Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова

— Миледи, вы не спите? — дернули ручку двери.

— Мама, я хочу к тебе! — прошептала Соня. Уж Радуца не осудила бы, в каком бы виде ни увидела дочь. Полотенцем по спине стегнуть за то, что залезла на соседскую яблоню и порвала платье, да, могла, но любя. А потом дула бы на царапины, мазала их соком подорожника, поцеловала бы в лоб, укладывая на ночь…

— Миледи, мы войдем? — а голос совсем другой, третий. Взрослой женщины. Экономка? Боги, сколько их там столпилось? Сказать бы: «Все к демонам Тьмы!», скинуть с себя покрывало и гордо шагнуть навстречу жадным глазам, пусть рассматривают и осуждающе поджимают губы…

Соня постучалась лбом о зеркало и закрыла глаза. Представила то место, где сейчас хотела бы оказаться: их с Геленкой комнату — большую кровать, где сестра теперь спит одна, на столике разгоняет полночную тьму одинокая свеча, плохо освещая угловую полку с красками и альбомами. Букет садовых цветов на подоконнике, белые занавески.

Глава 16. Через зеркало

— Миледи, я вхожу, — в дверь сунула нос бойкая женщина в чопорном темном платье с накрахмаленным до хруста отложным воротником. Ее лисий взор быстро оценил и беспорядок на кровати, и распахнутые дверцы гардероба, и валяющееся на полу покрывало. — Миледи? — она, зыркнув на застывших у порога служанок, с жадностью ожидающих явления избранницы хозяина, поочередно открыла остальные двери. Исследовав небольшую умывальню, где спрятаться негде, перешла к кабинету. В нем тоже никого не оказалось. Ветер дернул занавески, заставив экономку кинуться к открытому окну. За решетчатым забором яростно лаяли собаки. — Неужто убежала?!

Вернувшись к гардеробу, женщина пересчитала рубашки и камзолы, выдвинула ящик с нижними сорочками, привычно перебрала и их, и только потом известила приковылявшего личного слугу Эрли о том, что гостья сбежала и, судя по тому, что даже ее сорочка осталась здесь, сбежала нагишом.

— Что я скажу милорду? — сокрушенно воскликнул Вайчур, служивший камердинером еще при отце молодого лорда. За всю свою долгую жизнь он ни разу не мог бы припомнить случая, чтобы гости покидали дом подобным образом.

— А может, он насильно ее здесь удерживал? А что? — рыжеволосая обвела взглядом присутствующих. — Мне Губач рассказал, как крепко лорд держал девушку, ведя ее от озера. Прям тащил за собой, боясь отпустить.

— Глупости говорите, — махнул рукой старик, — я слышал, что происходило в господских покоях. Насильно удерживаемые не воркуют нежным голосом.

— А куда ж она делась?

— Вот и я говорю, чудеса у нас творятся, — экономка погремела связкой ключей. — Я к конюху ходила, думала, может, он знает, когда милорд вернется, а тот заявил, что в глаза хозяина не видел, и лошади все на месте. И вообще, со двора никто не выезжал.

— Так что, господин здесь? — боязливо оглянулась рыжая служанка.

— Нет его, и гостьи лорда тоже нет, — экономка сложила руки на тощем животе. — Как появились ниоткуда, так и исчезли в никуда.

— А этот, третий, где?

Все посмотрели на Вайчура.

— Пока ел, жаловался на какую-то ведьму. Говорил, что был когда-то страшным драконом, а теперь дрянь-мужичишка. Выпил стакан вина и свалился замертво. Вроде, не хилый, а будто дитя. Насилу парни доволокли до гостевой комнаты. Я недавно заглядывал — от его храпа свечной огонь шатает.

— Что-то мне страшно, — зябко поежилась вторая служанка — Данка. — Не знаешь, чего ожидать. Ведьмы, драконы…

— Да, дела… — протянул Вайчур и на всякий случай проверил, на месте ли сабля. — Готовьтесь, девки, к большим переменам. Не к добру все это.

* * *

Софья выдохнула, когда большая компания, отгороженная от нее лишь тонким стеклом зеркала, покинула комнату.

— Ничего себе! — Соня дотронулась до холодной поверхности. Та была тверда и непроницаема. Постучалась лбом, но стекло осталось стеклом, даже рябью не пошло. И как это у нее получилось просочиться на обратную сторону?

— Мама!!! — раздался сзади противный, но тем не менее легко узнаваемый крик. Софья резко развернулась. Геленка, освещенная прикрученным огнем лампы, прижимала к себе одеяло и орала во всю глотку.

— Тише ты, это я, Софи! — Софья запрыгнула на кровать, чтобы зажать сестре рот, но та завизжала еще громче и засучила ногами, отбрыкиваясь от нападавшего.

За стеной послышались испуганные голоса, топот несущихся на подмогу людей. В дверь, запертую на крючок, затарабанили.

— Гелена! Я сейчас! — крикнул Пава Вежанский и со всего маха саданул по двери плечом. — Топор! Дайте топор! — крикнул он кому-то. Видимо, понял, что снести дверь будет не так просто.

— Доченька, что с тобой? — голос Радуцы срывался от страха.

— Па! Я сейчас окно вышибу! — оповестил Дарил. Послышался звон разбитого стекла. Младший брат то ли не рассчитал силушку, распахивая свое окно — как кратчайший путь на улицу, то ли не утруждал себя возней с щеколдами и сиганул прямо через стекло.

Понимая, что сейчас со всех щелей полезут родственники, Софийка с большим упорством принялась тянуть на себя одеяло, сестра же, со сна слабо соображая, сопротивлялась еще яростнее и не выпускала свое из цепких пальцев. Лишь когда топор принялся крушить дверь, Гелена, наконец, узнала близняшку.

— Напугала! Демонов тебе в приятели!

— Быстро подай хоть халат. В темноте не пойму, где он!

— Ты голая, что ли? — пятерня сестры прошлась по спине.

— Потом объясню!

— Ну ты даешь! — Гелена отшвырнула одеяло и, спрыгнув с кровати, направилась к трясущейся под напором двери. — Мам! Пап! Все хорошо! Я сейчас открою!

В комнату ввалилась вся семья. Сначала отец, еще разгоряченный, а потому не выпустивший из рук топора, потом Радуца, бросившаяся к дочери, чтобы убедиться, что с ней ничего страшного не случилось, следом, выбивая оконное стекло, снося занавески и горшки с цветами, ввалился Дарил, ну, и чинно, уже не торопясь, вошли все остальные, вплоть до племянников. Кто-то из них догадался сделать ярче лампу.

— Здрас-с-сти! — не ожидая столь «радостного приема», Соня натянула одеяло до носа.

— Доченька? — Радуца растеряно огляделась в поисках портальной двери. — Ты как здесь? И почему так поздно?

— Ты спроси у нее лучше, почему она голая! — Геленка сложила руки на груди. Все перевели взгляд на кровать. Софья накрылась с головой.

—