть не знаю, как ее… – говорил Пентри, а руки его сами тянулись к браслету и хватались за него, всеми шестью пальцами. Как сбыть ее Пентри, конечно же, знал, но не хотел раскрывать себя с неприглядной стороны перед королевой, – Но, если вашей светлости угодно… Только ради вас. Какие чистые рубины… Золота с них выйдет немало.

Исбэль наблюдала, как пристально Пентри разглядывает рубины и душа ее пела. В ее груди сейчас порхало столько мотыльков, что они могли унести ее далеко-далеко, к самому солнцу.

Глава 33. Око бури

Раздался громкий всплеск – Исбэль опять сползла в воду, та наполнила ноздри, заставив ее фыркнуть, словно лошадь. Утром она опять наелась пирожных и сон застал ее аккурат во время омовения. Солнце окончательно утвердилось на небе, прежде чем Исбэль вдоволь наспалась – запах благовоний всегда не в меру расслаблял ее. Впрочем, плавать могла она и до вечера, и даже сморщенные подушечки пальцев ее не останавливали. Сделав большой вдох, Исбэль нырнула золотой рыбкой в пахучий отвар из лаванды, цитрона и розмарина и вернулась на поверхность уже с улыбкой на лице. Вода каплями плескалась на деревянный пол, тут же впитываясь в рыхлую древесину. Свет широких окон, выходящих на сбитые от латных сабатонов лестницы, винтом извивавшихся к морю, играл с прядями рыжих локонов. Наверняка, они бы полыхали, как и всегда, если бы не были такими мокрыми. Отвары сделали волосы блестящими, словно начищенное медное блюдо. В бадью к тому же добавили добрую пинту отвара полыни – у Пентри обнаружились вши.

Громко хлопнув тяжёлой дубовой дверью, вошли две служанки – Марта и Бертранс. Они занесли ведра теплой воды, заполнив до краев бадью из крепкой осины. По поверхности воды прошла рябь – Исбэль не любила, когда дверь так сильно хлопает.

– Это все, – кивнула Исбэль, окончательно отпуская служанок, – Марта, дай знать, когда Ромул вынет дынный пирог из печи. Если я не успею ко времени, приди и вразуми меня.

Раньше это делал Вернон, доходчиво разъясняя, почему не следует проводить столько времени в воде и как опасно засыпать в такой большой бадье без присмотра. Исбэль ему верила – ее несложно было напугать. Только она не знала, удастся ли это Марте, она выгоняла ее из помывочной только раз. Марта кивнула рябым лицом и улыбнулась, раздвинув ртом пухлые щеки, затем поставила ведро рядом с увешанным пучками трав камином и неспешно удалилась. Когда настанет вечер, камин зажжется. Это время суток было самым любимым у Исбэль, она обожала смотреть на трескучее пламя и вдыхать терпкий запах гари – впрочем, сквозь аромат благовоний и сейчас различался терпкий запах блестящих черных головешек. Уходя, Бертранс подхватила подмышку старое платье, лежавшее на массивном столе с ножками, больше смахивающими на плохо рубленые поленья. Новое лежало там же, рядом с кружевной бордовой сорочкой, которую Исбэль всегда одевала после ванн.

Исбэль глубоко вдохнула, надув щеки, и решительно ушла под воду с головой. Голые пятки засверкали над водой, когда она, словно придворный акробат, сделала в воде умелый поворот и коснулась ладонью дна. Задерживать дыхание девушка училась ещё с детства – это была забава, заставлявшая изрядно нервничать ее отца. Служанки всегда были слишком болтливы, чтобы он не узнал об этом сразу же, как только она сделала это в первый раз. Иной раз они держали ее за ноги прямо в воде, как шкодливое дитя, чтобы она перестала переворачиваться. Это продолжалось вплоть до шестнадцати весен, пока отец окончательно не махнул на нее рукой.

Вода на дне колыхнулась. Исбэль почувствовала легкую дрожь и ее повело вместе с водой, поверхность ее защекотала икры – дубовая дверь опять хлопнула. Исбэль перевернулась вновь и вынырнула.

– Если хотите утопиться, для этого нужна бадья поглубже, – послышался спокойный голос короля.

Исбэль ушла под воду. Реборн настиг бадью и встал рядом, ожидая появления рыбки-утопленницы. Та появилась почти сразу, показавшись, однако, только до половины мокрых щек. Король подождал ещё немного, пока она выпускала на поверхность стаю быстрых пузырей – даже рыбкам нужно иногда дышать.

– Не вовремя вы заделались мышкой. Это нужно было делать гораздо раньше.

Девушка показала нос и сделала шумный вдох. Изумрудные глаза не упускали Реборна из виду, проделывая в точности тот же путь, что и он. Реборн перевел взгляд на воду, положил руку на край бадьи. Вода оказалась совсем непрозрачна, и ничего того, что должно предстать любопытному взору было не разглядеть.

– Что за мода делать такие густые отвары? Слышал, они вредны для кожи.

– Пентри оказался вшивый, – ответила Исбэль, подняв над водой рот.

– Это который ключник?

– Теперь он снова помощник повара.

Реборн не был в курсе карьерного роста ключника. Он убрал руку с бадьи, сцепил ладони за спиной. Его камзол холодил цветом мокрой стали, с которой уже успели смыть кровь. Жаркое лето Теллостоса заставило посветлеть даже черноту Блэквудов.

– Вы подходили так близко?

Исбэль скосила взгляд, стараясь спрятать его от требовательного взора короля. Взгляд упал на деревянное ведро у камина, перетянутое ржавым кольцом железа. Соленый влажный воздух быстро стачивал металл.

«Уж если Блэквуды так много меняют в Теллостосе, лучше бы они сменили ведра на жестяные», – спряталась за практичными мыслями Исбэль, пережидая непростое для нее время.

Молчание ее Реборн рассудил правильно – она опять лезла к черни с объятьями.

– Что ж, такова цена статуса народной королевы. Впредь будете осторожней.

– У меня не в первый раз вши.

Реборн кивнул, и непонятно было, одобрительно ли.

– Но ведь вам понравился подарок? – спросил он.

– Это было очень… неожиданно, – ответила Исбэль, – Мне должно поблагодарить вас, что вы вернули работу ключнику… не думайте, что я не благодарна, просто я…

– Боитесь меня, – ответил за нее Реборн, – Это разумно. Вряд ли на вашем месте нужно вести себя как-то иначе, – уж он-то точно не совершал бы некоторых абсурдных поступков, коими Исбэль щедро одарила его за их короткую супружескую жизнь, подумал Реборн, но оставил мысли свои при себе и продолжил точно так, как учил его Юстас: – Вы не должны меня бояться. Я не причиню вам вреда, не думайте,